Ознакомительная версия.
Таким образом мы достигли часовни Гроба Господня среди чудного зрелища народа, волнуемого или нависшего со всех аркад и карнизов. В часовню Гроба Господня вошли за митрополитом только один из греческих Епископов, архиерей армянский (недавно получивший на это право), русский консул, прибывший из Яфы, и мы, трое русских путешественников. За нами затворились двери. Никогда не угасающие лампады над Гробом Господним были уже потушены; одно слабое освещение проходило к нам из храма сквозь небольшие боковые отверстия часовни. Минута эта торжественна: волнение в храме утихло. Все исполнилось ожидания. Мы стояли в приделе Ангела, пред отваленным от вертепа камнем; один только митрополит вошел в пещеру Гроба Господня. Я уже сказал, что вход туда не имеет дверей. Я видел, как престарелый митрополит, склонясь пред узким входом, вошел в Святой вертеп; не прошло минуты, как мрак озарился светом, – и митрополит вышел к нам с пылающим пуком свечей.
Едва только свет огня блеснул сквозь отверстия часовни, как безмолвие толпы заменилось самыми необузданными восклицаниями и буйным волнением. Не довольствуясь огнем, поданным народу чрез боковые отверстия часовни, арабы вломились в запертые двери, сколько для принятия святого огня из первых рук, столько ж и для достижения чести нести митрополита, по обычаю и по необходимости, на плечах до соборного алтаря. Один из арабов, в безумном исступлении, впился зубами в мою руку, чтоб вырвать зажженную свечу. Часовня Гроба Господня, которая едва может вместить в себе несколько более десяти человек, вдруг наполнилась до невозможности толпою и превратилась в одну живую груду с пылающими свечами, – и в довершение смятения двери часовни опять закрылись от вновь нахлынувшей толпы. Тут положение наше сделалось ужасным, и если б оно продолжилось несколько долее, то все б, находящиеся в часовне, погибли. Воздух от огня свечей, то загорающихся, то погасающих, делался уже едва выносим человеку. Столетний митрополит совсем уже изнемогал от духоты дыма и шума; те, которые не совсем потерялись, уговорили его довериться первому арабу и посадили его, почти бесчувственного, на плечо этого араба, но и тут еще не могли растворить дверей от напирающей толпы. Наконец усилия и громкие воззвания сквозь двери к исступленной толпе открыли нам выход; толпа расступилась перед несомым на раменах араба, изнеможенным митрополитом; тогда народ опять сомкнулся и, как быстрый поток, устремился вслед за митрополитом к греческому алтарю. Один из арабов, видя меня почти затертого народом, знаками показал мне, чтоб я обхватил его за шею, и повлек меня среди стремящейся толпы; но скоро я был сорван с его плеч; тогда другой из арабов, с которым мы были уже знакомы, видя мое положение по причине моей раны, оказал мне ту же помощь и довлек меня до алтаря.
Богослужение остановилось… Митрополита оттирали и освежали разными эссенциями в ризнице, куда и мы последовали. Только после получасового отдыха, меж тем как священный огонь все еще переходил из рук в руки и подымался с хоров на хоры, выше и выше, – служба возобновилась. Промежуток между позднею обеднею субботы и воскресною заутренею был весьма малый от утраты времени в продолжение смут. Глубоко трогательные заутреня и обедня совершены были в самом вертепе Гроба Господня. Евангелие было читано на языках греческом и русском.
Таково в Иерусалиме знаменитое торжество, которое предшествует Светлому Христову Воскресению. Торжество это сопряжено всегда с опасностью для некоторых, даже иногда и для митрополита.
После обедни мы разговелись пасхою, яйцами и легким ужином за братскою трапезою у священного старца митрополита.
Глава XIV
Монастыри иерусалимские
«Куда восходят колена, колена Господни, по закону Израилеву славить имя Господне. Там стоят престолы суда, престолы Дома Давидова. Просите мира Иерусалиму!..»
(Пс 121:4–6)
Греческий монастырь уже более сорока лет управляем нынешним вековым старцем Мисаилом, имеющим титул митрополита Петры Аравийской и наместника Иерусалимского. Этот муж, строгого и святого жития, пользуется всею любовью и доверенностью своих единоверцев не только во всей Палестине, но и в далеких пустынях Петры и Пальмиры. Греческий монастырь находится в непосредственной зависимости от Патриарха Иерусалимского, пребывающего всегда в Константинополе. Ежегодно, несколько времени после Пасхи, отправляется туда из Яфы, от греков, корабль с дарами, деньгами и отчетами в издержанных и прибывших суммах. Весь доход монастыря состоит из вольных пожертвований богомольцев и из присылаемых даров греко-российским православием. Греки возобновили храм Гроба Господня после пожара 1810 года единственно на свой счет и оттого вошли в большие долги.
