Адин Штайнзальц - Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Я хотел бы перевести все это в практическую плоскость нынешнего дня: для реализации научных, культурных, религиозных проектов нужны деньги. Значит, надо идти на поклон к тому, у кого они есть.

— Это нормально: когда доят корову, ей кланяются.

«Протоколы сионских мудрецов» они уже перевели

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Поиски пропавших более двух с половиной тысяч лет назад десяти колен израилевых волнуют воображение в течение многих веков и превратились в своего рода исторический детектив. Где их только не искали: и в Индии, и в Африке, и даже, кажется, в Америке. Один из самых экзотических сюжетов — японский. Вы не могли бы этот «японский след» как-то прокомментировать?

— На мой взгляд, если уж где эти пропавшие колена искать, то скорее где-нибудь в северном Иране или Афганистане. Один из моих друзей проводил там исследования, и он утверждает, что у некоторых пуштунских племен сохранилась память о еврейском происхождении.

— Я слышал то же самое о знаменитом кавказском селе Кубачи.

— Правильно, ведь Кавказ там не так уж далеко. Так что это вполне возможно. Однажды на какой-то международной конференции ко мне подошел один афганский бизнесмен — торговец алмазами. Я специально называю его требующую трезвости и прагматизма профессию, чтобы подчеркнуть, что речь идет не о каком-то фантазере, живущем в мире иллюзий, а о человеке сугубо практическом. Так вот, этого человека звали Юсуф-Заде (то есть из рода Иосифа), и он утверждал, что у него еврейские корни.

— Но все-таки, как быть с японцами? Они что, тоже утверждают что-нибудь подобное?

— Видите ли, у японцев есть такое специфическое национальное хобби — поиск исторических корней. Они ведь на своих островах всего лишь пришельцы (хотя и весьма давние). Коренное население — айны, их осталось совсем немного, они живут на севере. Этнически айны не имеют с японцами ничего общего и совсем на них непохожи. Откуда взялись японцы? Какова была их «предостровная» история? Никто об этом не знает. Откуда они прибыли — неизвестно. Тут большой простор для гипотез. Еврейская версия — одна из многих.

Вообще же в Японии есть интерес к «еврейскому» — уж не знаю, связан он с этой теорией или нет. Например, одна крупная японская компания выделила 10 миллионов долларов на перевод Талмуда на японский язык.

— 10 миллионов долларов! Но, скажите на милость, зачем им это вообще понадобилось? Ну, допустим, переведут они — и кто это будет читать?

— Видите ли, японцы считают, что евреи добились в современном мире впечатляющих успехов, и ключ к этим успехам, по их мнению, — именно Талмуд как книга, сформировавшая особый еврейский менталитет. Они хотят овладеть этим ключом. То есть их интерес носит не только академический характер. Японцы — люди практические.

— Они будут переводить с английского?

— Нет, почему же, с иврита. У них есть специалисты. Интерес рождает специалистов, а те, в свою очередь, стимулируют интерес — это нормально. Или вот еще один любопытный пример интереса японцев к еврейству. В Японии существует религиозное движение «Макоя» — порядка 200–300 тысяч человек. Эта люди в каком-то отношении напоминают русских субботников. И они большие израильские патриоты.

— Вообще-то Япония в круг друзей Израиля вроде бы никогда не входила.

— Это верно, но «Макоя» — еще не вся Япония. Японцы люди рациональные, и в своей политике они руководствуются национальными экономическими интересами. Как и Израиль, Япония страна без собственных энергоносителей, она зависима от тех стран, где они есть. Если бы у Израиля было бы столько же нефти, сколько у арабов, японцы, возможно, вели бы иную ближневосточную политику.

— Думаю, не только японцы.

— И я так тоже думаю. Но я хочу сказать, что политика — это одно, а культурные интересы все-таки другое. Они могут не совпадать. Вообще есть немало интересных японо-еврейских пересечений. Удивительная история произошла, например, в годы Второй мировой войны. В августе 1940 года, вскоре после оккупации советскими войсками Литвы, японский консул выдал евреям, отказавшимся принять советское подданство, около пяти тысяч (!) транзитных виз в Японию и таким образом спас их как от советских депортаций, так и от нацистских лагерей смерти. Этот человек действовал по собственной инициативе. Что им двигало — я не знаю.

