Священные тексты
Тексты, которые играют центральную роль в той или иной религии, живут вместе с нею, даже если они написаны многие сотни или тысячи лет назад. Они обрастают комментариями, переводами, толкованиями, исследованиями. К ним примыкает множество дополнительных текстов, которые со временем приобретают свой собственный авторитет. А главное – многие люди используют эти тексты для личного или общего духовного ориентирования. Одни обращаются к ним непосредственно, другие (наверное, большинство) через своих духовных ориентаторов. Так или иначе, но жизнеспособность этих текстов состоит именно в их ориентирующих возможностях.
Ещё раз подчеркнём, что эти возможности выявляются в живом взаимодействии с людьми. Иначе текст становится лишь величественным достоянием истории.
Для чувства веры в священном тексте важна прежде всего общая, принципиальная ориентация, в русле которой и происходит дальнейшее развитие этого чувства. Это восприятие сути текста, восприятие "по духу". Оно может существовать и вне текста, тем не менее постоянно подпитываясь его энергией. Так происходит, например, когда священный текст лежит в основе традиции и через неё обращается к верующему человеку. Может оказаться, что человек этот сам не прочитал оттуда ни слова, но живёт по священным заповедям, благодаря традиции, благодаря проповедничеству, благодаря примеру окружающих.
Для религиозной жизни в целом большое значение может иметь и восприятие священного текста "по букве". Это открывает многообразные, иногда довольно неожиданные, стороны его использования. При этом текст нередко превращают в универсальный инструмент ориентирования – вплоть до соизмерения с ним самых мелких переживаний, самых обыденных поступков.
Существуют и другие подходы: например, поиски в священном тексте скрытых магических возможностей.
В любом случае священные тексты оставляют человеку огромный простор для интерпретации. Это служит постоянным источником дискуссий и противоборства среди тех, кто ориентируется с их помощью. Вместе с тем возможность самостоятельного постижения смысла сказанного – это естественное и необходимое свойство полноценного ориентирования.
Как бы их ни толковать, священные тексты содержат важнейший материал для верующего человека: заповеди, притчи, практические и символические примеры выбора направлений жизни, а также те свидетельства о таинственных сторонах религии, которые он не мог бы получить из непосредственного религиозного опыта.
Что касается интерпретаций (не идеологически заданных, а идущих от добросовестного стремления к пониманию), они являются ничем иным, как разнообразными попытками личностного прочтения священного текста. Хотя тот или иной результат постижения может превратиться в догму, но, по сути, все эти результаты становятся элементами соборного мышления – для тех, кто признаёт текст священным, кого он собирает вокруг себя.
Это относится и к признанным интерпретациям, и к новым попыткам штурмовать глубины смысла.
Сказка о прочитанной судьбе
Однажды юноша по имени Крипт учился летать на дельтаплане. Подхватил его сильный ветер и унёс неведомо куда. Когда ветер начал стихать, удалось Крипту спуститься на землю. Вернее, на песок, потому что вокруг, куда взгляни, расстилалась песчаная пустыня.
Хорошо, что Крипт, когда спускался, успел заметить на горизонте полоску воды. Бросил он свой дельтаплан и пошёл туда скорее.
Солнце уже почти закатилось, когда он вышел к широкому озеру. Напился Крипт и заснул на берегу. А когда проснулся, увидел, что на воде качается лодка. Замечательная лодка такая, и вёсла в ней были. Видно, принесло откуда-то.
Сел Крипт в лодку и поплыл через озеро. Озеро большое: берег из виду скрылся, а другого берега ещё не видать.
Глянул Крипт в воду, она прозрачная-прозрачная, до самого дна взгляд проникает. Дно песчаное, странное. Песок словно узорами лежит. Присмотрелся Крипт: да там ведь что-то написано! Правда, на языке каком-то необычном, но чем больше он вглядывался, тем лучше понимал.
Читает Крипт, читает – и всё больше удивляется. Вроде там о всяких разностях написано, а ему понятно: это всё о нём. О том, как он ребёнком был, и до этого ещё, о родителях его, и о родителях родителей… И о том, что ему в жизни думалось и чувствовалось, даже о том, о чём никто, кроме него, и знать не знал…
Гребёт Крипт, плывёт, читает, а на дне письмена уже дальше рассказывают, о будущей его жизни. О том, какое он себе дело в жизни найдёт, о жене, о детях, о внуках… Столько всего интересного, что когда лодка к берегу пристала, Крипт из неё выпрыгнул – и прямо бежать был готов, жизнь свою продолжать.
