В римском мире женам предписывалось исповедовать ту же религию, которой придерживались их мужья[201]. В истории Рима этот вопрос встал наиболее остро после того, как большое количество женщин увлеклось культом Вакха или поклонением египетской богине Изиде. Римский сенат запретил ритуалы, связанные с культом Вакха, — вакхические веселья, устраивавшиеся по ночам в горах, — увидев в этом угрозу для государства[202]. Подозрения в подобных вакханалиях позднее были обращены на христиан. Гражданское сознание римлян говорило им, что они имеют дело с еще одной опасной восточной религией, угрожающей стабильности семьи и государства.
Послание Петра, наверняка, демонстрировалось правителям, господам или мужьям из язычников в качестве доказательства ложности обвинений, которые выдвигались против христиан[203]. Но Петр пишет не для того, чтобы оправдываться перед неверующими. Цель его послания — поддержать христиан, испытывающих страдания и несправедливые обвинения ради Иисуса Христа (4:16). Роль жен–христианок в служении Церкви очень важна. Это служение может оказаться непростым. Их мужья отвергли призыв Евангелия. Они могут высмеивать христианское учение и оскорблять своих жен. Они могут быть столь враждебно настроены, что жена будет даже бояться говорить о Боге. Но и в таком случае христианка не должна отчаиваться. У нее всегда остается в запасе могущественное оружие, с помощью которого она способна пробудить в муже веру, — это свидетельство ее жизни. Ее муж отказался прислушаться к Слову Божьему — прекрасно, пусть он обратится без слова[204]. Безмолвное красноречие чистого и почтительного поведения его жены будет неизменно свидетельствовать о преображающей силе Иисуса Христа. Никто не смог бы лучше Петра сказать о роли Слова Божьего в обращении человека (1:23). Однако есть ситуации, когда молчаливое свидетельство христианской любви должно предшествовать пониманию истины и подготавливать к ней.
Августин описывает смиренное служение своей матери–христианки Моники ее мужу–язычнику Патрицию:
«Она служила мужу, как господину, и делала все, что могла, чтобы завоевать его для Тебя, свидетельствуя ему о Тебе своим поведением, через которое Ты делал ее прекрасной… В конце концов, когда земной путь ее мужа подходил к концу, она привела его к Тебе»[205].
Глубокая и возрастающая красота женщины, верующей в Бога, скажется на муже, но прежде всего она имеет ценность в глазах Бога. Противопоставление между пустой внешней мишурой и духовными достоинствами, которое проводит Петр, заставляет вспомнить отрывок из Книги Пророка Исайи, где пророк перечисляет средства, которыми пользуются для достижения красоты дочери Сиона. Исайя провозглашает, что порочная роскошь этих средств навлечет на них Суд Божий (Ис. 3:16–25).
Из учения Петра можно сделать два противоположных, но в равной мере неверных вывода. С одной стороны, пафос отрицания может закрыть от нас все остальное. Позднее отцы Церкви видели в этом отрывке лишь запрет на всякую эстетику в женской одежде, расценивая стремление к ней как искушение дьявола (Быт. 6:1—4)[206]. Однако слишком «буквальное» прочтение того, что пишет Петр, может привести к заключению, что он вообще запрещает носить одежду, видя в этом лишь внешнее украшение (3:3)! Речь идет не о формальном запрете использовать украшения. (Отец расточительного сына приветствовал его возвращение, приказав надеть на него лучшее платье и дать ему кольцо на руку!) Речь идет о превосходящей ценности внутренней красоты и о тех соблазнах, которые таит в себе слишком вызывающая или проникнутая чувственностью одежда.
Гораздо более распространено заблуждение иного рода. В слова Петра может вкладываться иной смысл, сообразный с духом времени. Разве не писал Плутарх:
«Женщину украшает приличие: не золото, изумруды или шелк, а ее достоинство, скромность, порядочное поведение»?[207]
Он же (в связи с привлекавшими женщин религиозными культами) осуждал кричащую одежду и громкую игру на цимбалах и барабанах:
«Те, кому нужно пройти перед слонами, не одевают яркой одежды, а кто находится рядом с быком — красной, потому что животные приходят в бешенство от этих цветов; тигры же, как говорят, просто сходят с ума и рвут себя на части, если вокруг них бьют в барабаны. А поскольку то же можно сказать и про мужчин, которые не выносят вида алой или пурпурной одежды, а иные — звука цимбал и барабанов, то неужели для женщин столь уж сложно отказаться от подобных вещей и не беспокоить и не раздражать своих мужей, а жить с ними в тишине и спокойствии?»[208]
Тем не менее нам не следует преуменьшать значение предостережений Петра только потому, что языческие моралисты писали о тех же вещах. Он делает очень важное противопоставление. Любовь к внешним украшениям противоположна духовному росту и стремлению к святости. Прически, драгоценности, одежда — все это со времен Петра служит предметом человеческой заботы, в чем вы убедитесь, зайдя в любой торговый центр. В высшем обществе Рима были приняты роскошные прически: «Локон находил на локон, а надо лбом возвышалось нечто, что при удачном исполнении выглядело шедевром кондитерского творчества, а в случае неудачи — сухой губкой. Сзади волосы завивали в косички, которые укладывали вокруг головы так, что это напоминало корзинку»[209].
