Пишущие об Афоне сходятся во мнении, что нет точной даты заселения полуострова. Гора упоминается даже в «Илиаде» Гомера. В первые века Новозаветного времени, после того, как сюда ступила Божия Матерь, здесь селились монахи-одиночки, отшельники, пещеры которых обнаруживали в последующие времена, изумляясь их многочисленности. Несомненно, тут были и палестинские, и синайские, и египетские молитвенники, ученики великих Антония, Павла, Макария, других духоносных старцев первых веков.
Добавим, что нашествия диких язычников, самоуверенных мусульман, образованных папистов уничтожили многие документы афонской древности, и только с десятого века есть письменные источники, отчего одни говорят, что начало монашеской жизни на Афоне началось лишь со времен Константина Великого. Известно, что храм Успения Пресвятой Богородицы в Карее отстроен при Константине Великом, а разрушен при Юлиане Отступнике. Это четвертый век. А вновь возведен при императоре Никифоре Фоке уже в десятом веке. Несомненен и факт свержения идола с самой высокой горы еще в первом веке. На этом месте стоит храм Преображения Господня. Служат в нем раз в год, ибо он труднодосягаем. Это Фаворская гора Афона. Иногда, в ясный день, вершина ее предстает как драгоценный камень в оправе гранитных гор. Сияет в солнечную погоду и скрывается туманом в ненастье. А иногда бывает такое чудо – храм плывет выше туч, отделясь от земли, и стоит как будто на воздухе, как невесомый. Зрелище, восторгающее душу к горним пределам.
«Достойно Есть». Икона афонского письма. XIX в.
Афон – это навсегда. Не видел его – тянешься к нему. Увидел – никогда не забудешь. Двенадцатилетним отроком тайно пришел сюда один из самых почитаемых в Греции духовников, будущий старец Порфирий (Байрактарис), пробыл тут семь лет в скиту Кавсокаливит, а потом… шестьдесят девять лет пробыл вдали от Афона, служил священником в больнице Афин, уходил в уединение, организовал женский монастырь Преображения Господня, в котором был наставником, и за несколько месяцев до кончины, предчувствуя ее, вернулся на Афон. Это было совсем недавно (1991). Старца Порфирия мы вспомнили, чтобы примером его жизни показать неодолимую тягу к Святой Горе. И еще вспомнить наставления старца: «Кто молится лишь о себе, совершает большую ошибку». Сказано это в первую очередь об афонской молитве.
Часть государства, но особая
Афон – сердце и душа Православия. Вместе с тем это часть Греческого государства. Часть совершенно особая. Статус Святой Горы закреплен в Конституции Греции в статьях 109–112. Сделаем выписки, показывающие эту особость:
«Афонский полуостров… является в соответствии со своим древним привилигированным положением самоуправляющейся частью Греческого государства, суверенитет которого над ним остается неприкосновенным.
…Все монашествующие на ней приобретают греческое гражданство без каких-либо формальностей, как только они принимаются в число монахов или послушников. Святая Гора в соответствии со своим установленным порядком управляется двадцатью ее Священными монастырями, между которыми поделен весь Афонский полуостров, и ее земля не подлежит отчуждению. Управление осуществляется представителями Священных монастырей, составляющими Священный Кинот. Категорически запрещается какое бы то ни было изменение системы управления или количества монастырей Святой Горы, их иерархического строя и их взаимоотношений с зависящими от них учреждениями. На ее территории запрещается пребывание иноверцев или раскольников». По Конституции государство берет на себя «исключительное право поддержания общественного порядка и безопасности» на Святой Горе».
И вот, когда видишь в сегодняшнем мире постоянные нападки на Афон, особенно со стороны демократических женских движений, как будто для них не указ слова Божией Матери, или со стороны бизнесменов, которые видят только мрамор Афона да его живописные берега и чистейшее, омывающее их море, то диву даешься. Видимо, и Конституция государства не для них писана. Демонстрации эмансипированных женщин-суфражисток часто происходят на причале Уранополиса – греческого города, откуда уходят и куда приходят монашеские корабли. Вспоминается, как такие демонстрации встречали монахов, сопровождавших святые мощи всехвального первозванного апостола Андрея, мощи святого великомученика и целителя Пантелеимона и мощи святой равноапостольной Марии Магдалины. А часто и без всякого повода неистовые ревнительницы женского равноправия выходят на причал, чтобы в очередной раз покричать о том, что нет на Афоне демократии. Какая несправедливость!
