После владык наибольшим уважением пользовались настоятели монастырей архимандриты и игумены. И их приглашали князья в качестве свидетелей при написании своих договоров 193; и их посылали друг к другу для заключения мира, как примирил (1386), например, преподобный Сергий Радонежский рязанского князя Олега с великим князем Димитрием Иоанновичем 194. И игумены позволяли иногда себе сами говорить смело князьям и убеждать их к справедливости и любви. "Слышал я, государь князь великий, - писал преподобный Кирилл Белоезерский к Василию Димитриевичу московскому, - что произошло великое несогласие между тобою и сродниками твоими, князьями суздальскими. Ты, государь, выставляешь на вид свою правду, а они свою, и из-за этого несогласия между вами открылось сильное кровопролитие в народе христианском. Но, государь, вникни без предубеждения в их дело и, в чем будет их правда пред тобою, уступи им со смирением; а в чем будет твоя правда пред ними, стой за свою правду. И если они будут просить у тебя, государь, милости. Бога ради окажи им милость по их мере. Я слышал, государь, что доселе они были в утеснении у тебя, и это было причиною всей брани между вами. Итак, Бога ради покажи на них свою любовь и милость" 195. При том всеобщем уважении, каким пользовалось у нас не только настоятели монастырей, но и вообще иноки, очень естественно, если не одни князья, а и бояре, и мужи служилые, и люди всех сословий делали на монастыри свои вклады, особенно пред смертию и в своих духовных завещаниях, и если монастыри наши владели разного рода угодиями и вотчинами 196.
В челе белого духовенства видим протоиереев, которые находились в Москве, в Новгороде и, вероятно, при всех кафедральных соборах и которым владыки делали по временам разные епархиальные поручения 197. В других церквах, сельских и городских, даже в соборах некафедральных, служили только священники: по крайней мере, во всем Пскове, который считал у себя три соборных церкви, не было ни одного протоиерея. Причты церквей были немноголюдные, как можем заключать из того, что даже в главном псковском соборе - Троицком состояло, кажется, всего два священника, диакон и дьячок, да еще два старосты 198. И священники принимали иногда участие в делах общественных: бывали свидетелями при договорах князей, посылались в числе послов для заключения мира и других подобных дел 199. Есть основания думать, что и приходские церкви иногда владели землями и селами, которые то приобретали чрез покупку, то получали от православных по духовному завещанию 200.
ГЛАВА VI
ДУХОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Владычество монголов над Россиею не осталось без пагубного влияния и на ее просвещение. Во время своих нашествий, так часто повторявшихся, они, истребляя города и села, церкви и монастыри, неизбежно истребляли и школы, какие где встречались, и истребили бесчисленное множество книг 201. Но в мирное время монголы отнюдь не препятствовали русским (по крайней мере, о препятствиях не сохранилось ни одного известия) учиться грамоте и поддерживать или вновь открывать школы, как не препятствовали строить и возобновлять церкви и монастыри, как не вмешивались вообще во внутренние порядки нашей общественной и особенно церковной жизни. А ограждая духовенство от всяких притеснений, подтверждая его права и льготы, предоставляли ему полную возможность по-прежнему заниматься науками и распространением грамотности в народе. И мы не видим никакого основания утверждать, будто просвещение угасло в Русской Церкви при монголах или даже ослабело; напротив, нам кажется, что оно оставалось все на той же степени, правда очень невысокой, на какой было и до монголов, хотя, быть может, находило менее сочувствия со стороны народа, постоянно бедствовавшего под тяжелым игом.
И теперь, как прежде, в России существовали по местам училища, разумеется первоначальные. Например, во 2-й половине XIII в. была школа на Волыни, где обучался святитель Петр; в XIV в. были школы в Киеве, где обучался преподобный Стефан Махрицкий; в Москве, где обучался святитель Алексий; в Твери, где обучался святой Арсений Тверской; в Ростове, или области Ростовской, где обучался преподобный Сергий Радонежский с своими братьями; в Устюге, где обучался святой Стефан Пермский; в 1-й половине XV в. были школы в Кашине, где учился грамоте преподобный Макарий Колязинский, и в Новгороде, где учились святые Евфимий и Иона, впоследствии Новгородские архиепископы. В житии последнего сказано, что обучением детей занимался какой-то диакон и что он имел у себя множество учеников 202. В Ростове как при соборной церкви Пресвятой Богородицы, так и в епископском монастыре святого Григория существовали даже библиотеки, заключавшие в себе много книг, из которых первая сгорела в страшный пожар 1408 г. 203
Обращаясь к духовной литературе монгольского периода, мы находим ее отнюдь не беднее литературы предшествовавшего времени. Если собственно по талантам, которые даются от Бога, едва ли можно указать теперь писателей, равных митрополиту Илариону, или преподобному Нестору, или святому Кириллу Туровскому, зато по образованию писатели настоящего периода были вообще нисколько не ниже прежних. Самые роды письменных произведений оставались в употреблении те же, какие господствовали и прежде, так что между литературою одного и другого периода не представляется никакого перерыва, это проповеди, послания, жития, повести и описания путешествий, хотя в сочинениях отражались уже иной дух и события иного времени. Что же касается до литературы переводной, то она оказывается теперь у нас даже богаче, чем была прежде.
