8
См. комментарии к письму о. Алексия Мечева №1.
Обстоятельства этой встречи описываются по–разному. Вот что, например, сообщается в «Жизнеописании священномученика о. Сергия Мечева, составленном его духовными чадами»: Утешение в силу пастырского вдохновения, которое преобразило всю жизнь о. Алексия, он воспринял от о. Иоанна Кронштадтского, приехавшего в то время в Москву. Его пригласили к себе прихожане и друзья батюшки Беловы… Туда же пришел и о. Алексей в надежде получить помощь от великого Кронштадтского пастыря. О. Иоанн дал батюшке завет отдать себя народу и жить с ним. «Ты жалуешься на свои скорби и думаешь, что нет на свете горя больше твоего. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя и тогда увидишь, что твое несчастие мало в сравнении с общим, и легче тебе станет» (Надежда. Душеполезное чтение. Вып.16. Basel — М. 1993. С.19—20).
Это была не последняя и, возможно, даже не первая встреча двух великих пастырей. В речи на открытии Московского пастырского кружка памяти о. Иоанна Кронштадтского о. Алексий вспомнил: Я, грешный и недостойный иерей, до моего знакомства с батюшкой много раз, если не сказать всегда, приносил Безкровную Жертву с холодным чувством, рассеянными мыслями, часто без веры. После же совместного с отцом Иоанном совершении Литургии меня охватил огонь пламенной любви к Богу и ближним, и я понял как всю тайну Евхаристии, так и значение пастырского душепопечения. Когда я взирал на батюшку, молившегося даже до поту, со многими слезами и внутренним воплем, то трепетал сердцем от близости к столь великому праведнику, этому ангелу Божию, и невольно подымал взор свой к небу, взывая: «Боже, как велико Твое милосердие к роду человеческому! Ты крестными страданиями спас нас от грехов, проклятия и смерти. Дал иереям власть предстоять престолу и ходатайствовать за себя и за люди Твоя. Помоги же, Господи, и мне по примеру отца Иоанна всегда вдохновенно приносить Безкровную Жертву и расположи мое черствое сердце к ревностному прохождению пастырского дела». И Господь внял моему прошению: после этого по молитвам отца Иоанна я, во–первых, стал серьезнее и проникновеннее совершать Божественную литургию, каждый раз при духовном охлаждении подогревая себя воспоминанием первого незабвенного моего сослужения с отцом Иоанном, во–вторых, всецело предался заботе о спасении моих духовных чад…» (Епископ Арсений (Жадановский). Воспоминания. С.10—11).
Как писал о. Павел Флоренский: Если [свт.]Филарет олицетворяет собою в церковной жизни России начало мудрой организации, с не меньшим правом русский народ привык считать о. Иоанна Кронштадтского типичным представителем начала харизматического, т. е. пророчества и вдохновения. Для о. Алексея оказалось определяющим это перекрестное и одинаково сильное влияние двух начал духовности, друг на друга не сводимых, но равно потребных здоровой жизни Церкви (Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. С.623).
Михаил Васильевич Нестеров (19.5.1862 — 18.10.1942) — выдающийся русский духовный живописец.
См. прим.
О духовной близости о. Алексия и Оптиной пустыни см.: Надежда. Вып.16. С.51—63; Цветочки Оптиной пустыни. С.179—180; Житие иеросхимонаха оптинского старца Анатолия (Потапова). Издание Введенской Оптиной пустыни. 1995. С.112—114. О. Павел Флоренский отмечал: Маросейская Община была по духовному своему смыслу дочерью Оптинской Пустыни: тут жизнь строилась на духовном опыте. О. Алексей учил своей жизнью, и все вокруг него жило, каждый по–своему и по мере сил участвовал в росте духовной жизни всей общины» (Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. С.626). Прихожанин Маросейки в качестве «утренней молитвы о. Алексия М. [ечева]» приводит известную «Молитву Оптинских старцев» (Пестов Н. Е. Современная практика Православного благочестия. Кн. III. СПб. «Сатисъ». 1995. С.284).
См. прим.
См. прим.
