Нам сложно понять все значение, которое Петр вкладывает в слова о том, что Христос стал жертвой, агнцем, чья драгоценная кровь искупает нас (1:19). Мы не присутствовали, как апостол, при заклании овец, быков и коз на жертвенном алтаре, и эти образы мало что говорят нам. Однако Петр знал, что приносимые в Иерусалиме жертвы не очистили его сердца от греха. Встретившись с Божественной силой Иисуса на озере в Галилее, он упал на колени в своей лодке, воскликнув: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк. 5:8; ср.: Пс. 37:4,5).
Петр, спавший во время мучений Господа в Гефсиманском саду, теперь знает, что за чашу должен был испить Иисус, он знает, почему Иисус закричал, чувствуя Свою покинутость: «Элои, Элои! ламма савахфани?» (Мк. 15:34). Взойдя на Голгофу, Христос «понес на Себе грех многих». Древо Его креста могло быть возложено на другого, бремя греха должен был понести Он один. Если кто–то может легкомысленно думать о своем грехе (что было невозможно для Петра), то вид страданий Сына Божьего должен заставить его задуматься еще раз. Иисус понес наши грехи лично, пожертвовав Собственным телом. Только Он, непорочный и чистый Агнец, мог сделать это (1:19; 3:18). Только Он мог сделать это, являясь Тем, Кем Его исповедал Петр: не простым человеком, даже не величайшим пророком, а Помазанником Господа и Самим Господом, Сыном Божьим, ныне вошедшим в Свою славу (3:22; 4:11). Наша смерть не освобождает нас от расплаты за грех — нас освобождает смерть Христа. В жертве, которую Сын принес Своей жизнью, а Отец — Своим Сыном, была проявлена вся мера безмерной любви Божьей.
Священники прошлого снимали грех через символический ритуал жертвоприношения — Иисус освободил нас от греха, принеся в жертву Себя. Автор Послания к Евреям напоминает нам слова Псалма 39: «Жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже» (Евр. 10:5–7).
Выражение, которым пользуется Петр, может подразумевать не только то, что Христос понес грех на кресте, но и несение бремени греха к кресту[188]. Так или иначе, наше спасение осуществляется лишь через смерть Христа и пролитие Его драгоценной крови. В словах Петра звучит ужас перед глубиной человеческого греха, который до конца принял на Себя Господь. Он страдал не только до смерти, но и в самой смерти, как если бы Он был проклят. Петр прекрасно знает о проклятии законом тех, кто умер смертью преступника на древе (Втор. 21:22,23; Гал. 3:13). Для фарисеев, каким был Савл до своего обращения, смерть Иисуса на кресте перечеркивала возможность признать Его Мессией. Мессия не мог умереть, будучи проклят Богом. Поразительное пророчество Исайи свидетельствует о противоположном: только Тот, Кто был проклят за нас, может быть истинным Мессией, поскольку, приняв вместо нас позорную смерть, Он принес жертву за грех. Петр заявил членам синедриона, что они совершили ужасное преступление, когда убили Иисуса, «повесив на древе» (Деян. 5:30; ср.: Деян. 10:39). Однако грешные руки людей исполнили замысел и волю Божью. Господь воскресил Иисуса и через Его смерть даровал прощение грехов всем верующим в Него (Деян. 2:23,24,38; 5:31; 10:43).
Взяв наши грехи, Иисус принес помимо искупления также исцеление. Проклятие за грех подразумевает не только смерть, но и страдания. Иисус спасает нас и от этого. Петр вновь цитирует пророка Исайю: ранами Его вы исцелились. У рабов, которых избивали, оставались шрамы от ударов бича, к ним и относится слово раны («рубцы»). Иисус был привязан к столбу в «претории», том месте дворца, где Пилат осуществлял суд. Там Его били римской плетью, состоящей из множества ремней с привязанными на концах кусками свинца или косточками (Мк. 15:15; Мф. 27:26; Ин. 19:1)[189]. Как раны Христа могли принести исцеление рабам, которые, возможно, тоже испытали на себе плеть? Разве Петр не призывал их пойти по следам Христа и, подражая Ему, приобретать раны ради Него?
Это очевидное противоречие являет нам самую суть учения Петра. Мы должны бояться не гнева людей, а гнева Божьего (Мф. 10:28). И не к преходящим мирским удовольствиям должны мы стремиться, а к блаженству в вечном наследии Божьем. Речь идет не о том, что сейчас нам надлежит страдать, а в будущем обрести славу: верующие в Христа уже имеют обещанное блаженство. Уже сейчас они вкушают неземную радость, потому что чувствуют благодать Господа (2:3). Они знают Иисуса, великого Врача. Петр прекрасно знал целебную силу Христа. Как апостолу, ему была дана власть провозглашать: «Исцеляет тебя Иисус Христос» (Деян. 9:34). Веря в воскресение, Петр мог предвещать конечное исцеление всего народа Божьего. Но здесь Петр говорит об исцелении не от рук, а от ран Христа. Раны Иисуса исцеляют болезнь в самом ее корне, и этот корень — проклятие греха. Они не только служат оправданием верующему на Суде, они преображают его страдания при жизни. Страдания перестают быть горькой несправедливостью, они становятся причастием к судьбе Иисуса. Боль, которой не минует христианин, перестает быть расплатой за грех: ее принял на Себя Христос во время Своих мучений. Оставшаяся боль звучит призывом Христа пойти по Его следам и разделить с Ним Его позор.
