— А второй вариант?
— Купец полагает, что страдания «здесь» и награда «там» жестко увязаны. Они находятся как бы в противофазе: плюс в земном существовании — минус в посмертном, и наоборот. Вот что мог сказать купец, а может быть, и еще что-нибудь, если бы в вашей притче с одинокой свечой истины во мраке жизненной ночи не была предусмотрительно поставлена точка.
— Насчет жизненных трудов. Ведь и ворона трудится: добывает корм, строит гнездо, высиживает птенцов, защищает их, учит летать. Все эти труды — необходимые условия ее существования, однако они не дают ей ни малейшего шанса для будущей жизни.
— Вы полагаете, ворона лишена будущей жизни?
— Несомненно. А что, жалко ворону?
— Да нет, зачем ей, ведь небесная жизнь была обеспечена ей и в посюстороннем существовании.
— У вороны, как, впрочем, и у человека, есть животная душа, не имеющая потенции бессмертия. Но у человека есть, сверх того, еще бессмертная божественная душа, которая дает ему возможность посмертного существования.
Между тем купец из притчи живет, как ворона, с поправкой на интеллектуальную развитость. Почему же тогда у него должно быть перед вороной какое-то преимущество? Раввин в своем разговоре с торговцем апеллирует к специфически человеческим возможностям собеседника — к тому, что отличает его от зверей и птиц.
Что же касается небесных наград за земные страдания, то это действительно популярная и в высшей степени утешительная теория: чем хуже «здесь», тем лучше «там»; «здесь» я несчастен, унижен и оскорблен, зато «там» с лихвой получу все то, чего был лишен «здесь»; «здесь» меня пинали ногами — «там» три ангела будут подавать мне пальто; «здесь» я болен — «там» здоров; «здесь» я полное ничтожество — «там» сижу на златом крыльце в бриллиантовом венце.
— Понятно: кто был ничем, тот станет всем. Но три ангела на одно пальто — явный перебор. Мне кажется, хватило бы и одного.
— Зато почет какой! Эта теория может, конечно, согревать несчастного человека, но в конце концов ему придется убедиться в ее иллюзорности. Если ты ложишься спать, как собака, ты не проснешься, как лев. Наоборот, правда, бывает.
— Хорошо. Легли спать. И проснулись без тела. И что дальше?
— Дальше выясняется, что душа свободна от телесных ограничений, но совершенно не представляет, как ей в этих условиях жить. И начинает жить своим прошлым. Это можно сравнить со сном, в котором вы ходите на работу, пытаетесь разрешить любовные коллизии или сделать политическую карьеру. Еврейская мистика называет это «фантомным миром».
— Напрашивается аналогия с фантомными болями.
— Да, состояния очень похожи. Ноги нет, но она болит, ноет, чешется. Человек умер, но не понимает этого, застревает в фантомном мире. Души праведников могут моментально проскочить это тягостное состояние. Души, не готовые к бестелесному существованию, могут пребывать там бесконечно долго. Пока не проснутся.
— Так, может статься, многие только мнят себя живыми, а на самом деле пребывают в фантомном мире? Может быть, и наш разговор там происходит?
— Очень может быть. В земном мире избавиться от иллюзий трудно, в фантомном — еще трудней. И в том, и в другом случае нужна воля проснуться.
— Значит, наш торговец может веками путешествовать по иллюзорным заснеженным полям, претерпевая фантомные лишения в бессмысленной надежде на будущие награды?
— Ну, раввин все-таки прояснил ему ситуацию.
Можно поучиться у кошки гигиене, а у голубей супружеской верности, а можно — гигиене у голубей, а любовным отношениям у кошек. Кому, что нравится.
Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика
— В Талмуде упоминается не дошедший до нас сборник «Лисьи притчи».
— Вызывает ассоциации с Пу Сунлино[19].
— Случайное совпадение. Так вот, в этом сборнике было собрано больше трехсот историй о животных. И не обязательно о лисах. Сохранилось только три. Такая, к примеру.
Согласно преданию Соломон знал языки зверей и птиц. Однажды он слышит, как на крыше дворца беседуют две птички — самочка и самец.
Самец. Знаешь, какой я могучий?! Сейчас как топну, так дворец и развалится!
