В этом отрывке пророк пользуется тем же языком, что и псалмопевец. Поклонение Богу заключается в провозглашении славы Божьей. В псалмах мы находим два типа славословия: прославление Бога за то, что Он совершил, и прославление за то, Кем Он является. Исайя использует глагол, который имеет значение «перечислять» или «рассказывать» (в смысле «свидетельствовать о чем–то»). Славословие Израиля — это нескончаемое свидетельство о великих делах Господа (Пс. 72:28)[138].
Творение Божье внушает благоговейный страх псалмопевцу: «Когда взираю я на небеса Твои, — дело Твоих перстов…» (Пс. 8:4). Господь дает силу бегемоту и пропитание горной козе (Иов. 40:10 — 41:26; Пс. 103:10–22). Он руководит историей, возвышает и унижает царей (Пс. 32:10,11; 95:9,10; 45:6; 75:13). Но превыше всего народ Израиля воспевает дело Его спасения (Пс. 9:15; 12:6; 26:1; 39:11; 61:3,7; 70:15 и т. д.).
Хвала несет в себе более глубокий смысл, чем благодарение[139]. В славословии не только приносится благодарственная жертва за дарованное Богом избавление — через него мы славим Самого Бога как Избавителя. От провозглашения дел Божьих жертва хвалы возвышается до прославления самого имени Божьего. Нет более почетного занятия, чем возвещать спасительные деяния Божьи, но высшее служение — это радость в Самом Боге, Исполнителе этих деяний. Наибольшее благочестие звучит в словах молитвы: «Да святится имя Твое…» Когда мы славим Бога как Бога и призываем Его быть Отцом, Сыном и Духом Святым, мы входим в небесное святилище Господа слова.
Петр говорит о том, что мы были призваны из тьмы в свет и поставлены священством идя того, чтобы возвещать славу Божью. Для такого духовного служения не существует земного алтаря или ковчега, оно превышает все сложные обряды ветхозаветного богослужения. Нет смысла пытаться возродить пышные церемонии, которым был положен конец после того, как завеса храма разорвалась надвое. Однако богослужение остается главным призванием и христиан, и всей христианской Церкви. Поклонение Богу заключается не только в том, что мы слушаем Его слово и откликаемся на него (о чем Петр говорил ранее); оно находит свое высшее выражение в превознесении имени Божьего. Такие священнические функции не могут быть возложены на каких–то отдельных людей. Хвала Богу должна исходить из уст всего принадлежащего Ему народа, собранного пред лицом Его и единого с торжествующим собранием святых и ангелов. Когда прославление Бога в пении и молитве видится только как некая «вступительная часть» перед богослужением, — это значит, что утерян смысл самого служения Господу.
Нет ничего выше прославления Бога. Поклоняясь Ему, мы не добиваемся Его милости, а откликаемся на Его благодать. Иначе говоря, через богослужение на нас изливается безграничная благодать, и к ней мы стремимся, когда обращаемся к Господу в молитве. Однако в богослужении мы должны прежде всего отдавать, а не брать. Апостол Петр напоминает, что бесценное право находиться в присутствии Господа содержит в себе еще более великое право славить Его имя. Бог возносит нас, чтобы мы могли превозносить Его.
Есть также другая сторона в прославлении имени Божьего. Мы несем благовестие о делах и имени Господа другим народам. Наше служение Богу — это свидетельство миру. В основе проповеди Евангелия — прославление Бога. И для Петра важно подчеркнуть высокое значение славословия[140]. Но при этом он не забывает и о язычниках, среди которых христиане призваны нести свое служение. Наше воспевание славы Божьей соединяется с пением ангелов, но здесь, на земле, его слышат окружающие нас люди, которые также призваны прославить Бога (2:12). В следующем разделе послания апостол проводит связь между свидетельством нашего образа жизни и свидетельством наших уст, прославляющих Бога. Он приводит слова из Книги Пророка Исайи о призвании всех народов присоединиться к славословию пророков и псалмопевцев: «Возвещайте в народах славу Его, во всех племенах чудеса Его!» (Пс. 95:3). В Послании к Римлянам апостол Павел использует цитаты из Псалтири и Книги Пророка Исайи, чтобы показать, что Иисус Христос привел язычников к прославлению Бога (Рим. 15:8–16).
Совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет… Израильский народ был выведен из тьмы Египта, охваченного язвой, к свету Божественной славы на горе Синай. Великое чудо, совершенное Богом, освободило нас из тьмы смерти и мрака гробницы, в которую был положен Иисус. Своим пророчеством Исайя приветствует первые лучи наступающего рассвета спасения. Служение Иисуса в Галилее означало восход солнца правды, преображение явило Его небесную славу, воскресение вывело Его народ из мрака к свету вечного утра. Христос, наш Мессия, пришел «в завет для народа, во свет для язычников, чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме — из темницы» (Ис. 42:6,7).
