В болезни вашей думаю, прежде всего, нужно вам позаботиться о том, чтобы избавиться от отягощающей вас тоски и страха. А этого можете достигнуть, во-первых, если найдете в вашей стороне для себя такого духовника, перед которым бы вы могли, с полной верой и с совершенной искренностью, смиренно исповедовать все, тяготящее совесть вашу, начиная с шести лет и до сего дня; а во-вторых, — если твердо решитесь не возвращаться к таким поступкам, которые причиняют страх и тоску, как Сам Господь сказал во Евангелии грешнице: иди и… ктому не согрешай (Ин. 8: 11). Если так поступите и вперед твердо решитесь хранить себя и свою совесть, то можно надеяться, что не только избавитесь от отягощающей вас тоски и страха, но и в самой телесной болезни, милостью и помощью Божией, можете получить такое облегчение, какое будет вам полезно, по изволению Всеблагого Господа, вся ведущего, вся могущего и о спасении всех промышляющего.
Получил от вас два письмеца отчаянных. Пишете мне: «Я погибла, потому что лошадей украли на хуторе». Опомнитесь, что вы говорите? Что у вас украли лошадей, это не есть какой-либо грех смертный, за который надо погибать; и сверх того, вы не могли бы взять лошадей с собою на тот свет. Туда пойдут с нами одни лишь наши дела, — или добрые, или злые. Если не имеем добродетелей, то постараемся, по крайней мере, избавиться от грехов покаянием и терпением находящих скорбей, которые посылаются Промыслом Божиим к очищению души нашей от грехов и пороков и всякой неключимой примеси. Знаю, что у вас много скорбей и домашних неприятностей; но говорите себе и вразумляйте себя тем, что во аде хуже и томительнее, и безотраднее; и оттуда уже нет надежды избавиться. А если человек терпит скорби с покорностью воле Божией, исповедаясь во грехах своих, то через это избавляется от тяготы вечных мучений. Поэтому лучше потерпим здесь неприятности, как бы они тяжки ни были, возверзая печаль свою на Господа, и молясь Ему со смирением, да избавит нас от малодушия и отчаяния, которые хуже всяких грехов. В домашних неустройствах устраивайтесь как-нибудь.
Враги душевные никому и нигде не дают покоя, особенно если отыщут в нас слабую сторону и запнут каким-либо желанием неудобоисполнимым, которое человек, по своей настойчивости, ставит иногда выше наслаждений рая.
88. Советы против табакокурения
(Петербургский житель, Алексей Степанович Майоров, чрезмерно пристрастившись к курению табака, чувствовал от этого вред для своего здоровья. Когда советы петербургских его друзей против этой страсти оказались безуспешными, тогда он письменно обратился к старцу Амвросию, прося заочно у него совета, как бы отстать от этой страсти. В ответ на эту просьбу старец прислал Майорову письмо, от 12 октября 1888 года, в котором написано было следующее.)
Пишете, что вы не можете оставить табак курить.
Невозможное от человек возможно при помощи Божией; только стоит твердо решиться оставить, сознавая от него вред для души и тела, так как табак расслабляет душу, умножает и усиливает страсти, омрачает разум и разрушает телесное здоровье медленной смертью. Раздражительность и тоска — это следствия болезненности души от табакокурения.
Советую вам употребить против этой страсти духовное врачевство: подробно исповедайтесь во всех грехах, с семи лет и за всю жизнь, и причаститесь Святых Таин, и читайте ежедневно, стоя, Евангелие, по главе или более; а когда нападет, тоска, тогда читайте опять, пока не пройдет тоска; опять нападет, и опять читайте Евангелие. Или вместо этого кладите, наедине, по 33 больших поклона, в память земной жизни Спасителя и в честь Святыя Троицы.
(Получив с почты это письмо, Алексей Степанович прочитал его и закурил папироску, как объяснял о сем в особой своеручной записке, но вдруг почувствовал сильную боль в голове, а вместе и отвращение к табачному дыму; и ночью не курил. На другой день принимался по привычке, но уже машинально, закурить папироску четыре раза, а дым глотать не мог от сильной боли в голове. И отстал от курения легко. Между тем как в предшествовавшие два года, как ни принуждал себя отвыкнуть от курения, не мог; и хотя сделался болен, но все-таки курил по 75 раз в день. «Вот тогда-то, когда стал чувствовать свою болезнь и познал свое безсилие к искоренению этой страсти, обратился я, — пишет Майоров, — заочно, по совету добрых людей, к старцу отцу Амвросию, с искренним раскаянием и просьбой его молитв обо мне. Затем, когда я приехал к нему, чтобы лично его благодарить, он коснулся палочкой больной головы моей, и я, с тех пор, боли в голове не чувствую никакой»).
