Один юноша учился на офицерских курсах и столкнулся там с большими трудностями. Он настойчиво упрашивал батюшку благословить его уволиться и отслужить в армии простым солдатом. Отец Епифаний сказал ему:
— Если бы ты, чадо мое, сходил в дом инвалидов и сказал прикованному к постели больному: «Друг, давай поменяемся: ты иди на офицерские курсы, а я лягу в твою постель», то инвалид, как пружина, вскочил бы и побежал в училище. Ах, дитя мое! Мы здоровы, но все жалуемся и ворчим.
От батюшки юноша ушел окрыленным.
СЕМЕЙНАЯ И БЕЗБРАЧНАЯ ЖИЗНЬ
Отцы говорят: «Во всех битвах выигрывает нападающий. Только в брани с плотью победу одерживает тот, кто обратился в бегство».
Юноше, который имел сильную плотскую брань и с уверенностью утверждал, что после женитьбы она непременно должна закончиться, отец Епифаний сказал:
— Чадо мое, от плотской брани не спасает ни брак, ни безбрачие, ни многоженство. От нее избавляет лишь смерть. Женитьба только уменьшает эту брань. Поэтому мы до гроба не должны ослаблять бдительности. Итак, с сегодняшнего дня и ты, испрашивая себе помощи у Бога, вступи на поприще этого подвига.
Другому юноше, который утверждал, что молодому человеку невозможно сохранить себя в чистоте, батюшка сказал:
— Ответь мне на один вопрос: «Как ты думаешь, мы, безбрачные клирики, ходим по женщинам или принимаем таблетки, подавляющие половой инстинкт?»
И, заметив недоумение на лице собеседника, продолжил:
— Послушай, дитя мое. «Таблетки», которые мы употребляем против плотской брани, — это молитва, пост, бдение, исповедь, причастие… Вот что хранит в чистоте как нас, так и всю безбрачную молодежь. Испробуй этот рецепт, и ты увидишь, что воздержание вполне достижимо. Сами по себе мы и на секунду не смогли бы сохранить себя в чистоте, но при содействии Благодати Божией все становится легко достижимым.
— Как‑то раз, — рассказал некто из духовных чад Старца, — я привел к батюшке на исповедь своего знакомого. Из исповедальни он вышел сильно разочарованным.
— Больше я сюда не приду, — заявил он мне.
— Почему?
— Сейчас я тебе объясню, — ответил знакомый. — Когда я сказал батюшке, что у меня бывают связи с женщинами, он спросил, сколько мне лет. Я ответил: «Двадцать пять». Тогда он спросил, заметил ли я, как пролетели эти годы. «Нет», — ответил я. «Пройдут еще двадцать пять, а может быть, и еще двадцать пять лет, — продолжил отец Епифаний, — и ты не заметишь, как подойдет смерть. Когда же ты предстанешь пред Христом, Он скажет тебе: «Я пришел на землю и был распят за тебя. А что ты для Меня сделал? Ты сделал свое тело, храм Святого Духа, членами блудницы».
С грустью слушал я рассказ своего знакомого о его беседе со Старцем. В моей голове крепко засела мысль: почему батюшка, всегда такой рассудительный, не смог «подцепить на крючок» моего друга и он ушел разочарованным?
На другой день я рассказал отцу Епифанию о своем смущении.
— Смотри, дитя мое, — сказал он. — Исповедь есть Таинство Покаяния. Это значит, что тот, кто приступает к нему, считает себя достойным смерти, и он с радостью готов принять строгие слова и наставления духовника. Если же кто‑либо не осознает, что значит Таинство, и полагает, что Исповедь — это возможность обсудить с духовником свои трудности, рассказать о своей боли, чтобы услышать слова утешения, или же что исповедь есть нечто подобное встрече с психологом, — тогда все меняется, потому что такой человек не понимает настоящей цели и настоящего смысла этого Таинства. Скажи ему, пусть зайдет ко мне, мы с ним поговорим.
Наконец я нашел своего знакомого. Передав ему свою беседу с отцом Епифанием и предложив снова сходить к нему, я услышал следующий ответ, подтверждающий мудрость батюшки и его правильную позицию:
— Зачем мы пойдем, что мы ему скажем? Он прав. Наша встреча будет бессмысленна, поскольку я не намерен прекратить свои встречи с женщинами.
— Геронда, я ни во что не верю. Какой же мне смысл воздерживаться?
— Да, дитя мое, это совершенно бессмысленно. Без Бога — все позволено. Но скажи мне, ты считаешь меня безумцем?
— Конечно, нет!
— Корыстолюбцем?
— Тоже нет!
