Тогда я спросил, можно ли верить всем тем рассказам, в которых говорится о сверхчеловеческих способностях магов, и старик признал, что эти способности все же далеко не безграничны.
— Конечно, мы не можем назвать себя всемогущими. Что-то мы умеем делать, а чего-то нет. Одному Аллаху все известно и все подвластно. Мы можем лишь действовать сообразно своим способностям, но последнее слою всегда остается за Аллахом.
Я вышел на пыльную улицу под чистое лазурное небо Египта, унося в кармане отполированный красно-коричневый агат невероятных размеров, которому была придана форма яйца. Маг подарил его мне на память, сказав, что раньше он принадлежал какому-то фараону. Поглаживая на ходу пальцами гладкую поверхность камня, я думал о человеке, с которым только что попрощался, и о его незримых слугах, которые, по его собственным словам, покорны его воле. Я понимал, насколько опасно его ремесло, вечно балансирующее на грани колдовства, ведьмовства и черной магии.
А что если эти джинны — всего лишь пустые старые сказки? Пожалуй, нет. Ведь вполне естественно предположить, что скрытые царства Природы населены иными, нежели человеческие существа, созданиями. К подобному выводу можно прийти через простое суждение по аналогии. И нет ничего удивительного в том, что некоторые из этих существ мрачны и злобны, тогда как некоторые настроены мирно и вполне дружелюбно. А могут ли они делать все то, о чем говорил маг, или же нет, — это уже другой вопрос. Долгое пребывание под египетским Солнцем кому угодно может перегреть голову; так что ни в чем нельзя быть уверенным.
В Индии один йог на моих глазах чудесным образом вернул жизнь мертвой птичке, хотя это воскресение и длилось весьма недолго; а здесь в Египте я стал свидетелем обратного процесса, осуществленного не менее чудесными методами.
Во время наших бесед я даже не пытался записывать его слова, поскольку некоторые люди смущаются, когда видят, что их речь записывают; а мне показалось, что он был как раз таким человеком. Я старался запомнить все, что он мне говорил, чтобы потом, вернувшись домой, по памяти переписать его слова на бумагу. Вот почему его речь выглядит так странно для египтянина! Я хотел познакомиться с туземной магией — и вот каковы были первые удивительные плоды этого знакомства.
Иногда человек находит то, что искал, там, где он и не чаял найти ничего подобного. Так и я во время своего пребывания в европейском квартале Каира встретился с еще одним проявлением тех сил, которые хотя и называют сейчас сверхъестественными, но со временем, я уверен, будут настолько полно и доходчиво объяснены наукой, что их абсолютная естественность более ни у кого не будет вызывать сомнений.
Я познакомился с чудесной молодой парой, которая жила на улице, ведущей к казармам британского гарнизона. Каир — многонациональный город; так что в одном его квартале вполне могут проживать представители целой дюжины различных народностей. В том квартале большинство составляли французы. И моя знакомая молодая чета уже много лет проживала в Египте. Мужа звали месье Эдуард Адес, а его жену — мадам Маргарита. Месье Адес обладал некоторыми гипнотическими способностями, и мадам Маргарита была наилучшим субъектом для его экспериментов в этой области. После нескольких лет тренировок и практики они достигли довольно ощутимых успехов в проявлении своих экстраординарных способностей (впрочем, присущих довольно многим людям, хотя далеко не каждый умеет ими пользоваться).
Я проверял подлинность их экспериментов различными способами, но большинство наших тестов выглядело совсем не сенсационно и потому представляет интерес исключительно для специалистов. И все же два или три опыта, пожалуй, могли бы серьезно озадачить узколобых материалистов, никогда не обращавших внимания на подобные человеческие способности.
Первый такой достойный описания опыт был задуман как проверка подлинности гипнотического воздействия, и даже специально приглашенная на его демонстрацию скептически настроенная супруга одного важного британского чиновника вынуждена была признать все увиденные ею феномены подлинными и подтвердила, что здесь, скорее всего, не было возможности для обмана.