Положение христиан при нынешнем правлении Мегмета-Али гораздо улучшилось. Подати с христиан уничтожены. Прежде каждый монастырь платил большие суммы. Права на все священные процессии были куплены. Сверх того, за день Великой субботы платилось особо. Со всех вывозимых богомольцами из Иерусалима священных изделий, как-то: крестов, образов, четок – платились пошлины. Каждый поклонник платил по 10 пиастров, т. е. 2 рубля 50 копеек всякий раз за вход во храм, и сверх того особую плату за общий конвой к Иордану. Одни паши Дамасский и Акрский собирали до 60000 пиастров от монастырей ежегодно. Теперь они употребляют другой способ; они посещают монастыри и просят у настоятеля денег взаем; настоятели, имея необходимость в их покровительстве, должны часто снисходить на их просьбы, но по крайней мере имеют право торговаться и убавлять требуемую сумму. При мне один паша, ревностный чтитель Магомета, вопреки Корану неоднократно вывозил для себя бочонки лучшего вина, масла и других запасов. Странники терпели всякого рода насилия от бедуинов; теперь они частью отброшены за Мертвое море и строго наблюдаемы. Если правда, что арабы предлагали Мегмету-Али платить большую подать за позволение взымать с христиан, то распоряжения Мегмета-Али приносят ему еще большую честь; но должно сказать, что христиане оказали важную услугу египетскому правительству, когда Ибрагим-паша был осажден в Иерусалиме. Они разносили его повеления в чубуках, в седлах, в подошвах обуви. При первом воспрещении обирать христиан арабы заставляли их иногда класть деньги на землю и потом брали их, говоря, что это не есть уже кража. Храм Гроба Господня был очень душен; теперь проделали несколько окон сверху, для свободного обращения воздуха. Большие ворота были растворяемы для христиан с затруднениями, и то одна половина; теперь дозволено в большие праздники всем трем главным христианским церквам на ровне растворять обе половины. Мегмет-Али определительно положил, издав бурульду, что он не будет делать никаких перемен против того, что постановлено для христианских церквей, и что дозволяются беспошлинно все починки и перестройки, чего прежде не было; даже позволено, как я слышал, поставить на храме крест, но он не поставлен по несогласию церквей, которые не хотят одна другой предоставить на это исключительного права!
Греческий монастырь имеет содержание очень скромное и беднее последнего из наших монастырей. Митрополит разделяет вполне образ жизни с прочею братиею. Кельи, которых единственное украшение составляют образа и диваны, построены кругом нескольких четверосторонних террас, из которых на одной разведен небольшой садик или цветник с несколькими апельсинными и померанцевыми деревьями и бальзамическими растениями, по большой части аптечными – для лечения. Здесь место отдохновения отшельников, которые в этой земле мятежей часто по целым годам не выходят из стен монастырских или из окружности храма Гроба Господня. С одной из вышних террас открывается вид на два купола Святого храма и на часть Иерусалима, по направлению к горе Элеонской. При монастыре есть библиотека, довольно полная по части богословия и греческих классиков, в ней также хранятся несколько рукописей; из них драгоценнейшая – Евангелие, принадлежавшее, как сказывают, первому Епископу Иерусалимскому святому Иакову, и Библия – дар Византии. Библиотека находится под ведением первого секретаря, ученого и любезного иеромонаха Анфимоса; его глубокие сведения наставительны для путешественников; он знает французский язык. Гостиница для путешественников находится против монастыря, через улицу, и состоит из нескольких спокойных комнат; на дворе этой гостиницы есть садик с кедровыми, кипарисовыми и апельсинными деревьями, растущими посреди овощей. Я уже сказал, что гостиница и прием странников поручен почтенному старцу, русскому иеромонаху Паисию, которого добродушие и ласки остаются памятны каждому из наших поклонников. Из монастыря можно, миновав улицы, выйти прямо перед ворота храма Гроба Господня, возле башни, чрез церковь Св. Марии Магдалины; эта церковь считается как бы домашнею монастырскою, где служит в обыкновенные дни митрополит. Всех братий не более сорока, и при них пять архиереев.
Ознакомительная версия.
