Когда мы кушали, вдруг слышится крик как бы человека, которого давят. Диавол кричал:"Увы, увы, что терплю я от этого старика? Не довольно тебе 30.000 арабов, которых ты отнял и крестил и принес Богу твоему. Не довольно тебе Илиополя, который также был моим, все жители его чтили меня, а ты отнял и принес Богу твоему. Теперь ты отнял у меня самую лучшую надежду мою. И я не выношу уловок твоих. Проклят день, в который родился ты". Потом, обратясь к новокрещенной девушке, говорил:"Что это ты делаешь, госпожа моя Пелагия? Ты подражаешь Иуде. Он, увенчанный почестью, предал Господа своего, и ты то же со мной сделала". Святый епископ Нонн говорит ей:"Огради себя крестом Христовым и прокляни его". Она ознаменовалась во имя Христово, дунула на демона — и он тотчас исчез.
Спустя два дня, когда спала она со святой Романой, явился ей ночью диавол, разбудил рабу Божию Пелагию и говорил:"Госпожа моя Маргарита, не обогащена ли ты золотом и серебром? Не украсил ли я тебя жемчугом и каменьями? Чем же оскорблена ты? Отвечай мне, и я все сделаю для тебя, только ты не делай меня посмешищем христиан". Тогда раба Божия Пелагия ознаменовалась и, дунув на демона, сказала:"Бог мой, Который исхитил меня из зубов твоих и ввел в небесный чертог Свой, Он да восстанет за меня против тебя". И диавол более не являлся.
В третий день после крещения своего святая Пелагия позвала слугу своего, который всем у нее заведовал, и сказала ему:"Ступай в гардеробную мою и перепиши все, что есть в серебре и золоте, в нарядах, в дорогих одеждах, и принеси мне". Слуга исполнил волю госпожи и все имущество ей принес. Она тотчас через мать свою святую Роману пригласила святого епископа Нонна и все имущество свое передала в его руки."Вот, владыка, — говорила она, — богатства, которыми наделил меня сатана. Передаю их в волю святыни твоей: делай с ними, что хочешь. Мне надобно желать даров Господа моего Иисуса Христа". Он позвал старшего хранителя церковного и в ее присутствии все имение отдал в его руки."Заклинаю тебя, — говорил он, — неразделимо Троицей, ничто из этого не должно поступить в дом епископа или в церковь, а все должно быть роздано нищим, вдовам и сиротам; пусть худо собранное расточено будет умно…"Она пригласила всех слуг и служанок своих и всем дала свободу. Она дала им золотые цепи и сказала:"Спешите освободиться из мира нечестивого, дабы как были мы вместе в этом веке, так пребывать бы нам вместе в той блаженной жизни".
В осьмой день, когда надлежало снять белые одежды, встав ночью, чего не знали мы, сняла она одежду крещения своего и оделась во власяницу и подрясник святого епископа Нонна и с того времени исчезла из города Антиохии. Святая Романа плакала о ней, но святый Нонн утешал ее и говорил:"Не плачь, дочь, а радуйся: Пелагия избрала добрую волю, подобно Марии, которую предпочел Господь Марфе".
Пелагия ушла в Иерусалим и устроила себе келью на Елеонской горе, где молился Господь. Епископы отпущены были каждый в свой город.
Спустя три или четыре года захотелось мне, диакону Иакову, сходить в Иерусалим для поклонения воскресению Господа нашего Иисуса Христа, и я выпросил у епископа моего дозволение на путь. Отпуская меня, сказал он:"Брат диакон! Когда придешь в Иерусалим, отыщи там некоторого брата Пелагия, монаха и евнуха, живущего несколько годов в затворе, истинно ты получишь пользу от него". Это говорил он прикровенно о рабе Божией Пелагии.
Я пришел в Иерусалим, поклонился св. воскресению Господа нашего и на другой день отыскал раба Божия. Я нашел его на Елеонской горе, где молился Господь, в маленькой запертой келлийке, с малым окошечком в стене. Я постучал в окошко. Она отворила и узнала меня, но я не узнал ее. Как мне было узнать ту, которую когда‑то видел красавицей и которая теперь была сухой от поста? Глаза ее как бы ввалились в углубления. Она сказала мне:"Откуда пришел ты, брат?" — "Я послан к тебе епископом Нонном", — отвечал я."Да помолится он обо мне! Он истинно — святый Божий», — сказала она. И тотчас затворила окошко и начала петь третий час. Я молился у стены кельи ее и потом удалился с великой пользой, оттого что видел Ангела. Возвратясь в Иерусалим, начал я обходить монастыри. По обителям носилась великая слава о господине Пелагии. Потому положил я еще раз побывать у него, дабы воспользоваться спасительными наставлениями его. Когда пришел я к келлийке и стал толкать и звать даже по имени, ответа не было. Я ждал другой и третий день, называл по имени Пелагия — и ничего не слыхал. Потому сказал я себе: или тут нет никого, или ушел монах. Потом говорил себе: посмотрю, не умер ли? Я отворил окошко, посмотрел — и вижу умершего. Затворив окошко и замазав глиной, поспешил я в Иерусалим с известием: св. монах Пелагий, творивший чудеса, почил.