— Итак, ты не подозреваешь меня ни в корыстолюбии, ни в глупости. А нет ли у тебя подозрения, что все, чего я придерживаюсь и чему учу, в частности в вопросе о целомудрии, и есть истина?
Один духовный сын батюшки поведал нам о беседе со Старцем, которая состоялась, когда молодой человек еще был абитуриентом.
— Геронда, один студент постоянно подговаривает меня завести любовницу. Конечно, я его не слушаю, но он мне сильно надоедает. Что ему сказать, чтобы он отстал?
— У твоего друга есть сестра?
— Есть, Геронда.
— Поступи так, как поступил один современный епископ со своим другом в подобной ситуации. Скажи ему: «Ты знаешь, что я хороший парень. Будь другом. Одолжи мне на один вечер твою сестру». Скажи ему это, и посмотрим, что он ответит.
На следующий же день, когда студент снова стал приставать, я исполнил совет батюшки.
— Послушай, друг мой, — говорю я ему, — зачем я буду искать себе подругу? Не одолжишь ли ты мне сегодня на вечер свою сестру.
Тот в ужасе отпрянул:
— Почему же мою сестру? Причем тут она?
— А почему же нет? — ответил я. — Ты полагаешь, что та, которую я найду, не будет чьей‑нибудь сестрой или дочерью? Почему же ты хочешь, чтобы чья‑то сестра развлекалась, а свою бережешь?
С этого случая N перестал говорить о подругах. Радостный, я сообщил отцу Епифанию:
— Геронда, план сработал великолепно!
— А ты как думал, малыш!
Молись о том, чтобы забыть
У одного юноши была «любовная история», которая закончилась крайне плохо, гибельно для его души. На вопрос юноши, может ли он хотя бы молиться за бывшую подругу, отец Епифаний строго ответил:
— Молись, чтобы Бог избавил тебя даже от воспоминаний о ней! Оставь мне ее имя, я помолюсь за нее.
«Давай‑ка проверим, что у тебя в папке?»
Этот же юноша как‑то раз зашел к батюшке на квартиру с папкой, в которой лежал журнал неприличного содержания. Он подошел под благословение батюшки и сел, ожидая, когда тот освободится. Вдруг отец Епифаний с улыбкой сказал:
— А ну‑ка, давай хоть раз проверим, что у тебя в папке?
Не стоит говорить, что юноша от стыда готов был провалиться сквозь землю.
Один из духовных сыновей Старца, испытывая сильную плотскую брань, был уже близок к падению. Друг юноши рассказал батюшке об этом и добавил, что, вероятно, несчастный не устоит перед желанием плоти. На вечерней молитве отец Епифаний особенно усердно молился за этого юношу. Окончив свое правило и взглянув на часы, батюшка автоматически отметил, который час. На следующий день молодой человек позвонил отцу Епифанию и рассказал следующее:
— Вчера вечером я решил согрешить с одной из своих подруг. И вот, прежде чем совершить грех, я, сам не знаю почему, вдруг сказал ей: «Ты знаешь, я сейчас чувствую, будто какой‑то священник молится за меня». Услышав мои слова, она словно взбесилась и в ярости закричала, чтобы я немедленно покинул ее дом. Что это было, Геронда?
— Бог сохранил тебя, но будь осторожен!
Человек, рассказавший эту историю, был свидетелем телефонного разговора батюшки с этим юношей. Отец Епифаний пересказал ему эту историю, естественно, никого не называя по имени.
Безбрачные клирики и проблемы семейных людей
— Геронда, мы говорим Вам о своих грехах, — сказал однажды отцу Епифанию кто‑то из его духовных чад, — и просим Ваших наставлений в вопросах веры, догматов, церковной жизни и т. д. Это понятно. Но мне кажется странным втягивать Вас в нашу повседневную семейную жизнь. Да, мы спрашиваем Вас об этом, но правильно ли мы делаем?
— Чадо мое, — ответил батюшка, — почитай послания святого апостола Павла, и ты увидишь, какие проблемы решает этот великий подвижник. Он говорит верующим о троичном догмате, божественном домостроительстве, Таинствах Церкви, о начале и конце этого мира… Он руководит целыми церквями, борется с лжеучениями и ересями… Однако, наряду с этим, вместе с «заботой о всех Церквах» (2 Кор. И, 28), разве его не волнуют взаимоотношения между родителями и детьми, между супругами? Если он обо всем этом пишет в адресованных целым Церквам Посланиях, то как же тонок был его индивидуальный подход к этим вопросам, когда апостол день и ночь, не переставая, «со слезами учил каждого из вас» (Деян. 20, 31)!
