82. Созерцательная жизнь с животворящим Духом наполняет созерцателя в тайне некоторыми многими досточудными умственными зрелищами; не тотчас, не внезапно, но по прошествии некоторого времени и продолжительного научного исследования, а также в известной постепенности и как бы по лестнице; и иной раз ты мог бы услышать, как этот созерцающий говорит от избытка покоя и уклонения от всего, кроме Бога: „Един есмь аз, дондеже прейду“ (Пс. 140, 10); иногда же вследствие познавательного обращения к существам [говорит]: „Яко возвеличишася дела Твоя, Господи: вся премудростию сотворил еси“ (Пс. 103, 24), и следующее: (Песнь песн. 4, 10) „Воня риз Твоих, яко воня нивы исполнены, юже благословил еси Господи“ (Быт. 27, 27). Иногда же, заставляя взирать с большим устремлением и внушая подниматься к духовным восхождениям, он убеждает говорить: „В воню мир твоих в след тещи имам к Богу“ (Песнь песн. 1, 3), и следующее: „Вознесу Тя, Боже мой, Царю мой, и благословлю имя Твое в век и в век века. Великий Господь и хвален зело, и величию Его несть конца (Пс. 144, 1 и 3). „Удивися разум Твой от мене: утвердися не возмогу к нему“ (Пс. 138, 6). В иных же [случаях] он приготовляет зрителей, устремляющихся горе, петь под впечатлением того, что есть пресущественного в видении: „Ты же вышний во век, Господи“ (Пс. 91, 9), и „память Твоя в род и род“ (Пс. 101, 13), „зело превознеслася еси над всеми боги“ (Пс. 96, 9). Иногда же приводит зрителей к ясному выражению в восклицании: „Несть подобен Тебе в бозех, Господи, и несть по делом Твоим“ (Пс. 85, 8), а также показывает духовно созерцающим разумную гору, на которую восходят, и святое место Божие, на котором стоят „неповиннии рукама и чистии сердцем“. Но сверх того дает возможность видеть таким образом пути восхождения до высоты небес и нисхождения до глубины бездны, то есть до тайн Духа; и иногда удивительным образом ставит даже перед созерцанием личного видения в Троице, иногда же среди изумления располагает к созерцанию Иисуса, Его домостроительства во плоти и следующих за ним преестественных тайн, и тогда после многих и блаженных видений он никаким образом не оставляет созерцающего, не введя его небывалым образом просвещенного — о дивная благодать! — на самое лоно Божие, — в истинный покой и неизреченное отдохновение и духовное и преестественное наслаждение, чтобы не сказать упоение, красотами Божиими, и в божественный восторг — в те преблагословенные недра, заключающие в себе великую глубину божественных таинств и в достаточной степени приближающиеся к ощущению пресущественности Божией, в те недра, которые в наследие свыше получил и Авраам, когда и Сам Бог стал жребием Авраама по выражению „Аз есмь Бог Авраама“. Поэтому как Бог есть Бог Авраама по преимуществу, то, следовательно, и недра Божия суть недра Авраамовы. Итак, созерцательная жизнь в Духе, возвышая, вводит в недра Божий, или если кто хочет иначе выразиться, на лоно Авраамово, во всякой простоте и весьма отрадном веселии; она действительно обожает и среди душевной сладости и вполне невыразимого наслаждения приводит в состояние блаженства ум, причастный мудрости и возможно более упражняющийся во взирании горе на Христа Иисуса Господа нашего.
83. Так как и тварь и Писание прояснены Словом Божиим и все созерцаемое, видимое духовно, утверждает ум и все силы его ко взиранию и разумению Бога, причем сначала духовно испытывает их действие и влияние сердца, то, в высшей степени мудро поучая, говорит в одном месте священный Давид, [что] „Словом Господним“ утверждаются умы, которых он называет в данном случае небесами, „и Духом уст Его вся сила их“. Когда же именно? „Когда духовная земля“, т. е. сердце наше вполне ощутительно и очевидно является полным милости Господней (Пс. 32, 5 и 6), т. е. духодвижной силы, действия и движения. Но прежде нежели ум ощутит в сердце действие, силу и движение, он не только не будет иметь крепости от созерцательного и духовного рассмотрения твари и божественного Писания и от сведения в один смысл того, что в них заключается, но сверх этого ощущается и очень большой страх, как бы ему не погибнуть от несообразности своих представлений. Вследствие этого именно если бы мы, положим, вздумали предаться созерцанию Бога из Писания и твари, единовидно и единственновидно обобщая многие значения и созерцания существ в один смысл и дух, видя единовидное, простое и безвидное созерцание в неограниченности, беспредельности и безначальности, то постараемся прежде найти сокровище внутри сердца нашего и умолим Святого Бога исполнить землю нашу Его милостию, и тогда, по возможности, свободно предадим горе ум разумению Бога, как сказано, единовидному и единственновидному, простому, безвидному, вечному, бесконечному и безграничному, при созерцании и помощи Слова и Духа.