Преподобный Паисий (Величковский, 1722 — l 5.11.1794) — уроженец Полтавы, схиархимандрит Нямецкого монастыря, продолжатель исихастской традиции. Собиратель и переводчик на русский и др. языки святоотеческих творений, результатом чего явилось издание в России в 1793 г. «Добротолюбия» (славянского). Возродитель на Руси школы старчества, которая, начиная с XIX в., приносит свои благодатные плоды на ниве спасения чад Русской Православной Церкви. Причислен к лику святых Освященным Поместным Собором Русской Православной Церкви 6—9.6.1988. Память 15 ноября.
См. прим.
Анастасия Дмитриевна Вяльцева (1871 — 5.2.1913) — русская эстрадная певица (сопрано) и артистка оперетты. Родилась в Харькове. Занималась концертной деятельностью, гастролировала во многих городах России. С огромным успехом выступала как исполнительница цыганских романсов. Записывалась на грампластинки.
Церковь Святителя Николая Чудотворца в Столпах — построена в 1669 г. по приказу Царя Алексия Михайловича. Нижний храм: главный престол — Свт. Николая, южный придел — свв. Симеона и Анны, северный — преп. Сергия. Верхний храм: главный престол — Рождества Богородицы и придел Рождества Иоанна Предтечи. Разрушена в 1938 г. На ее месте — Московское педагогическое училище № 7.
Владимир Филимонович Марцинковский (1884 — 9.9.1971) — общественный и религиозный деятель. Родился в с. Дермань, на Волыни. Окончил с отличием гимназию (серебряная медаль) и историко–филологический факультет Санкт–Петербургского университета. В 1903 г. его привлек к т. н. Русскому студенческому христианскому движению барон Павел Николаевич Николаи, оставивший службу в Государственном совете и скончавшийся в октябре 1919 г. в Монрепо от последствий паратифа. (Речь идет об основанном в Петербурге бар. Николаи и А. И. Пекер Всемирном христианском студенческом союзе). Заседания кружка проходили в квартире на Мойке. Преподавал в гимназии, руководил студенческим кружком по изучению Библии. В 1913 г. П. Н. Николаи пригласил Марцинковского посвятить всю жизнь работе среди студенчества; он стал секретарем Христианского студенческого движения. По его словам, оно объединяло «в своей среде студентов, верующих во Христа, — представителей различных церквей и даже не причисляющих себя ни к какой церкви. (Большинство принадлежало к Православной Церкви, но были также баптисты, евангельские христиане и лютеране)». С тех пор Марцинковский часто читал лекции в университетах Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Самары и других городов, повсюду насаждая «группы любителей изучения Слова Божия». Присутствовал на Соборе 1917—1918 гг. В 1919 г. Самарский университет пригласил его занять должность профессора на кафедре этики. «К этому времени, т. е. к периоду 1919—1920 гг., — откровенничал Марцинковский, — относится мой усиленный интерес к вопросу о возрождении Православной Церкви. Были разоблачены многие неправды официального христианства. Народ стал массами уходить из Церкви. Духовенство редко решалось поднять голос в защиту Евангелия, перед лицом воинствующего атеизма». В конце 1919 г. им был составлен доклад, основная идея которого заключалась в том, что Православная Церковь должна обратиться к практике крещения взрослых. С этим докладом, по его словам, он, по приглашению священников, выступал в храмах Москвы, Самары и некоторых сел, причем иногда в стихаре (!), по благословению местных батюшек. Обращался с «Запиской» он и к Патриарху Тихону, но Святитель, хотя и в мягкой форме, отклонил предложенные новшества. Зимой 1922 г. Марцинковский обращался в Кремль, попытавшись легализовать свой Христианский студенческий союз. «Комиссар Отдела, — вспоминал он позднее, — бывший православный священник, сидит перед нами. Лет пять тому назад он принадлежал к группе молодых пастырей–идеалистов, издавал духовный журнал с широкой христианской программой. Теперь он сидит, как «спец», в вероисповедном отделе. На нем простая суконная куртка. Говорит он с нами вежливо, обещает все устроить, предлагая подать заявление. На его бледном лице какая–то мертвенность и грусть — не то от переутомления, не то от внутренних, более глубоких причин. Он беседует с нами по поводу предполагающегося изъятия церковных ценностей для помощи голодным». В 1923 г. Марцинковский был выслан из