3) Его спасительный призыв (2:24,25)
…Дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились. 25 Ибо вы были, как овцы блуждающие (не имея пастыря); но возвратились ныне к Пастырю и Блюстителю душ ваших.
Благодаря искупительной жертве Христа мы спасены. Мы были похожи на заблудившихся овец, но теперь вернулись к Пастырю и Блюстителю наших душ. Иисус — не только Пастырь добрый, который полагает жизнь за Своих овец, Он также — Пастырь ищущий, Господь, Который собирает остаток Своего стада[190]. Он взял наши грехи, «дабы мы, умерши для греха, жили для праведности». (Такой перевод ASV представляется более точным, чем тот, который дает NIV[191].)
Здесь язык Петра сближается с языком Павла. В учении Павла основной акцент делается на утверждении единства с Христом. Мы были едины с Христом в Его искупительной смерти: когда Он умер для греха, умерли и мы. Когда Он воскрес, мы воскресли вместе с Ним. Поэтому мы должны жить в соответствии со своим новым положением (см.: Рим. 7:4; Кол 1:22)[192]. Апостол Петр также акцентирует внимание на том, что Христос совершил ради нас. Именно на этом основании он строит свои наставления в праведной жизни. И хотя он не развивает тему единства с Христом в том же ключе, что и Павел, он подводит к тому же убеждению, в основном используя песни Слуги из Книги Пророка Исайи[193]. В этом месте послания Петр показывает значение смерти Христа с помощью отрывка из 53–й главы Книги Пророка Исайи, в котором говорится, что Слуга страдает за грех народа, поскольку Он един с ним. Говоря о том, что Иисус понес наши грехи, Петр учит, что Он связан с нами как наш представитель. Это побуждает апостола заявить, что, поскольку Христос страдал за грех вместо нас, мы умерли для греха. Но для Петра смерть Христа означает гораздо больше, чем призыв отвратиться от греха. Приняв смерть за нас, «праведник за неправедных», Иисус привел нас к Богу (3:18). Страдание и смерть Христа освободили нас от власти греха, и поэтому мы должны жить для Бога (4:1,2).
Петр начал этот раздел обращением к слугам, призывая их следовать за Христом. Но теперь он говорит от первого лица множественного числа — не «вы», а «мы». Петр имеет одну с ними веру в прощение грехов через смерть Христа и свободу для новой жизни в праведности.
Своей искупительной смертью Иисус обращает к нам спасительный призыв. Мы возвратились ныне к Пастырю и Блюстителю душ наших. Пастырем называется страдающий Слуга Господа в Ис. 53:6, отрывке, который следует после утверждения, что мы исцелились Его ранами: «Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас». Исповедь Давида («Господь — Пастырь мой…») представляет один из важнейших образов Ветхого Завета, показывающий заботу Бога о Своем народе[194]. Господь, истинный Пастырь, обещает собрать Свое рассеянное стадо и заботиться о нем (Иез. 34). В Книге Пророка Захарии образ пастыря и образ страдальца объединены. Пастырь, которого пронзают враги, отождествляется с Самим Господом (Зах. 12:10), но в то же время отличен от Него, выступает как близкий Ему человек и «помощник»: «О, меч! поднимись на пастыря Моего и на ближнего Моего, говорит Господь Саваоф: порази пастыря, и рассеются овцы! И Я обращу руку Мою на малых» (Зах. 13:7).
Петр должен был хорошо помнить это место. Он слышал, как Иисус цитировал его, когда шел с апостолами после Тайной вечери в Гефсиманский сад. С его помощью Иисус предупреждал апостолов, что они рассеются и впадут в соблазн, когда Он, Пастырь, будет поражен. Петр воскликнул: «Если и все соблазнятся, но не я» (Мк. 14:27—29). Однако он тоже покинул Христа. Когда позднее он шел за процессией, держась на некотором расстоянии, то был готов поклясться, что не знает Его. Но великая радость наполнила сердце Петра, когда он получил прощение и благословение от воскресшего Господа! Петр вернулся к Пастырю и Блюстителю его души. Его апостольское призвание быть пастырем исходило от Господа, Пастыря доброго, Который возродил Петра после его падения (Лк. 22:31,32; Ин. 21:15–19; 1 Пет. 5:4; Ин. 10:27,28).