Мы сидели вчетвером в скромном рабочем кабинете месье Адеса — представительного мужчины тридцати с небольшим лет. Его голова была украшена густой копной волнистых волос; лоб — высокий, каковой и подобает иметь человеку интеллектуальному; взгляд — прямой и пронзительный; прямой греческий нос; а речь — быстрая и оживленная, как у многих представителей его расы. Невероятно красноречивый, он мог часами поддерживать разговор; при этом произносимые им слова сливались в сплошной поток, будто им не терпелось вырваться на свободу из его уст. Все его существо излучало силу и энергию.
Напротив, мадам Маргарита была просто идеальным субъектом для гипноза: добрая, спокойная, тихая, скрытная и задумчивая женщина. Невысокого роста, чуточку пухленькая, с очень большими глазами, глядевшими ласково и мечтательно. Двигалась она медленно, словно в полусне.
Она сидела на стуле с прямой спинкой, а месье Адес, встав рядом с ней, приступил к демонстрации. Он надавил большим пальцем на лоб мадам Маргариты — как раз между ее бровями — и держал его так около двух минут, не сводя глаз с ее лица. И ничего более: никаких пассов руками вокруг ее головы, никаких дополнительных приспособлений, обычно используемых гипнотизерами.
— Когда много лет тому назад я впервые пробовал гипнотизировать мадам Маргариту, — пояснил он, быстро говоря на родном французском языке, — я пользовался очень сложной методикой, и мне приходилось подолгу ждать, пока она достигнет первой стадии транса. Но теперь, после стольких лет совместной работы, я уже могу обходиться безо всяких приготовлений и гипнотизировать ее практически сразу, хотя другим гипнотизерам при работе с ней такое никогда не удается. Взгляните! Она уже загипнотизирована.
Тело мадам Маргариты обмякло, глаза закрылись, и стало понятно, что она уже полностью отключилась от окружающего мира. Я испросил разрешения обследовать ее: приподнял веки — глазные яблоки неестественно завернулись вверх, что указывало на потерю чувствительности. Это можно было считать научным подтверждением того, что она пребывала в первой стадии гипнотического транса.
Мы начали с простых, непритязательных вещей. Месье Адес приказал ей оглядеть комнату.
— Ужасное зрелище, не правда ли, — подсказал он ей, — посмотри, как страдает этот несчастный человек. Как печально видеть такое! Право, очень печально.
Мадам Маргарита посмотрела в угол комнаты, и лицо ее стало грустным. Она даже заплакала. Минуту или две по ее щекам обильным потоком текли слезы.
Тогда гипнотизер приказал ей увидеть в другом углу комнаты праздничную процессию и рассмеяться. Уже через несколько секунд мадам Маргарита перестала грустить, улыбнулась и, наконец, рассмеялась самым естественным, искренним смехом.
Так она поочередно становилась то трехлетним ребенком, то солдатом, то спортсменом, растянувшим себе ногу; и всякий раз она послушно следовала предложенному ей внушению, полностью вживаясь в указанную ей роль.
А затем, по совету месье Адеса, я сам заклеил мацам глаза клейкой лентой, которую на всякий случай принес с собой, закрыв таким образом ее ресницы, веки и щеки. После этого можно было не сомневаться в том, что открыть глаза она уже не сможет. Но ради вящей чистоты эксперимента я решил еще завязать ей глаза, обмотав ей голову шарфом из плотного красного вельвета; так что подлинность опыта подтверждала теперь двойная страховка.
Адес попросил меня прошептать ему на ухо очередную команду для загипнотизированного субъекта, и я едва слышно сказал ему: «Пусть она поднимет свою правую руку». Адес подошел к жене и поднес свою собственную правую руку к ее руке, но так, что между ними все равно оставалось несколько дюймов, а затем поднял свою правую руку вверх. Этим он приказывал ей повторить его действие.
И хотя глаза мадам были так тщательно заклеены, что она никак не могла видеть его действий, тем не менее, она тоже подняла вверх правую руку, причем сделала это в точно такой же манере, что и ее муж!
Месье Адес снова присоединился к нам и попросил нашу гостью продиктовать ему следующую команду. «Пусть она скрестит пальцы на обеих руках», — прошептала дама. Месье Адес вернулся к своему незрячему субъекту со скрещенными пальцами, и его жена без колебаний повторила этот жест!