СССР (отъезд состоялся 20 апреля) и поселился в Праге. Читал лекции в университетах и церквах Европы, писал книги, «проверял» переводы Библии на украинский и русский языки. В 1930 г. переехал в Палестину, женившись там на дочери известного археолога из США Готлиба Шумахера, раскопавшего в 1903 г. Мегиддо (Армагеддон). Поселился в г. Кармель. После образования государства Израиль принял гражданство. Проповедовал Евангелие, долгие годы руководил общиной в г. Хайфе. Записывал на магнитофон евангельские проповеди, которые долгие годы передавала радиостанция в Монте–Карло. В записках Марцинковского сохранились воспоминания о посещении им в 1923 г. храма Свт. Николая в Кленниках: На первый день Рождества внезапно умер мой близкий друг, бывший член нашего кружка, впоследствии ставший священником. Он пришел от ранней обедни домой, чтобы отдохнуть перед поздней Литургией. Причесывал волосы — и вдруг упал бездыханный. Я был на его погребении. Отпевание происходило на Маросейке. В старинном небольшом храме с колоннами было душно от множества народа. Я входил в 6 часов утра, как раз, когда пели Херувимскую (в этом храме бывают иногда всенощные стояния, которые продолжаются с позднего вечера до раннего утра). Херувимскую пели на мотив известного песнопения Страстной недели, которым сопровождается обряд погребения Христа («Благообразный Иосиф»…). Этот мотив и всегда производил на меня глубокое впечатление, особенно на заре Великой Субботы, — теперь же он соединял в душе так много переживаний, связанных с памятью почившего друга! […] После Литургии и панихиды почти весь народ пошел провожать гроб на кладбище. Духовенство шло в ризах, несли хоругви и пели. Никто не препятствовал процессии. Марцинковский В. Ф. Записки верующего. Новосибирское христианское издательство «Посох». 1994. [Прага. 1929] С.238. С Марцинковским были связаны и др. прихожане храма Свт. Николая в Кленниках. Так, в биографии Н. Е. Пестова (4.8.1892 — 13.1.1978) читаем: «Осенью 1921 года Н. Пестов попал на лекцию В. Ф. Марцинковского, выдающегося деятеля Христианского студенческого движения. Этот вечер стал поворотным пунктом в жизни Николая Евграфовича» (Пестов Н. Е. Современная практика Православного благочестия. Опыт построения христианского миросозерцания. Кн. I. СПб. «Сатисъ». 1994. С.5). В Христианском студенческом движении участвовала и супруга Н. Е. Пестова — Зоя Вениаминовна Бездетнова. О. Павел Флоренский писал в 1924 г.: : Среди многих обездоленных в русской жизни со вчерашнего дня имеется разряд, заслуживающий особенного внимания. Это именно — учащаяся молодежь. Правда, с нею носились и возбуждали ее самомнение; но правильного воспитания и духовного руководства она была лишена по крайней мере целое столетие, качаясь между равно искажающими духовную жизнь формальными уроками Закона Божия средней школы и либеральным антирелигиозным скепсисом — высшей. Весь строй русской интеллигенции был таков, что здоровое религиозное воспитание русской молодежи сделалось недоступным. На эту–то сторону обратил особенное внимание о. Алексий. Он любил молодежь и рассчитывал в будущем на нее. Приводил ее к Богу, не через книги, но через богослужение, к которому привлекал молодежь, и через опыт духовной жизни вообще. Он учил их прежде всего не тому, как надо мыслить, а тому, как надо жить. Он старался укрепить в них волю и чувство долга, считая одну из характерных черт русского народа — безволие — величайшим грехом. К о. Алексию ходили студенты со своими скорбями, сомнениями, несчастиями. Около него плотно осели члены Христианского студенческого союза. Насколько ценили они общение с ним, можно судить по многим часам, которые они простаивали и просиживали на лестнице, ожидая своей очереди. Они вовлекались в общий круговорот общинской жизни, ревностно посещали богослужение, активно участвуя в нем, сообразно своим способностям. Они образовывали кружки, изучавшие совместно духовные вопросы и крепко объединявшиеся чувством братства, нравственной поддержкой и взаимной помощью. Они помогали Общине во всех сторонах ее жизни. И до сих пор эта молодежь объединена именем о. Алексия и, можно быть уверенным, памятью о нем не раз будет направляться в жизни в лучшую сторону. Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. М. С.627.