Современные прически не столь замысловаты, однако едва ли на них тратится меньше времени и денег. Распределение средств составляет довольно удручающую картину: затраты христиан на предметы роскоши, драгоценности и модную одежду возрастают, в то время как Церковь приходит в нищенское состояние и у тысяч людей нет денег на еду. Дело не только в деньгах. Весь мир моды пропитан открытой безнравственностью, тогда как скромность и сдержанность должны отличать христианский образ жизни.
Христианка должна прежде всего быть покорной Богу. Неверующий муж может стремиться выставить напоказ красоту, а иногда и сексуальность своей жены. Жена–христианка исполняет волю мужа, но она не должна забывать о том, что подчиняется прежде всего Богу, а не людям. Петр призывает к страху Божьему, который рассеивает страх перед людьми (3:6,14).
Зная, как ценит мир золото и драгоценные камни, Петр показывает, что Бог наделяет самой дорогой ценой: это скрытая, но неувядающая красота сердца[210]. Современный мир изо всех сил противостоит процессу старения, несмотря на то что молодое тело, которое он идеализирует, быстро дряхлеет. Суете земных поисков красоты христианин противопоставляет ценности, которые ему дает Бог. Может ли настоящая красота уживаться с морщинами? Ответ Петра указывает на надежную школу красоты: как Сарра, женщины достигнут наивысшей красоты, «делая добро и не смущаясь ни от какого страха» (3:5,6).
Петр называет Сарру благочестивой женщиной, которая стремилась к описанной им красоте духа и повиновалась своему мужу. Он обращает внимание на то, что Сарра называла Авраама господином (ссылка на Быт. 18:12). Греческий термин kyrios использовался при вежливом обращении, подобно обращению «сэр» или «мистер». Он говорит об уважении, с которым Сарра относилась к Аврааму. Покорность Сарры Аврааму, конечно, не была рабской[211].
Будет неверно представлять себе отдельный род «детей Сарры», по аналогии с «семенем Авраама», и тем не менее Господь настаивал на том, что Исаак, обещанный Им сын, родится именно от Сарры, а не от Агари. И Авраам, и Сарра были избраны Богом, чтобы продолжить ту линию, которая привела к Христу. Говоря о Сарре и ее детях, Петр указывает на ее призвание и положение. Она добровольно и свободно признала власть Авраама над собой. Подобно Сарре, верующие женщины Нового Завета ведут праведную жизнь и не допускают в себе страха[212]. Если точно следовать греческому подлиннику, в стихе 6 не нужно ставить союз если: «…кого вы стали детьми, делая добро и не смущаясь ни от какого страха». Мысль Петра постоянно переходит от тех преимуществ, которые у нас есть, к образу жизни, который мы ведем.
2) Уважение мужей к женам (3:7)
Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах.
Также и вы, мужья… Путь христианской жизни для мужа тот же, что и для жены. Оба призваны следовать за Христом в смирении и сострадательной любви, отвечая добром на зло (3:8,9). Однако, поскольку муж занимает иное положение, форма его служения иная. Жена призвана быть покорной своему мужу, муж призван уважать свою жену. Уважение предполагает понимание и тактичность.
Муж должен жить со своей женой, заботясь о ней, буквально «в познании». Выражение, обозначающее их совместную жизнь, подразумевает не только сексуальную близость, хотя указывает прежде всего на нее. Во всей их совместной жизни, и особенно в интимной, муж должен строить свои отношения с женой «в познании». Имеет ли Петр в виду знание своей жены или знание Бога и Его призвания?[213] Стоящая рядом характеристика жены как слабой супруги[214] говорит в пользу первого толкования: муж должен чувствовать потребности своей жены, видеть сложность ее характера и переживаний. С другой стороны, апостол Петр предостерегал против «похотей, бывших в неведении вашем» (1:14). Знание Бога отличает христианскую любовь от языческой похоти. Это спасительное знание вдохновляет мужа любить свою жену, как Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф. 5:24).