I
Первыми литературными деятелями в настоящий период, естественно, пришлось быть лицам, которые получили образование еще в предшествовавший период и которые потому послужили живою связию между обоими периодами. Это были митрополит Кирилл II и епископы - Ростовский Кирилл (? 1262), Владимирский Серапион (? 1275) и Тверской Симеон (? 1289). К сожалению, о двух из них мы знаем только отзывы летописей, именно о Кирилле Ростовском, что он был пастырь "учительный" и что для слушания "ученья его, еже от святых книг", стекались в его соборную церковь не только жители Ростова всех возрастов, а даже из окрестных городов; и о Симеоне Тверском, что он был "учителен и силен в книгах Божественного писания" и смело возвещал слово Христово, правое и истинное, пред самими князьями и обличал всякую неправду 204. Но оставили ли после себя оба эти святителя какие-либо сочинения или они проповедовали только устно, сохранились ли где-либо их сочинения до настоящего времени, неизвестно. Правда, Кириллу, епископу Ростовскому, приписывают ныне несколько Слов и поучений, но приписывают совершенно произвольно и неосновательно 205. А под именем Симеона, епископа Тверского, встречается в рукописях небольшой разговор его с полоцким князем Константином, происходивший во время пиршества у последнего и записанный каким-то лицом сторонним, следовательно, вовсе не составляющий литературного произведения этого епископа 206.
Митрополиту Кириллу II также приписывают несколько сочинений, но из них принадлежит ему, по крайней мере, одно. Это известное Правило или, вернее. Слово, в котором он изложил правила Владимирского Собора 1274 г. и которое он сначала произнес пред лицом самого Собора, а потом разослал по всем епархиям для руководства. В Слове различаются три части: вступление, где митрополит говорит об обязанности святителей ревностно блюсти священные каноны, о замеченных им нестроениях в отечественной Церкви, их причинах и горестных последствиях; изложение самих правил соборных, в котором митрополит обращается и к епископам, и к священникам, и вообще к духовенству; наконец, заключение, где он обращается исключительно к Собору иереев и убеждает их достойно проходить свое высокое служение. Первые две части, которые несомненно принадлежат митрополиту Кириллу, встречаются всегда нераздельно в рукописных Кормчих под заглавием: "Правило Кюрила, митрополита Русьскаго" и проч. Последняя часть, которую мы приписываем митрополиту Кириллу только с вероятностию, иногда встречается непосредственно вслед за Правилом под особым заглавием: "Поучение к попом", а иногда и отдельно в качестве самостоятельного сочинения, так как наши епископы имели обычай переписывать это поучение и рассылать от себя по своим епархиям 207. Не станем разбирать здесь главной, канонической, части рассматриваемого нами Слова, с которою мы познакомились уже в своем месте, а обратим внимание только на две остальные части Слова, собственно литературные.
Во вступлении к Слову митрополит говорит: "Преблагий Бог наш, всецело промышляющий о нашем спасении и все строящий по неведомым судьбам Своим и премудростию Своего Пресвятого Духа, дарует (нам) достойных святителей и облекает их высокою честию, с тем чтобы они со всякою ревностию блюли священные правила святых апостолов и святых отцов наших, которые своими пречистыми законоположениями, как бы некиими чудными стенами, оградили Церковь Божию, основанную на твердом камени и неразрушимую, по обетованию Христа, от самого ада. Поэтому я, Кирилл, смиренный митрополит всей России (сильно скорбел), видя и слыша многие нестроения в наших церквах, многие разности, несогласия, беспорядки, происходящие или от нерадения пастырей, или от неразумных обычаев, или от непосещения епископами своих епархий, или от непонимания правил церковных, так как они доселе затемнены были для нас облаком невразумительного еллинского языка. Но ныне они просветлели, т.е. истолкованы, и благодатию Божиею ясно сияют, разгоняя тьму неведения, освещая все светом разумным и избавляя нас от грехов неведения, да сохранит же нас Бог на будущее время, а прежние грехи да простит и да вразумит нас во всех святых правилах, чтобы чрез преступление отеческих заповедей не наследовать нам горя. Ибо какую выгоду наследовали мы, оставив Божественные правила? Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли? Не взяты ли городы наши? Не пали ли наши сильные князья от острия меча? Не отведены ли в плен чада наши? Не запутели ли святые Божии церкви? Не томимся ли мы каждый день от безбожных и нечистых Язычников? Все это нам за то, что мы не храним правил святых отец наших. Посему я рассудил ныне с святым Собором и преподобными епископами произвесть некоторое исследование о церковных делах" 208.