84. Когда человек вследствие прямых и простых расположений души совершает течение в добродетелях путем добродетелей [48], со смиренными мыслями, в терпении и надежде, основанной на вере, и животворящая и приснотекущая сила и действие Святого Духа водворится в сердце, действительно просвещая душевные силы естественным и явным движением своим и, утешая, направляет к себе возможно скорее деятельность ума и несказанно соединяется с ним, так что действительно ум и благодать в это время несомненно соединяются в один дух: тогда, именно тогда, ум сам собою, вспомоществуемый вдохновением благодати, переходит к созерцанию, невыразимо прекративши, конечно, действием и светом животворящего и Святого Духа здешнюю рассеянность и блуждание и доходит до откровения божественных духовных тайн, и всевозможным молчанием и спокойным собственным естественным взором достигает вступления в сверхъестественные невыразимые таинства, и настолько более он созерцает и бывает богоообъемлем и простирается, по возможности, видеть Бога с знанием божественного, собранного из священных чтений, насколько он разумно уединяется, смиряясь и молясь при содействии помощи Божией во Святом Духе. И поэтому он тогда не бывает также и вне богословствования, но именно одновременно с этим он на самом деле бывает богословом и не может не богословствовать даже непрестанно. Но увы! все то, что только ум видит без названного небесного дара и, следовательно, без Духа, ясно приснодвижно дышащего в сердце, — это только его мечты, и сколько бы он ни богословствовал, все это пустые слова, проливаемые на воздух, не пробуждающие, как следует, чувства души: ибо он находится под влиянием слуха и слов, идущих извне, откуда главным образом, к несчастию, нашло себе доступ всепагубное блуждание умопредставлений и самого богословия, а не из сердца, вдохновляемого наитием просвещающего Духа, откуда происходит единовидная истина умопредставлений и непреложная истина богословия; ибо, вообще говоря, во всем том и, конечно, и в сердце, где у причастника присутствует явно животворящая и просветительная сила и действие Духа, или дыша, если угодно так выразиться, или истекая в непрестанном обилии, — там не бывает умственного единства, но скорее — разделение, не бывает силы и остановки, но слабость и изменчивость, также равным образом, нет там света и видения истины, но скорее мрак и пустой вымысел мечтания и вообще путь бессмыслия и самообольщения. Ибо ум, по учению отцов, может проходить область созерцания тремя способами или путями: т. е. естественно, сверхъестественно и противоестественно. Когда ум видит в предмете что — нибудь духовное, то он видит по природе, однако же при сверхъестественном действии Духа; когда же он случайно видит в личном образе, а не на предмете, демона или Ангела, то, если ум объединен в мире и просвещение Духа возжигается сильнее, он видит сверхъестественно и, как очевидно, не заблуждаясь; если же ум, смотря на видимое, разделяется и помрачается и угасает животворящая сила, то он видит противоестественно, и это видение свойственно заблуждению [49]. Поэтому, если только мы желаем быть в здравом и целомудренном уме, нам не должно ни простирать ум к духовному видению в личном образе, ни даже каким бы то ни было образом доверять видению, если сердце не направляет выше указанным образом своей деятельности и движения силою Святого Духа.
85. Некоторые пытаются небесною росою благодати врачевать распадение страстей своих и поступают, конечно, весьма хорошо. О них, очевидно, и написано: „Роса, яже от Тебе, исцеление нам будет“ (Исайи 16, 19). А у некоторых эта так называемая роса как — то соединяется с большим божественным восприятием и превращается в манну и как будто бы из какого — то зернового хлеба некоторым образом делается печеным через сокрушение сердечным смирением, водою слез и огнем духовного разума, причем достойным и вполне естественным образом она подвергается этому действию [благодати] и становится настоящею ангеловидною пищею. Об этом, главным образом, применительно к смыслу, и сказано: „Хлеб ангельский яде человек“ (Пс. 77, 25). Но есть люди, для которых по мере преуспеяния каким — то более возвышенным образом их собственная природа явно становится и является манною. О них Евангелие говорит: „Рожденное от Духа дух есть“. Первый разряд — мудрых безмолвников, следующий за ним — подвизающихся в молчании с божественным познанием, а третий — тех, которые вообще стали просты и изменились во Христе Иисусе Господе нашем.