Соломон. Послушай, ну что ты несешь?! Зачем ты морочишь ей голову?
Самец. Ты меня просто удивляешь: ты что, никогда не слышал, как парень с девушкой разговаривает?!
Самочка. Что сказал этот человек?
Самец. Он очень просил не разрушать дворец — жалко, говорит, такой хороший.
Самочка. А ты?
Самец. Я сказал: ладно уж, раз ты просишь, так и быть, не буду.
В псалмах, в книге Иова есть прекрасные описания самых разнообразных животных. Чтобы по-настоящему понять эти тексты, надо видеть тех, кто в них упомянут.
— В Иерусалиме это ведь совсем нетрудно — у вас же есть прекрасный зоопарк библейских животных.
— Верно, хороший зоопарк; одно время я был членом его общественного совета. Пост директора занимал тогда мой добрый знакомый, кстати, родом с Украины, герпетолог; он совмещал свою работу в зоопарке с преподаванием в университете. У него была уйма идей, и он их успешно воплощал в жизнь. Тигры во времена его правления размножались в зоопарке так активно, что их даже продавали. Тигриные мамаши не слишком интересовались младенцами, и он брал их домой и выкармливал молоком из соски. Когда его дочь выходила замуж, хупу[20] поставили рядом с тигриным вольером.
— Ну да, вы же сказали, что у него была уйма идей. Действительно творческий человек.
— Он любил свою дочь, и он любил тигров. Тигры — красивые животные. Я проводил церемонию — единственная в своем роде хупа; тигры были совсем рядом.
— А еще каких-нибудь экзотических случаев, связанных с зоопарком, не припомните?
— Вы знаете, что в «Шулхан арухе»[21] говорится об одном животном, которое заслуживает того, чтобы было произнесено благословение?
— Это кто же, интересно?
— Слон. Он такой большой и совершенно нетривиально использует свой нос. Так вот, однажды к воротам зоопарка подъехала машина, и люди попросили в виде исключения разрешить им проехать на территорию.
— Зачем?
— В машине сидел глубокий старик, и ему было известно, что он скоро умрет. За всю его большую жизнь ему так и не представилось случая произнести благословение на слона. Он рассматривал это как большое жизненное упущение.
Старик уже не мог ходить. Его вынесли из машины и поднесли к слоновьему вольеру. И он наконец исполнил свою мечту.
— А каков текст благословения?
— «Благословен Ты, Г-споди, Б-же наш, Царь вселенной, Разнообразящий творение».
— И что же, это благословение зарезервировано за одним только слоном?
— Нет, почему, оно произносится и при встрече с обезьяной. Вообще относится к диковинным существам, вызывающим удивление.
— Значит, работники зоопарка, если только «Шулхан арух» для них значим, проходя мимо вольеров со слоном или муравьедом, должны каждый раз произносить благословение?
— Движущая сила этого благословения — благодарное удивление, но если вы тридцать раз на дню проходите мимо слона, он перестает быть для вас диковинным существом, вы перестаете ему удивляться. Так что благословение произносится, если вы не видели слона не меньше тридцати дней. Считается, что за это время утраченная способность удивляться слону должна полностью восстановиться.
В Талмуде говорится о том, у каких животных чему можно научиться. У муравьев — взаимному сотрудничеству: если муравей нашел что-нибудь, другие муравьи никогда не попытаются отнять у него находку. Кошка зарывает экскременты. Голуби верны в супружестве. Этот ряд легко продолжить. Приведу свой пример: вот, скажем, енот — он никогда не станет есть, предварительно не помыв лапы.
— Как сказано в одной детской книжке, «он умное животное и очень чистоплотное». Означают ли ваши примеры, что природа сама по себе дает человеку образцы поведения?
— Никоим образом! Это Талмуд дает образцы, снабжая их иллюстрациями из мира природы. Природа сама по себе ничему не учит. Или, что то же самое, учит совершенно противоположным вещам, в сущности — чему угодно. Природа не дает критерия отбора. При желании можно позаимствовать образцы гигиены у голубей, а стиль любовных отношений у кошек.
— Некоторые именно так и делают.
— Почему бы и нет: в конце концов, все зависит от ваших установок. Когда у вас заранее есть готовая модель поведения, вы всегда сможете подыскать природный аналог.
Чудес на свете столько, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам
