Ознакомительная версия.
Если завод не заработает к осени, останется он жить на своей фазенде, как отшельник. Никому не будет мешать и ни к кому лезть. Глядишь — все образуется: Открытый отступит, жена перестанет упрекать, а дети помирятся. Если не покалечит его разведчик!
Петр Васильевич взял баночку из-под майонеза, в которой был налит керосин и пошел собирать колорадского жука. Следовало еще прополоть свеклу и морковь.
Они договорились встретиться у парка, погулять и покататься на лодке. На Алле был светло-зеленый трикотажный сарафан и голубые босоножки. Тетя дала ей деньги, чтобы она себе что-нибудь купила. Ей понравился этот легкий сарафан, она примерила, поняла, то, что ей надо. Она немного комплексовала из-за одежды, шутила, что она «без приданного, как кошка».
Они решили не появляться на даче. Жалели родителей, которые погрязли в дрязгах, запутались и мешали им. Они шли по парку, взявшись за руки и очень хотели, чтобы их родители помирились.
— Мама разговаривала с отцом, — осторожно начала Алла. — Просила оставить нас в покое, он плохо поддался ее убеждениям. Ото всего отказался, уверен, что его оболгали. Сам Открытый пригнал на участок котов, а его обвиняют. Отец боится, что с ним могут расправиться, лишить жизни. Вбил себе в голову.
— Мой отец утверждает, что ничего плохого не сделал, твой начал с шутки, с тухлого яйца. От этого он не отказывается.
— Как надоела эта грызня, — взгрустнула Алла. — Неужели и мы будем такими же в их возрасте?
— Мы не будем такими, если доживем.
Они подошли к лодочной станции, Саша взял билет. Они выбрали лодку. Саша прыгнул первым, подал руку Алле, она осторожно спустилась за ним. Он оттолкнулся веслом от причала, они поплыли. Саша остановился посередине пруда, положил весла в лодку, снял футболку.
— Жаль, что здесь нельзя искупаться, такая жара, — Алла подняла подол сарафана выше колен. — Позагораем. Пруд заросший и грязный.
— Через две недели в школу, пора начать готовиться к ЕГЭ.
— Я уверена, что ты поступишь, а я ни за что, — Алла вздохнула.
— Как ты не уверена в себе! — подбодрил ее Саша. — Не настраивай себя так! Будем вместе заниматься.
— Сейчас я не хочу об этом думать. Главное, чтобы родители поладили. Когда их грызня кончится, нам станет хорошо. Возможно ли это?
— Ты же сама говоришь, что нужно только верить, — убежденно заявил.
— Да, я читаю молитву по соглашению, чтобы враждующие стороны примирились. Даже ее выучила. Слушай: «Господи, Боже наш, Ты сказал пречистыми устами Твоими! Истинно говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы не попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Потому что там, где собраны двое или трое во имя Мое, Там и Я посреди них. Непреложны словеса Твои, Господи, милосердие Твое беспримерно и человеколюбию Твоему нет конца. Поэтому просим Тебя, услышь нас, согласившихся смиренно просить Тебя, чтобы наши родители, отцы, Петр и Вячеслав примирились и не мешали детям любить друг друга».
— Ты даешь! — Саша захлопал. — Если произойдет чудо, то они помирятся.
— Чудо, что мы с тобой встретились, — робко прошептала Алла.
Они замолчали. Большая тяжелая лодка медленно покачивалась, казалось, что время остановилось. Каждый про себя обращался к Богу за помощью и просил о примирении. Будет ли им отказано в помощи? Никто не должен им мешать: ведь они никому не мешают, не желают зла и будут жить с родителями в мире. Только бы они этого захотели. Им казалось, что все просто, но зло вторглось в эту простоту и разрушило ее. Придет сила, которая все уравновесит.
Сыроежкин так сросся со своим участком, что ничего не хотел менять в жизни: ни выходить на работу, никуда ехать, разбираться с женой и дочерью. Был бы теплый дом, он бы зимовал на участке. Никогда так не радовался каждому посаженному кустику с помидорами, огурцами, ягодами. Он опылял огурцы, кабачки, тыкву, обрабатывал клубнику. Клубники он собрал много и продал пять килограмм. Собирался еще продать огурцы и помидоры. Перец и морковь с картошкой его тоже радовали. Картошку не собирался продавать, это запас на зиму. Старую он доел, а молодая вот-вот должна поспеть. Никогда не думал, что так любит землю, и все, что она дает. Начать бы жизнь сначала — стал жить в деревне, завел скотину, кур, построил теплый дом.
Жена приехала в субботу, привезла новость: звонили с работы, понадобился зачем-то, не объяснили, в чем дело. Сыроежкин хотел узнать, кто звонил, но она не поняла. Разговор был коротким — нужен и все тут. Настроение у него сначала поднялось, а затем упало: а вдруг уволят. Странный какой-то звонок. Если цех заработал, так бы и объяснили.
Вечером, за ужином он вовсе пал духом. «Ты бы хоть поинтересовалась: уволят или оставят. Я в отпуске без содержания. Если уволят, то отдадут трудовую книжку, нужно будет искать работу».
— Ты меня упрекаешь, — возмутилась жена. — Поезжай и разбирайся.
— А на кого я огород оставлю? Жарища стоит — все сгорит, труды будут напрасны.
— Разберешься, в чем дело и вернешься. Завтра вместе поедем, — вдруг жена поднялась и воскликнула. — Смотри, смотри, Открытый приехал, мимо идет. Не мешало бы тебе с ним помириться. Выйди и поговори.
— Еще не хватало! — он уставился в окно. — Иди сама и мирись.
— Я с ним не ругалась.
Он встал и вышел на улицу. Не зря разведчик появился, ходит, вынюхивает и выслеживает, готовится к новым подвигам. Ночью ничего не устроит, жена здесь. Зато, когда они уедут, может и насолить. В будни его не бывает, но, возможно, кого-то и подошлет. Открытый не знает, что он собирается уезжать. Нельзя, чтобы дача пустовала, можно приехать на пустое место. Как докажешь, если сожгут. А если призовут на работу, придется только в выходные приезжать. Весь урожай погибнет. Он пошел в теплицу, где росли перцы и помидоры. Только привяжешься к этим растениям, а тебя от них отрывают. Что им останется — погибнуть. Он погладил рукой перец и ласково произнес: «милый ты мой».
* * *
Они приехали домой поздно вечером, а утром он позвонил в цех. Никто не отвечал. Он поехал на работу, чтобы разобраться.
На проходной был новый вахтер, которого он не знал. Он показал пропуск и направился в цех: закрыт, не работает. Странно, кто же ему звонил. Работал только один цех, который сдали в аренду. Он пошел в административный корпус, к заместителю директора Светлову, с ним были неплохие отношения.
Светлов был на месте. «Садись, Петр Васильевич. Какой ты загорелый, выглядишь неплохо. Отдыхаешь, работаешь?»
— На даче живу, огородом занимаюсь, печку одному сделал, подработал, так, работенка мелкая случается. Постоянного заработка нет. Жена, хорошо, работает.
— Ты работу себе не ищешь, у нас пока без перемен.
— Григорий Петрович, моей жене кто-то позвонил и сказал, чтобы я вышел на работу. Она, чудачка, не спросила, кто звонил, положили трубку. Я приехал, цех закрыт, пришел к вам узнать, в чем дело.
— Не знаю, кто тебя вызывал, разбирайся сам. Может, кто-то из рабочих цеха хочет тебе что-то предложить, а жене не стал докладывать. Народ увольняется, идут на биржу труда. Тебе советую подумать.
— У меня огород горит, жара, поеду опять к себе. Разберусь, кто звонил и стану думать, что делать. Я же не молодой, чтобы быстро устроиться. Всем молодых подавай.
— Ничем не могу помочь, сам кручусь. Если у нас в ближайшее время заработает обвалочный цех, то наберем людей. А ваш в простое. Ты позвони мастеру, может, у него какие к тебе предложения. Иди, Васильевич, разбирайся, не могу тебе помочь.
Вернувшись домой, позвонил мастеру, никто к телефону не подошел. Набрал номер Горячева Виктора, с которым работал, услышал его голос и обрадовался. «Здорово, Виктор, это Петр. Как ты там?»
— Привет, рад твоему звонку. Пропал, чем занимаешься?
— Живу на даче, стал заядлым огородником, случаются небольшие приработки, будет много картошки, продал пять килограмм клубники. А ты как, работаешь?
— Пристроился на время торговать в хозяйственном магазине рабочими инструментами, краской и всякой прочей ерундой, два через два дня. Сегодня дома. У нас нет дачи, сам знаешь. Приходится все покупать.
— У меня странная ситуация, слушай, был на даче, приезжает жена и говорит, кто-то звонил, ждут тебя на работе. Я приехал, сходил на завод, цех закрыт, пошел к Светлову, тот ничего не знает. Звонил мастеру, того нет дома.
— Борька с семьей на даче живет, дозвониться до него невозможно, связь плохая, — пояснил Виктор. — Не знаю, кто тебе звонил. Странный звонок. На работе нас не ждут. Молодец, что позвонил. Вернешься с дачи — встретимся, пива попьем.
— Согласен, пока, Витя.
Когда жена пришла с работы, он равнодушно сказал, что зря приехал. Ходил на работу, там все по-прежнему. Не понятно, кто звонил. Она очень удивилась и расстроилась, была уверена, что он выйдет на работу.
Ознакомительная версия.
