Человеческий интеллект тем не менее выдвигал свои собственные требования к тому, что касалось методов поиска и форм отображения знания. Поэтому в эпоху развития рационалистических методов познания индийские философы, питавшие глубокое уважение к духовному наследию прошлого, занимали двойственную позицию по отношению к искомой Истине. С одной стороны, авторитет древнейших священных Писаний, так называемых Шрути, содержавших в себе интуитивные прозрения и вдохновенные Откровения, всегда признавался высшим по сравнению с любыми аргументами Разума. В то же время поиски строились и на рациональных началах, но правильность выводов постоянно поверялась высшим авторитетом Шрути и отбрасывалось все, что ему противоречило. Таким образом индийским философам удалось в какой-то степени не поддаваться вечному греху метафизики – для победы в сражении как можно скорее забраться в туманные дебри, относясь к словам так, будто они суть обозначения самых бесспорных фактов, вместо того чтобы рассматривать их лишь как символы, требующие осторожного и внимательного обращения, постоянной проверки смысла, который они несут в себе. Философская мысль Индии изначально старалась не отдаляться от высокого духовного опыта и двигаться вперед при обоюдном согласии двух великих авторитетов – Разума и Интуиции. Но, несмотря ни на что, возобладала естественная тенденция Разума к самоутверждению и господству вопреки тому, что он не относится к высшим уровням сознания. Последствием стало появление разнообразных и противоречащих друг другу философских школ, использовавших Веды как теоретическую основу, их отдельные положения и тексты – как оружие борьбы против своих противников. Высшее интуитивное Знание обладает видением единства всего сущего как целого, а отдельных деталей – как составных частей этого неделимого целого и стремится к непосредственному синтезу знания. Разум же, напротив, действует на основе вычленения и анализа отдельных фактов, которые затем, собрав, пытается объединить в одно целое. Однако такое «объединение» неизбежно содержит противоречия, аномалии, логически несовместимые элементы, из которых Разум, ради создания логически безупречной системы, естественно, стремится удержать и утвердить одни и отбросить другие. Таким образом была нарушена целостность изначального интуитивного знания, а изобретательность логической мысли не замедлила отыскать методы и способы интерпретации священного Писания, которые позволяли объявить неугодные, неудобные по смыслу и содержанию тексты практически недействительными, что давало полный простор метафизическим спекуляциям и измышлениям.
Однако основные концепции первоначальной Веданты были частично усвоены различными философскими системами и также фрагментарно сохранились в них. Время от времени предпринимались попытки воссоздания из этих фрагментов некоего подобия первоначального единства подлинной интуитивной мысли. Все более поздние философские школы сохранили в различной форме такие основополагающие понятия Упанишад, как Пуруша, Атман, или Сат Брахман, то есть чистое Существо, которые хотя и приобретали нередко рационалистическую форму идеи или психологического состояния, все же несли в себе изначальный смысл неизреченной реальности. Ищущая мысль Индии всегда задавалась умозрительным, но вместе с тем и практическим вопросом: как соотносится движение становления, именуемое проявленным миром, с абсолютным Единством и каким образом человеческое эго, создающее это движение или порождаемое им, может вернуться к истинному Духу, Божественному или Реальности, о которых говорит Веданта.
Глава IX. Существование в Чистом Бытии
Единый и неделимый, тот, что есть чистое бытие.
Чхандогья Упанишада[31]
Если мы отвлечемся от эгоистической озабоченности своими ограниченными и мимолетными интересами и посмотрим на окружающий мир беспристрастным и испытующим взглядом, стремясь увидеть одну лишь Истину, первое, что бросится нам в глаза, – это неисчерпаемая энергия бесконечного бытия, нескончаемое движение и активность, переполняющие собой беспредельное Пространство в вечнотекущем Времени, бытие, неизмеримо превосходящее любое отдельно взятое или коллективное эго, бытие, по сравнению с которым плоды трудов целых эонов – не более чем преходящая пыль и жалкое нагромождение мириад вещей, событий и фактов. В своих действиях, чувствах и мыслях мы инстинктивно ощущаем себя центром, вокруг которого и в интересах которого развертывается и движется этот огромный мир, помогая или препятствуя нам в осуществлении задуманных планов, как будто его единственной целью и заботой, равно как и нашей собственной, является оправдание наших эгоистических устремлений, эмоций и интеллектуальных представлений. Когда мы начинаем видеть истинное положение вещей, то замечаем, что мир существует сам по себе, а вовсе не ради нашего блага, и имеет свои собственные грандиозные цели, в основе его лежит сложная и не знающая ограничений идея, он стремится к достижению своего необъятного желания или наслаждения, ориентируясь на собственные непостижимые для нас критерии и нормы и словно с иронической и снисходительной улыбкой взирая на ничтожные и мелкие человеческие представления и мерки. И тем не менее не следует бросаться в противоположную крайность и недооценивать собственное значение. Это было бы проявлением неведения и нежеланием видеть великие реалии вселенной.