Только вот куда бежать-то?…
Смотрит Крипт: люди перед ним стоят, переговариваются друг с другом вполголоса.
– Ты такой радостный. Наверное, тебе посчастливилось Подводную книгу почитать, – сказал один из них.
– Главное, теперь не забудь про неё, – добавил другой. – Даже если прочитанное забудешь.
"Как же всё это забыть можно?" – подумал Крипт. Попытался вспомнить – и вдруг почувствовал, что никаких подробностей у него в голове не осталось. Помнил только, каким всё важным для него было. Помнил, что возвращаться пора.
– Наверное, тебе вернуться не терпится, своей жизнью жить, – сказал третий незнакомец. – Мы это по себе знаем. Вот и подошли к берегу, когда твою лодку увидели. Хотим помочь тебе. Накормить, в порт отвезти, на пароход посадить.
Неловко стало Крипту.
– Мне и отплатить вам нечем, – говорит, – за вашу помощь.
– Ничего, – услышал он в ответ. – Когда-нибудь ты к нам снова сюда вернёшься, тогда и сочтёмся.
Так и уплыл Крипт на пароходе в свои края, к своей жизни. Но незнакомцы были правы: он ещё не раз возвращался к озеру. И какие уже они были незнакомцы? Лучшими друзьями стали.
Тот, кто сумел помочь множеству людей сориентироваться по отношению к Высшему, редко удостаивается прижизненных почестей. Но рано или поздно человечество начинает отдавать себе отчёт в том, насколько важную работу делал такой человек. Имена этих людей входят в историю, независимо от того, жили они в бочке или в императорском дворце. Иногда их причисляют к лику святых. И даже если они остаются безвестными, мы знаем, что именно благодаря их усилиям крепнут и развиваются главные духовные силы человечества.
Вместе с тем, как уже было сказано, каждый, у кого есть хоть самая крошечная крупица религиозного опыта, может в какой-то ситуации стать ориентатором для другого человека. И даже тот, кто хотя бы что-то знает об опыте других людей. Так что существуют религиозные ориентаторы самых разных уровней, самых разных масштабов, с разной степенью воздействия на окружающих.
Для единичного человека, с его индивидуальной судьбой, главное – узнать своего ориентатора, когда это необходимо. Если это удалось, не так уж и важно, всем ли он помогает или только тебе.
Наиболее привычный тип религиозного ориентатора – это священник, действующий в рамках определённого вероисповедания. Особенность такого ориентатора состоит в том, что он не только прислушивается к голосу Высшего и старается передать его окружающим, но исполняет вместе с тем и функции чисто институциональные, корпоративные, связанные с его принадлежностью к церкви как земной организации. Трудно бывает разделить, что идёт от его личных переживаний, а что – от переживаний корпоративных, если можно так выразиться. Но человеку, которому священник помогает, такое разделение и не к чему: для чувства веры важна сама помощь ему.
Хотя для какого-то другого чувства это может оказаться существенным.
Самыми непосредственными ориентаторами для тех, кто слушает обращённое к ним слово, становятся проповедники. Вне зависимости от того, выступает ли проповедник от имени церкви или говорит о том, что волнует его самого, мы ценим в нём способность представлять религиозные ориентиры в максимально выразительном виде. Он помогает нам соизмерять высокие материи с нашей обыденной жизнью. Помогает чувству веры найти своё место в душе, установить его созвучие со всем нашим индивидуальным строем чувств. Помогает нам понять свои возможности и услышать призыв к тому, что казалось невозможным. Насколько это удаётся проповеднику и нам, внемлющим его словам, настолько он и является для нас ориентатором.
Помогает нам ориентироваться и проповедник, с которым мы НЕ согласны. Он будит в нас самостоятельный выбор. Это немало.
В чём-то противоположны проповедникам ориентаторы другого рода – те, кого принято называть подвижниками. Они дают нам примеры особо выразительной практики религиозного ориентирования. Иногда их личный пример доведён до такой степени, что мы считаем себя не в силах следовать ему, но при этом он всё-таки может служить для нас ориентиром. Может быть, даже ориентиром особенно значительным – как высшая степень осуществления себя навстречу Высшему. Всё дело в том, как откликнется на пример подвижничества наше чувство веры и вся наша душа.