Кстати, за небольшим исключением, евреи, оказавшиеся во время войны в Японии или на оккупированной японцами территории, не пострадали. Германия оказывала на Японию давление в еврейском вопросе, но безуспешно. А вот история, которую я вам сейчас расскажу, свидетельствует о том, что представления некоторых японцев о евреях и еврействе бывают порой весьма причудливы. История эта носит совершенно анекдотический характер. Один японский писатель (не помню, кто именно) приехал в Израиль, и ему устроили встречу с Менахемом Бегином, который был тогда премьер-министром. Судя по тому что Бегин согласился его принять, это был не последний человек в Японии. В качестве дара японский гость преподнес израильскому премьеру роскошное издание «Протоколов сионских мудрецов» на японском языке. Преподнося этот нетривиальный дар, японский гость нисколько не сомневался, что «Протоколы» — действительно еврейское сочинение, но, по его мнению, оно свидетельствовало вовсе не о коварстве и злокозненности, но, напротив, об уме, исторической интуиции, организаторских способностях и прочих превосходных качествах еврейского народа. Он полагал, что еврейский народ вправе гордиться таким замечательным сочинением, и выразил израильскому премьеру свое полное восхищение.

— И что же Бегин? Как ему это понравилось?

— Надо полагать, он был в шоке. Но и японский гость был немало поражен, когда выяснилось, что его израильские собеседники совершенно не разделяют его искренних восторгов в отношении этой «замечательной книги».

Из обломков рухнувшего мира он заново создает свой собственный мир и самого себя

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Как вы полагаете, с возрастом человек становится мудрее?

— С возрастом человек становится старше. Только и всего.

— Но разве он не приобретает с годами опыт, которого у него нет в юности?

— Конечно, приобретает. Но ведь сам по себе опыт — еще не мудрость. Что же касается мудрости, то у кого как получится. Без гарантий. У человека может быть богатый жизненный опыт, вовсе не располагающий к мудрости. И не так уж редко.

— Говорят, дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих.

— При всей внешней убедительности этой максимы, не думаю, что она верна. Научиться можно только на своих собственных ошибках. Чужие, как правило, ничему не учат. Дурак отличается от умного не тем, что учится на своих ошибках, а тем, что вообще не учится. Сын не может строить свою жизнь, отталкиваясь от ошибок отца. Другой вопрос, что каждое поколение совершает одни и те же ошибки и бьется головой о ту же самую стену. Разница между поколениями невелика.

— О ту же самую стену? Вы что же, считаете, что мир не меняется?

— Мир, конечно, меняется. Но, как бы кардинально это не происходило, он меняется лишь с внешней стороны. Считать, что наше время как-то уж особенно отличается от других времен — иллюзия, хотя, впрочем, естественная и понятная. Каждый восход уникален, и каждый закат уникален, однако восход есть восход, и закат есть закат.

— И все-таки уникальность бытия переживается каждым, особенно остро в юности, а собственные страдания переживаются совсем не так, как чужие. Когда больно, — больно мне, здесь и сейчас. Утешение типа «Ничего страшного, пройдет» — слабое, а порой и раздражающее утешение.

— Все это так, но сознание того, что эту боль переживали и другие люди, не то что бы утешает, но в трудную минуту может поддержать. Допустим, сын собирается совершить какой-то поступок и отец его предостерегает. Он говорит: смотри, в конечном счете ты будешь из-за этого страдать. Предположим, на этот раз отец прав (так тоже иногда бывает). Сын может проигнорировать его мнение, сказать ему: ты ничего не понимаешь — и сделать по-своему. Но, страдая из-за своего неправильного выбора, сын может вспомнить слова отца, и не исключено, что это поможет ему легче пережить боль. Для юности характерно ужасное сознание, что все эти несопоставимые ни с чем несчастья валятся именно и исключительно на твою голову. Оказывается, нет, гы не один такой в этом мире — и другим тоже перепадает.