Борис Михалев - Философ Горы

- Тогда не кажется ли тебе, что отбрасывая все проявления, ты убиваешь личность?

- Нисколько. Согласен ты, что личность ни в чем конкретном полностью выражена быть не может?

- Да.

- Сейчас в твоей душе одно, через минуту - другое, и зачастую противоположное. Где же твое истинное "я"?

- Во всей полноте этих проявлений.

- Правильно. А где эта полнота? Как ее осуществить? Проявления растянуты по времени, привязаны к нему. Собрать их вместе можно лишь мысленно. Реально в любой момент в наличии только одно состояние. Прошлых не вернуть, о будущих мы вообще ничего не знаем. Следовательно, полнота личности - в чем-то, по времени не измеряющемся, то есть вне ряда явлений. Когда есть множество отростков, при рассмотрении отдельно ничего законченного из себя не представляющих, можно догадаться о наличии их общего корня, характеризуемого не иначе, как возможность этих и других отростков. Что есть солнце, как не возможность луча. Личность как таковая - это потенциальное ее состояние, возможность всех проявлений при фактическом их отсутствии.

- Ну хорошо, давай вернемся к разговору о цели. Какова ее связь с этими рассуждениями о личности?

- Связь прямая. Дисгармония бытия - в неосуществленности личности, в ее невозможности ни в чем себя исчерпать. Эта невыраженность и есть тот внутренний зов, который формирует цель.

4.

- Окончательной точкой мирового процесса станет новое откровение Христа, в котором человеческое и божественное начала будут доведены до предела и сольются в едином облике абсолютного человека. Они как бы пойдут навстречу друг другу. Человеческое станет божественно высоким, божественное - человечески проявленным.

- Словосочетание "абсолютный человек" имеет внутреннее противоречие. Это все равно, что "чистая грязь". Ничто человеческое не окончательно. Христос - в первую очередь Бог, и уже во вторую - человек, пусть и совершенный. Никакой новой миссии Его на земле с моей точки зрения не последует. Все, что надлежало Ему сделать, Он сделал. Но и это не носило характер откровения какого-то нового смысла. Христос не определил новых целей, а лишь дал мощное орудие осуществить то, к чему шли и все древние святые. Бывшее прежде уделом единиц, теперь стало доступно многим. Человек, согласно абсолютному смыслу, не имеет никакой самостоятельной, независимой от Бога, ценности. Земной облик Христа - это как бы понижение Бога с целью перекинуть мост от Него к человеку, которому несовершенство не позволило сделать это самостоятельно. Предельно божественное, не может быть не только предельно, но и даже чуть-чуть чем-то иным, кроме божественного. В этом само понятие божественности, иначе теряется его полнота, если оно допускает что-то, помимо себя. Что же есть вполне человеческое, я вообще затруднился бы определить. Мы соединяем в себе божественность и животность. Подавление одного означает утверждение другого. Собственно человеческое - в балансе. Окончательной может быть божественность, вполне определившейся - животность. Человечность всегда промежуточна. Мы как бы подвешены на вертикальной скале между пропастью и вершиной. Найти устойчивое положение можно, или ценой колоссальных усилий покорив вершину, или отпустив руки и долетев до дна. Человечность есть обреченность движению к выходу из человечности - вверх или вниз. Нашедший же самостоятельный смысл собственно в лазании по горе рискует растратить силы и сорваться. Божественная высота человеческого означает его ликвидацию, проявленность божественного - введение ограничений, чей результат аналогичен.

5.

- Некоторые помещают человека исключительно в мир, отгораживая его от Бога, другие, наоборот, все мирское признают чуждым личности, исчерпывая ее Богом. Мне думается, что и то и другое губит индивидуальность.

- Действительно, это два взаимоисключающих взгляда. Я - последователь второго. Утверждение индивидуальности в Боге есть ее освобождение от мира.

- Устранив мир, мы теряем и личность. Надо освободить его от греха. Тогда будет божественный человек.

- Понятие "свобода мира" эклектично, похоже на "сухая влага". Состояние несвободы - это и есть пребывание в мире, характеризующемся множественностью, то есть раздробленностью абсолютного смысла. Личность есть смысл. И ее несвобода вытекает из обособленности, рождающей несовершенство. Устранение несвободы - это восстановление полноты смысла, выход за пределы дифференцирующей массы.

6.

- Человек ни физическим, ни психическим обликом не исчерпывается. Главное в нем - вне природы.

- Без сомнения. Но какова сущность этого сверхприродного состояния?

- Оно есть свободное творчество.