Бог не просто приглашает Свой народ выйти из тьмы к свету. Как Иисус позвал Лазаря из гробницы, так же и Бог призывает нас из мрака в «вечную славу Свою во Христе Иисусе» (5:10). Мы благодарим Бога, «призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего» (Кол. 1:12,13). Когда дизайнеры Центра Билли Грэма в Уитоне (штат Иллинойс) решили создать архитектурный образ обретения человеком веры, они остановились на проекте, который представлял собой длинный коридор, ведущий через кромешную тьму в залитую светом комнату. В ранней Церкви те, кто собирался принять крещение, прежде всего слышали о просветлении, которое мы обретаем во Христе[141]. Все эти образы очень ярко передают те перемены, которые происходят в сердце человека, когда этого сердца касается Бог. Когда–то мы были тьмой, а теперь, призванные ходить в сиянии Иисуса Христа и быть светом миру, стали светом в Господе (Еф. 5:8; 1 Фес. 5:5; Ин. 8:12).
Петр сам пережил момент избавления из мрака темницы, когда Господь послал ангела Своего освободить апостола из тюрьмы Ирода (Деян. 12:1–11). Чарлз Уэсли увидел в истории избавления Петра символ зарождения веры в человеке:
Мой дух долго оставался скованным
Прочными цепями греха и природной тьмы;
Твой взор проник животворящим лучом —
Я проснулся, темница озарилась светом;
Оковы пали, мое сердце забилось свободно.
Я встал, вышел к свету и последовал за Тобой[142].
2:11–3:7
5. Живите как народ Божий (продолжение)
Новый образ жизни
1. Идеал нового образа жизни: свобода в рабстве (2:11–17)
Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу, 12 И провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения. 13 Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, 14 Правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, — 15 Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, — 16 Как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божий. 17 Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите.
Петр переходит к неожиданным и очень важным практическим выводам из только что изложенного им учения. Он стремится показать особое положение, которое занимают христиане как народ Божий, избранный Им и допущенный к самому близкому с Ним общению. Они — царственное священство, на которое Бог изливает Свою милость и любовь.
Но зачем апостолу потребовалось напоминать об их высоком положении? Конечно, он призывает их проявлять свои священнические функции прежде всего в прославлении Бога, давшего им спасение. Однако Петр преследует и иную цель — подготовить своих слушателей к служению в мире. Именно потому, что они — царственный народ Божий, они должны послужить другим. Пример Христа уже проглядывает в словах апостола, хотя Петр и не говорит об этом прямо. Иисус, знавший, Кто Он и что Ему предстоит исполнить, смог стать слугой людям. Он пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою за многих (Мк. 10:45). Как избранные дети света, христиане обретают свободу, которая, однако, ставит их в зависимость от своего избранничества. Они находятся в свободном рабстве у Бога. Христиане знают, что такое страх перед Богом и что значит находиться в Его присутствии. Они свободны в своей любви к братьям–христианам. Темная слепота греховного себялюбия уже не имеет власти над ними — они обрели свободу любить. Свобода также дает им возможность с уважением относиться и к неверующим как к тварям Божьим, и ко всякой власти, данной человеку.
Данный раздел послания находится в очевидном противоречии с нормами этого мира, где любой человек (или группа людей) заявляет о своих «правах» и понимает свободу как отсутствие ответственности. Апостол же говорит о такой свободе, которая покажется очень странной в наше время. Однако, как заявил Роберто Мангабейра Унгер, либеральный идеал уже отжил свой век[143]. Этот идеал находит свое завершение в представлении, что каждый волен делать все, что хочет. Если такая свобода и может быть сдержана какими–то принципами, они должны быть выше личностных интересов и человеческих эмоций. Но ратующий за свободу либерал не в состоянии утвердить такие независимые принципы на основании своих либеральных взглядов. Буква закона также не может считаться беспристрастной, поскольку, с точки зрения либерала, язык закона глубоко субъективен, и он будет иметь тот смысл, которым мы наделим его по своей прихоти. Если же и закон рассматривается как орудие социальной политики, то никакие независимые принципы невозможны. Александр Солженицын писал о том, что советский Уголовный кодекс 1926 года рассматривал любое действие, направленное на ослабление государственной власти, как контрреволюционное. По крайней мере, в Советском Союзе об этом говорили открыто. Если общественные ценности не основаны на том, что выходит за рамки общества, не может быть никакой истинной свободы в социальной политике.