Уранополис. Халкидики, Греция. С местной пристани паломники отправляются на Афон
А у бизнесменов есть выражение: снимать доходы. С перепродаж и продаж, с жилплощади, с рынка… Стоя на палубе теплохода, огибающего полуостров, один такой предприниматель все ахал, все изумлялся красотам Афона и восклицал: «Да тут с каждого километра можно в сезон по миллиону долларов снимать!» Когда же ему пытались втолковать особость и единственность Афона и его неподчиненность светским законам, он это никак не мог понять.
– Пусть и молятся, – упирался он, – кто им помешает? Молятся, в нашу сторону пусть не глядят. Места хватит. Им же и доходы будем отстегивать. Когда кто и с курорта к ним заглянет, свечку купит. Да они ж еще и мрамором могли бы торговать. На золоте сидят и не понимают своего счастья.
О мраморе этот бизнесмен точно заметил – весь Афон стоит на мраморном основании как на драгоценном пьедестале. Еще и в этом мы читаем Божий промысл – предоставить место для чистой молитвы совершенно особое, единственное. Но это может понять только верующий человек. Чаще мы сталкиваемся с почти полным, безнадежно глухим отрицанием монашеской республики. Это, к сожалению, есть и в Греции, и за ее пределами.
Вот, к примеру, в Греции были Олимпийские Игры. Ведь и сама Греция – родоначальница этих Игр. Но какие же нападения испытала тогда Святая Гора! На нее рвались и бегуны и прыгуны обоих полов. Пресса визжала, цитируя апостола Павла, что нет для Господа ни эллина, ни иудея, ни мужеска, ни женска пола. Европарламент выделял изрядную сумму тем монастырям, кои согласятся принять у себя женщин-паломниц. «Это, – сказали афонцы, – дьявольская уловка». Устоял Афон и перед олимпийцами и, даст Бог, устоит пред любыми нашествиями соблазнов сего века и будущего.
Будем надеяться, что наш посильный труд послужит просвещению заблудших и закосневших в одностороннем, только материальном истолковании мира. По дьявольскому наущению внедряются в умы людей мысли, что бытие определяет сознание, что базисом жизни – материальный мир, а надстройкой (слово нашли) – духовность. Тут все поставлено с ног на голову. Вначале же было Слово, Дух Святый, потом материальный, вначале допотопный, мир. Тело каждого человека пришло из земли и уйдет в землю, а душа будет продолжать жить. Как? Ликовать с ангелами или мучиться во аде, это зависит от наших дел в продолжение краткого нашего пребывания на земле.
Именно служить спасению души уходили и уходят на Афон православные люди.
Подумать, столько копий ломается из-за совершенно крохотного участка земли. Если бы через полуостров протянуть дорогу, о которой тоже кричат неистовые поборники уничтожения монашества, то по этой дороге можно было б проскочить весь Афон за двадцать минут. Шестьдесят километров его длина. А в ширину всего ничего – от семи до девятнадцати километров. Полуостров Айон-Орос, как он значится на картах, возвышается из вод Эгейского моря с северо-запада на юго-восток. Вначале он более равнинный, затем всхолмливается, переходит в горную цепь и оканчивается значительным возвышением, возносимым к восходу солнца. Высота главной горы Афона, горы Преображения, свыше двух тысяч метров.
Склоны гор, долины, прибрежные земли необычайно богаты растительностью. Это сплошной ботанический сад. Это рай, и не меньше. В любое время года. Весной ошеломляющий, осязаемо плотный запах цветущих трав и кустарников. Розоватятся на рассвете и закате расцветающие деревья, кисейно белеют вишни в свой краткий двухнедельный срок, и как долго помнятся потом. Заявляют о себе и маслины, напоминая о Елеонской масличной горе, а как радостно раскрываются навстречу теплу груши, черешни, виноградники. Легко воспаряет над землей розовая пена цветущего миндаля, соперничает с белизной облаков цветущая яблоня, подолгу стоят над пространством красные свечки каштанов, беззаботно раскидывают свои широченные ветви крепкие платаны, а черешни уже показывают свои скороспелые плоды. Скромно цветет орех. Орехи, конечно, грецкие, учитывая место их нахождения. И вспоминается добрая, исцеляющая, шутка монаха Амвросия Оптинского: «Грех как грецкий орех – расколоть легко, выковырять трудно».