- Творчество - еще не свобода, а путь к свободе, инструмент ее достижения.

- Но в тисках природы нельзя творить!

- Вне природы никакая деятельность невозможна. Там нет движения, а соответственно, и творчества. Действие предполагает преодоление, достигнутая свобода - отсутствие препятствий для совершенства, то есть смысла действия.

- Барахтающийся в природе, вынужден под нее подстраиваться, идти на компромисс. Это и лишает его творческой способности.

- Не соглашусь. Хотя, приспособление к обусловленности и стремление выйти из нее, действительно, начинаются из одной точки, отталкиваются от одной опоры, но это два разнонаправленных действия. Второе - творчество.

7.

- Каждый, живя в мире, своим невольным согласием играть по правилам, навязанным природной необходимостью, платит дань кесарю вместо Бога. Наш религиозный долг - разорвать порочный круг кесарева рабства, победить мир, таким образом преобразив его.

- Посредством мира можно платить как дань кесарю, так Богу. Последнее - как раз основной смысл существования природной необходимости. Если бы в ее рамках не было такой возможности, она бы не существовала. Дань кесарю здесь - лишь неизбежный побочный эффект. Сколь бы не был человек грешен, если для него его наличное состояние не есть окончательное, вектор его жизни имеет вертикальную составляющую. Разница направлений - к Богу или к кесарю - лежит в области целеустановок, а не состояний. Грешник может двигаться к Богу, а более чистый - к кесарю, тогда со временем они поменяются местами. Движение к кесарю характеризуется стремлением найти гармонию в мире, пусть мимолетную, за отсутствием возможности иной.

- Правильно ли по твоему мое соотношение между преображением мира и победой над ним?

- Нет. Преображение предшествует победе. Первое есть средство достижения второго. Ставя целью преображенный мир, мы сохраняем корень надежд в ряду явлений, что не позволяет до конца устранить дисгармонию. Формы совершенствуются, чтобы стать способными без искажения отразить дух. Завершаясь, процесс развития форм обретает окончательный смысл, но и теряет смысл своего продолжения. К чему хранить отражение, если найден оригинал.

8.

- Творчески познавая бытие, мы поднимаемся вверх по его лестнице. Как же можно стремится к устранению того, что служит опорой нашего возвышения?

- Результат истинного познания в том, что динамическое бытие носит характер инструментальный и в самом себе цели своего движения не содержит. Поэтому возвышение в бытии и есть угашение колебаний его маятника, переход от раздробленности к целостности.

9.

- Познавая бытие, нельзя лишь констатировать факт, необходимо вмешиваться в мир, менять его, преображать. Таково творчество.

- Безусловно, не только отражение, но и обобщение составляет познание. Однако надежда на возможность преобразить мир - следствие примитивного о нем представления. Углубляясь, мы видим, что единственным объектом труда может быть наш внутренний облик. Продвижение здесь влечет и изменение мира, и мы понимаем, что меняется не он, а в сознании открываются более высокие тонкие его слои.

10.

- Творчество не есть лишь созерцание божественного. Его главная ценность - в активном мировом проявлении.

- Оно - еще не такое созерцание, но стремится к нему. Бессмысленно творчество, не нацеленное к совершенству, последнее же есть невоплощенное состояние духа. Поэтому истинный творец хочет выхода своей личности из ряда явлений.

11.

- Пока нетворческие, пассивные люди барахтаются в природе наравне с тварями, утратив предназначенный им царственный трон, оцепенелые, они вечно будут видеть Христа распятым. И лишь когда ценой колоссального напряжения покорит человек вершину мира, удостоится пришествия Его в силе и славе.

- Чтобы в полной мере получить доступ к спасительной энергии Христа, без сомнения требуется личное творческое усилие. Однако, глупо ждать Его явления на земле "в силе и славе". Он обретается таковым по мере вхождения каждого в Царство Божье. Поэтому человечество целиком аргументом этой великой функции быть не может. Второе пришествие Христа - непрерывный процесс, начавшийся вслед за Его уходом. Миссия Его в ряду явлений выполнена, и она исчерпывается распятостью - дать силу дойти видящему цель. Искушение получить все царства мира за поклонение дьяволу собственно и было предложением Ему стать в силе и славе в ряду явлений, отвергнув которое, продемонстрировал Он опасность иллюзии о возможности некого преображенного человеческого царства во времени и пространстве, но без греха. Грех есть то, что образует ряд явлений, а потому стремление царствовать есть соблазн. Освобождение от греха равнозначно выходу из ограниченной множественности в неограниченное единство.