Тогда святые отцы пришли с иноками разных монастырей и отворен был вход в келью. Святое тело вынесено было наружу и положено было как драгоценность. Когда святые отцы намащали его миррою, то узнали, что это женщина14. Они хотели скрыть это, но народ узнал, и все восклицали:"Слава тебе, Господи Иисусе, что у Тебя есть сокровенные на земле не только мужи, но и жены". Молва распространилась всюду, и все монастыри девственниц пришли, как из Иерихона, так и с Иордана, со свечами, лампадами и гимнами. Святые останки с честью похоронены были св. отцами.
Так, очищенная водами крещения, Пелагия в четыре года самоотверженной жизни настолько возвысилась, что еще при жизни творила чудеса.
По времени илиопольского пастырства св. Нонна надобно положить, что св. Пелагия скончалась не позднее 461 г.
Западный паломник Антонин в 600 г. видел мощи св. Пелагии.
Русский игумен Даниил в XII в. писал: «На горе Елеонстей есть печера глубока вельми, близ Вознесения Господня, на полдень лицем и в той печере гроб святыя Пелагия блудницы». Инок Зосима в 1420 г. говорил: «Вторая церковь (на горе Елеонской) мала, в ней же Пелагия блудница и гроб ее от стены яко локоть и оле чудо! кто хощет проидти мимо гроба ея, она не пускает, аще не достоин».
Мария Пустынная — образец равноангельской жизни.
В одном из палестинских монастырей славился строгой жизнью инок Зосима, при императоре Юстине–старшем (518–526 гг.), в окрестности Кесарии. Он известен был даже по чудесам и по дару прозорливости. Он 50 лет прожил в своем пустынном уединении и, однако, желал видеть образцы высшей жизни для своего назидания. В одно время человек Божий говорит ему: «Чтобы видеть, какие есть другие пути спасения, иди в Иорданский монастырь». Зосима отправился в указанную обитель. «Для назидания пришел я», — сказал он иноку–привратнику. «Пусть внимает каждый себе, — отвечал тот, — и трезвым смыслом совершает дела при помощи Божией; но так как любовь твоя захотела видеть нас, смиренных, поживи с нами». Зосима скоро убедился в строгой жизни старцев обители. Они постоянно заняты были то псалмопением, то рукоделием; праздное слово не выходило из уст их. Ни о доходах, ни об удобствах жизни не заботились, заботились только об умерщвлении тела. Поучение в слове Божием составляло для них самую приятную пищу.
С давнего времени в обители наблюдалось такое правило. Перед наступлением Великого поста, в воскресный день, совершалось, по обыкновению, таинство и каждый причащался Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. Приняв несколько пищи, собирались все в храме, и после коленопреклоненной молитвы иноки прощались один с другим; и каждый, падая перед настоятелем, просил молиться за него. Отворялись ворота, и выходили с пением стихов: «Господь Просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?» Оставался один или двое для охранения монастыря (впрочем, ворам красть было нечего), собственно же для совершения службы. Каждый содержал себя, как хотел или мог. Один нес с собой хлебец, другой финики, иной — размоченные бобы, а у другого не было ничего, кроме одежды. Питались, когда требовала нужда природы, травами пустыни. Правилом положено было не встречаться одному с другим. Перейдя Иордан, ходили вдали один от другого… Каждый жил для себя и Бога, постоянно поя псалмы и в определенное время принимая пищу. Так проводили все время поста, а перед светлым днем Воскресения Христова возвращались в обитель, чтобы торжествовать Праздник Ваий с вайями, по чипу церкви.
По уставу обители Зосима на пост также вышел в пустыню. Дней 20 ходил он в пустыне Иорданской с тайным предчувствием чего‑то особенного. Однажды в полдень усердно молился он с лицом, обращенным к востоку, и неожиданно увидел, что кто‑то мелькнул мимо него, как привидение. Опасаясь обольщения, он оградил себя крестным знамением и продолжал молитву. Окончив ее, он обратился и увидел, что кто‑то тихо идет мимо него. Нагое тело идущего сожжено солнцем, волосы короткие и белые, как снег.
Убежденный, что видит одного из святых жителей пустыни, у которого можно научиться совершенству духовному, Зосима запылал желанием узнать жизнь дивного пустынника. Забывая свои лета, он побежал за явившимся. Тот усиливался уходить от старца и перебежал через пересохшее русло реки. Зосима кричал: «Кто бы ты ни был, служитель Божий, сжалься над хилым стариком, желающим испросить твоих молитв и благословения. Зачем ты бежишь от меня, бедного грешника? Вспомни, что сам Бог, Которому ты служишь, не отвергает никого». На краю русла Зосима услышал ответ: «Умоляю тебя Богом, блаженный Зосима, не приближайся более ко мне; если хочешь говорить со мной, брось мне плащ твой; прикрыв наготу мою, я попрошу тебя благословить грешницу».