89. О христианском воспитании детей
Простите, что доселе не отвечал на письмо ваше, полученное мной 4 ноября. Все, что вы объясняете в нем, принял я с искренним сердечным участием, и все это время помнил, что вы ждете от меня ответа, и желал написать вам, но не мог этого исполнить, потому что при немощи телесной до крайности отягощен был недосугом, особенно от посетителей.
Пишете, что замечаете в сыне вашем сухость или мало чувства и другие недостатки. Но в детстве вообще не у многих бывает истинное, настоящее чувство, а большей частью оно проявляется в более зрелом возрасте, уже тогда, когда человек более начнет понимать, и кое-что испытает в жизни. Притом, избыток внутреннего чувства незаметно служит поводом к тайному возношению и осуждению других; а недостаток чувства и сухость невольно смиряет человека, когда он станет понимать это. Поэтому, много не огорчайтесь тем, что замечаете в сыне вашем этот недостаток; со временем, может быть, и в нем неизбежные в жизни испытания пробудят должное чувство; а только позаботьтесь о том, чтобы передавать ему по возможности обо всем здравые понятия, согласно учению Православной Церкви. Пишете, что до сих пор сами занимались с ним и прошли с ним священную историю Ветхого Завета, и спрашиваете, как и чему его учить, и кого избрать для этого. Пройдя с ним Ветхий Завет, вам самим должно кончить это дело, то есть перейти к Новому Завету, а потом уже начать катехизическое учение. Вы боитесь, что сухость катехизиса не прибавит ему теплоты. Катехизис никому не прибавляет теплоты, а довольно того, чтобы дети имели правильные понятия о догматах и других предметах Православной Церкви. Если желаете, чтобы православное учение действовало и на сердце сына вашего, то читайте с ним «Православное Исповедание» и «Училище Благочестия»; а законоучитель пусть обучает его по катехизису, принятому в учебных заведениях. Что касается до выбора учителя, то я, не зная никого из московского духовенства, вам ни на кого не могу указать; а помнится нам, что батюшка отец Макарий кому-то советовал избрать в законоучителя для детей младшего возраста не священника, а диакона; это проще, а потому бывает удачнее; московские диаконы — все окончившие курс в семинарии, и катехизис хорошо знают. Если желаете, можете выбрать для своего сына какого-либо диакона с свидетельствованной нравственностью и благочестием, который хотя и не магистр, но из окончивших курс семинарии. Вы затрудняетесь выбором и назначением духовника. Чтобы своего духовника не огорчить, только наперед сами объясните ему все то, что находите нужным и полезным для вашего сына, с прибавлением прошения исполнить это, так как по вашему сознанию священная обстановка при исповеди для ребенка нужна, хотя для понимающего она особенного значения не имеет.
Перед исповедью и сами вы займетесь вашим сыном и приготовьте его к этому Таинству, как сумеете. Заставьте его перед исповедью прочесть заповеди с объяснением. Касательно исправления его недостатков вообще, можете ему говорить иногда полушутливым тоном: «Ты ведь молодой князь; через такие поступки не ударяй себя лицем в грязь». Пишете, что вы глубоко уверены, что нет для человека иного источника благополучия на земле и вечного блаженства на небе, кроме Церкви Христовой, и что все вне оной — ничто, и желали бы передать это убеждение детям своим, чтобы оно было как бы сокровенной их жизнью, но вам кажется, что не имеете призвания учить, и не можете говорить с должной силой убеждения об этом великом предмете… Как мать чадолюбивая, сами передавайте сведения об этих предметах вашим детям, как умеете. Вас в этом заменить никто не может, потому что другим вы должны бы еще сперва растолковать ваши понятия и желания, и притом другие не знают ваших детей и их душевное расположение и потребности; и притом слова матери более могут действовать на них, нежели слово постороннего человека. Наставления других действуют на ум, а наставления матери — на сердце. Если же вам кажется, что сын ваш многое знает, многое понимает, но мало чувствует, то, повторяю, не огорчайтесь и этим. А молитесь о сем Богу, да устроит полезное о сыне вашем, якоже весть.
Вы пишете, что у него прекрасная память; пользуйтесь и этим. Передавайте ему, кроме наставлений, душеполезные повести, и по времени спрашивайте его, чтобы он вам повторял, как помнит и понимает. Все, что он от вас услышит, будет сперва храниться в его памяти и уме, а потом, с помощью Божией, при содействии опытов в жизни, может перейти в чувство… Вы жалуетесь, что мать отвлекает вас от занятий с сыном. Можете объяснить ей прямо, что польза сына требует, чтобы вы с ним занимались; а она, как разумная бабушка, конечно, в этом должна снизойти вам без огорчения.
