Затем Наставник сказал:
– Я принес с собой четыре свитка «Ланкаватары-сутры», которую я тоже передаю тебе. Она содержит суть духовного учения Татхагаты и позволяет всем живым существам достичь просветления. С того момента, как я пришел сюда, меня пытались отравить уже пять раз, и каждый раз я извлекал яд, дабы изучить его. Как-то я положил его на камень, и даже камень раскололся. Я решил отправиться из Южной Индии в эти западные земли, потому что у меня было видение, будто учение Махаяны может воплотиться в местности Шэнь области Цичжоу. Я пересек соленое море и засушливую пустыню лишь в одном стремлении найти человека ради передачи Дхармы. Во время своих поисков я встречал людей, которые были подобны надутым глупцам, но теперь же я нашел тебя и передал тебе это Учение.
[11]
В других записях говорится, что Наставник сначала жил в Шаолиньсы в течение девяти лет. Он так обучал Хуэйкэ: «Прежде всего отбрось все свои заботы о делах внешнего мира, затем прекрати волноваться и о мире внутреннем. Вступая на Путь, уподобь свой разум стене».
Хотя в ту пору Хуэйкэ был уже посвящен во многие учения о сердце, сам он пока еще не мог целиком следовать Дао. Наставник же указывал лишь на его ошибки и не объяснял суть учения об «отсутствии сердца».
Хуэйкэ однажды сказал:
– Я уже прекратил все связи с мириадами вещей.
– Разве ты уже окончательно умер? – спросил Бодхидхарма.
– Нет, конечно, я не умер окончательно.
– А как ты можешь доказать, что ты не умер окончательно?
– Я осознаю это абсолютно четко, ясно и постоянно. Но выразить это словами невозможно.
– Вот это и есть суть Учения о сердце, что передавалось нам от Будды. В этом нет никаких сомнений!
[12]
После этого разговора, Наставник Бодхидхарма вместе со своими учениками пришел в монастырь Цяньшэн, что в Юймэне, и остановился там на три дня.
Ян Сюань, градоначальник города Цичэна с самых первых дней вступления на должность был большим поклонником буддизма. Он спросил:
– Как можно в пяти областях Индии стать патриархом по благословению наставника?
– Тот, кто понимает учения Буддийской школы Сердца, и тот, кто совершает поступки в соответствии с этим учением, и будет являться патриархом.
– Есть еще что-нибудь помимо этого? – вновь спросил градоначальник.
– Он должен постичь свое собственное сознание, а также знать о прошлом и о будущем. Он не должен обращать внимания на то, является он кем-то или нет. Он не должен быть привязан ни к каким дхармам. Он не должен являться ни мудрецом, ни глупцом, ни заблуждающимся, ни просветленным. Тот, кто понимает все это, достоин быть патриархом.
– Хотя я являюсь последователем трех буддийских драгоценностей уже в течение многих лет, мудрость моя покрыта облаками, и даже находясь перед истиной, я пребываю в сомнениях. И вместо того, чтобы воспользоваться случаем и прислушиваться к Вашим наставлениям, Наставник, я даже не знаю, что делать. Прошу Вас, передайте мне Ваше Учение!
Увидев всю искренность и вежливость градоначальника, Бодхидхарма произнес такую гатху:
Он не будет ненавидеть зло, даже если увидит его.
Он не окажется привязан к добру, даже если увидит его.
Он не отринет мудрецов и не воспримет глупцов,
Он не будет стремиться избавиться от заблуждений, равно как и не будет стремиться к просветлению.
Достигнув Великого Пути, он истощит его.
Проникнув в Сознание Будды, он превзойдет его.
Он не идет по пути ни обычных людей, ни мудрецов.
Превосходя это все, он и зовется Патриархом.
Услышав эту гатху, градоначальник, проникнувшись ее смыслом, сказал:
«Бодхидхарма под осенней луной» (худ. Ли Чжи, ХХ в.)
– Прошу Вас, Наставник, оставайтесь в этом мире и ведите за собой другие живые существа!
– Я должен буду вскоре уйти, – ответил Бодхидхарма, – более здесь я уже не могу оставаться. Поскольку природа людей имеет множество проявлений, я столкнулся здесь со многими несчастьями.
– Кто покушался на Вас? – спросил Ян Сюань. – Я тотчас изгоню его ради Вас, Наставник!
– То, что я несу в себе тайное послание Будды, сподвигло многих заблуждающихся на то, чтобы нанести вред мне. Но было бы крайне неразумным рассчитывать обезопасить себя, нанося вред другим.