Безбрежное Движение вселенной не рассматривает человека и не относится к нему как к чему-то незначительному. Современная наука показывает, какую заботу проявляет вселенная о человеке, как искусно она это делает, с каким вниманием относится ко всякому своему созданию, как большому, так и малому. Преисполненная мощи вселенская энергия – это беспристрастная и равно любящая всех мать, samam brahma, говоря языком Гиты, и сила ее проявляется одинаково как на уровне формирования и сохранения звездных галактик, так и на уровне организации жизни муравейника. Иллюзия размера и количества заставляет нас воспринимать окружающее в категориях большого и малого, великого и ничтожного. Но если мы остановим внимание не на количестве массы, а на качестве силы, то увидим, что муравей будет превосходить солнечную систему, в которой обитает, а человек – всю неживую Природу вместе взятую. И тогда мы опять попадем во власть иллюзии – но уже иллюзии качества. Отвлекаясь от этих категорий и рассматривая лишь интенсивность движения, аспектами проявления которого являются количество и качество, мы обнаружим, что Брахман в равной степени пребывает во всех формах бытия. Брахман одинаково объемлет все сущее и – хочется сказать – в равной мере наделяет всех энергией. Но это также будет иллюзией количества. Брахман, неделимый, обитает во всем и вся, тем не менее создается впечатление его разделенности и раздробленности. И вновь, если мы сумеем настроить себя на беспристрастное наблюдение и восприятие, свободные от власти отвлеченных интеллектуальных конструкций, и будем полагаться на интуицию и знание, приобретенное через самоотождествление, то для нас станет очевидным, что сознание бесконечной Энергии отличается от нашего ментального сознания тем, что оно неделимо и отдает мирозданию не просто какую-то отдельную свою часть, но всего себя целиком и полностью как солнечной системе, так и муравейнику. Для Брахмана не существует разделения на целое и части, но каждая отдельно взятая вещь, объект заключает в себе все целое и вмещает всю полноту Брахмана. Качество и количество могут варьировать, но дух всегда един и неизменен. Форма, характер и результат действия силы отличаются бесконечным разнообразием проявлений, а вечная, изначальная и бесконечная энергия одинакова во всем и вся. Одна и та же энергия лежит в основе как силы сильного человека, так и слабости человека немощного. Равная сила затрачивается и на центробежные, и на центростремительные процессы, на отрицание и на утверждение, на поддержание тишины и на воспроизведение звука.
Поэтому первое заблуждение, от которого нам следует избавиться, связано с нашей оценкой отношений между нами и этим бесконечным Движением, этой энергией бытия, что поддерживает весь мир, включая и нас. В настоящее время мы неправильно расставляем акценты. Человек представляет собой неизмеримую ценность для Всеобщего, но в то же время игнорирует Всеобщее и придает исключительную важность своей собственной персоне. И это является признаком изначального неведения, источника, порождающего и питающего эго, которое видит себя центром мироздания, а все, что не имеет к нему непосредственного отношения, представляет для него ценность лишь настолько, насколько эго ментально расположено принять то или иное явление или вынуждено это сделать под давлением внешних обстоятельств. Даже когда эго начинает философствовать, оно приходит к заключению, что мир существует лишь в его сознании и с помощью этого сознания. Его собственные ментальные убеждения, или состояния сознания, являются для эго единственным критерием реальности; все, что не попадает в сферу его интересов или видения, объявляется ложным или несуществующим. Такая ментальная самодостаточность человека создает целую систему ложного обоснования бытия, которая мешает нам ощутить жизнь во всей ее полноте и значимости. И хотя претензии человеческого разума и эго имеют под собой определенную долю истины, она становится очевидной только тогда, когда разум осознает свое невежество, а эго усвоит свою подчиненную роль во Всеобщем, отказавшись от своих притязаний на полную автономность бытия. Настоящая жизнь начинается с признания, что сами мы или то, что называем собой, некое образование, сложившееся в результате определенной предыстории, есть не более чем частичное проявление этого бесконечного Движения, которое нам предстоит познать и реализовать с полным сознанием и верой. Человек должен понять, что в своем подлинном «я» он един с общим вселенским движением и не является чем-то незначительным и производным от него; выражение и воплощение этого движения во всем своем существе, в мыслях, эмоциях и действиях есть необходимое условие для достижения истинной, или божественной, жизни.