– Но, Наставник, если Вы не расскажете мне об этом, как же я смогу совладать с такой ситуацией в случае необходимости?
Тогда Бодхидхарма решил просветить его и произнес:
Лодка на воде срезает пену с волн,
Паяльная лампа режет металлические прутья.
Практикуй это в течение пяти месяцев,
Не пренебрегая ничем.
Ян Сюань не смог сразу же постичь глубочайший смысл этой гатхи, а поэтому просто запомнил ее в точности. Низко поклонившись Бодхидхарме, он удалился. Вся глубина предсказаний Наставника не была понята в те дни, но все последующие события доказали его правоту.
[13]
Правители династии Вэй были большими приверженцами буддизма, а поэтому число людей, посвящавших себя медитации, было подобно деревьям в лесу.
Наставник монашеских правил винаи Гуантун и наставник текстов Трипитаки Бодручи[7] считались редчайшими из таких людей. Они видели, что Наставник Бодхидхарма проповедует Путь, не обращая внимания на физическое тело и непосредственно пестуя свое духовное начало. Однажды они затеяли спор с Наставником, да так распалились, что начали драку. Наставник же пролил на них дождь чистейшей мудрости Дхармы, что должно было оказать влияние даже на варваров, но и после этого его противники не были готовы распространять истинную Дхарму. Более того, несколько раз они обсуждали темные замыслы отравить Наставника.
Поскольку его миссия уже подходила к концу и он уже передал Дхарму своему последователю, Наставник даже не пытался уберечь себя от шестой попытки отравления. Приняв медитативную позу, он отошел 5 октября 19-го года правления Сяо-мина из династии Поздняя Вэй (536?). Тело его было кремировано на горе Сюнэршань 28 декабря того же года, а в честь него была воздвигнута пагода в монастыре Динлиньсы.
Три года спустя монах Сунъюнь был послан с инспекционной поездкой в соседние западные районы. И вот в Гималаях он встретил Наставника. Он брел один, ежился от холода, а в руках нес одну сандалию. Сунъюнь спросил:
– Учитель, куда идете Вы?
– Иду к Западному Небу (то есть в Индию), – ответил Бодхидхарма, а затем добавил. – Твой правитель отринул этот мир.
Сунъюнь даже не удивился, услышав это.
После того, как он выполнил все поручения и вернулся на восток, чтобы отчитаться о проделанном, он узнал, что правитель Сяо-мин недавно покинул этот мир, а поэтому подробный отчет был послан на имя уже нового правителя Сяо-чуаня. Император немедленно приказал вскрыть погребение Бодхидхармы, а когда это было сделано, взору всех открылся пустой гроб с одной кожаной сандалией внутри. Весь двор правителя был поражен этим, сандалию же доставили в монастырь Шаолиньсы в качестве объекта поклонения. В 15-й год Кайюань династии Тан (727) сандалия была украдена одним из последователей и хранилась в монастыре Хуаяньсы на горах Утайшань. Сегодня же место ее пребывания не известно.
Император У-ди из династии Лян был одним из первых, кто принял Наставника, хотя тогда его отношения с ним и не были в гармонии. Тем не менее, правитель решил составить надпись для памятной стелы, узнав, что Наставник отправляется в царство Вэй, однако в тот момент у него не нашлось времени на это. Услышав что произошло с Сунъюнем, он все же написал памятную надпись.
«Изображение Бодхидхармы, что отпечаталось на стене пещеры» (худ. Ли Чжи, ХХ в.)
Император Тай-цзун (763–779) пожаловал Наставника посмертным титулом «Полностью Просветленный Учитель» и назвал в его честь пагоду «Пустотного созерцания».
С того момента, как было объявлено о смерти Наставника (536–?), до первого года правления под девизом Цзиньдэ династии Сун (1004 г. – время составления этого текста) прошло уже 467 лет.
3
НАСТАВЛЕНИЯ ПЕРВОГО ПАТРИАРХА
Эта часть состоит из двух классических текстов, авторство которых приписывается легендарному Первопатриарху учения Чань, индийскому проповеднику Бодхидхарме (VI в.). Данные тексты достаточно полным образом отражают две базовые концепции раннего Чань. Первая, «о двух проникновениях и четырех типах деяний», касается духовной практики, вторая – «отсутствия сердца» или «не-сознания» (у синь). «Отсутствие сердца» обозначает отсутствие привязанностей, вечно длящуюся метаморфозу самой жизни, где нет ничего постоянного.
