А однажды я ехал куда-то на автобусе. У кондуктора громко работало радио. Нашими попутчиками были несколько верующих молодых людей. Они сказали кондуктору, что в автобусе находится монах, и неоднократно знаками просили его выключить приемник. Попросили раз, попросили два – тому хоть бы хны, наоборот, еще прибавил громкости. "Да оставьте вы его, – сказал я ребятам, – это мне не мешает. Я пою церковные песнопения, а радио мне подпевает – держит иссон"[145]. А в помысле я говорил себе так: "Если бы, Боже сохрани, где-нибудь на трассе случилась авария и в наш автобус посадили бы покалеченных людей – одного со сломанной ногой, другого с разбитой головой, – то как бы я выдержал такое зрелище? Слава Тебе, Боже, что люди живы и здоровы! Вон, гляди – еще и песни распевают!" Так я себе и ехал – напевая духовные песнопения. Прекрасное было путешествие!
Я приведу вам еще один пример, чтобы вы увидели, как один добрый помысл приводит человека в порядок – что бы ни происходило. Я был в Иерусалиме вместе с одним своим знакомым. Наше пребывание совпало с каким-то местным праздником. Народ справлял праздник и без остановки кричал: "Алала… ах!" Такое творилось – не приведи Боже! Шум, гам, восклицания! Праздновали, как полагается – "в кимва́лех восклица́ния"[146]! Только вот слов было не разобрать. Гомонили всю ночь напролет. Мой знакомый разнервничался, сел на подоконник, всю ночь не сомкнул глаз. А я, включив в работу добрый помысл, уснул как младенец: мне вспомнился исход евреев из Египта[147], и от этого я даже чувствовал некое умиление.
Так и вы – любое искушение отражайте добрыми помыслами. Например, кто-то хлопнул дверью. Скажите себе: "А если бы, Боже упаси, с какой-нибудь сестрой что-то случилось, если бы она ударилась и сломала ногу, то разве я смогла бы уснуть? А сейчас хлопнула дверь – ну что же, видно, у сестры было какое-то дело". Однако если монахиня начнет осуждать и скажет: "Вот ведь какая рассеянная! Расхлопалась, понимаешь, дверями! Безобразие какое!" – то разве потом она будет в мирном состоянии? Только лишь она примет такие помыслы, как все – тангалашка ее потом взбаламутит. Или, например, какая-то сестра может услышать, как ночью долго звонит чей-то будильник. Звонит – замолкает, звонит – снова замолкает. Если монахиня, которую разбудил чужой будильник, подумает так: "Видимо, эта сестричка совсем утомилась, даже подняться не в силах. Лучше бы ей вставать и начинать свое келейное правило на полчаса позже", – то ни беспокойства, ни расстройства от нечаянного пробуждения у нее не будет. Однако, подумав о себе самой, о том, что "вот, дескать, будят меня тут всякие чужие будильники!", она может сказать: "Да что же это такое?! Ведь не дают ни капельки покоя!". Поэтому один добрый помысл помогает человеку так, как никакой другой подвиг.
Нам надо стяжать внутреннее безмолвие
Задача в том, чтобы человек из всего извлекал пользу для духовной борьбы. Нужно постараться стяжать внутреннее безмолвие. Включая в работу правый помысл, надо извлечь пользу и из шума. Самое основное – правильное отношение к происходящему. Всему надо противопоставлять добрые помыслы. Если среди шума добиться внутреннего безмолвия, то это имеет немалую цену. А если кто-то не смог стяжать внутреннего безмолвия, находясь среди внешней суеты, то он не успокоится, даже находясь во внешне безмолвной обстановке. Когда к человеку приходит внутреннее безмолвие, то у него умолкает все, внутри и ничто его не беспокоит. Если же для того, чтобы достичь внешнего безмолвия, человек хочет попасть в безмолвную обстановку, то, попав в нее, он будет хватать палку и днем разгонять кузнечиков, а ночью – шакалов, чтобы те его не беспокоили. То есть он будет прогонять то, что будет собирать для него диавол. А как вы думали? Чем, по-вашему, занимается диавол? Он старается помешать нам, чем только можно – до тех пор, пока не уложит нас на лопатки.
В одном скиту жили два стареньких монаха. Они купили себе ослика с колокольчиком на шее. А один молодой монах, живший неподалеку от них, имел наклонность к безмолвной жизни. Он раздражался от звона колокольчика, говорил, что монахам в скиту запрещено держать ослов, и в доказательство приводил все канонические правила, какие только мог отыскать! Остальные скитские монахи говорили, что колокольчик им не мешает. "Послушай-ка, – сказал я молодому исихасту, – ведь эти старенькие монахи не докучают нам с тобой разными просьбами, а с помощью ослика обслуживают себя сами. Нам этого мало? А представляешь, если бы у ослика не было колокольчика, и он потерялся? Ведь идти его разыскивать пришлось бы тогда нам! И мы еще жалуемся?" Не имея добрых помыслов, не извлекая из всего духовную пользу, мы не преуспеем, даже живя рядом со святыми. Например, оказался я в воинской части. Ну так что же – сигнал солдатского горна будет для меня вместо монастырскою колокола, а автомат будет напоминать о духовном оружии против диавола. Если же мы не извлечем из всего духовную пользу, то даже колокол будет причинять нам беспокойство. Или из всего извлечем пользу мы, или же этим воспользуется диавол. Беспокойный человек даже в пустыню перенесет своё беспокойное "я". Сначала душа должна стяжать внутреннее безмолвие, находясь среди внешней суеты. Стяжав его, она сможет безмолвствовать и тогда, когда выйдет из мира для безмолвия.
Глава пятая. О том, что многое попечение удаляет человека от Бога
Не будем хвататься за многое
Люди сегодня не живут просто. Поэтому они сильно отвлекаются. Они хватаются за многое и тонут во множестве попечений. А я сперва заканчиваю с каким-то одним или двумя делами – и только потом думаю о других. Я никогда не берусь за много дел сразу. Сейчас я думаю о чем-то одном. Закончив первое, начинаю обдумывать второе. Потому что я не имею покоя, если берусь за второе, еще не закончив первое. Хватаясь за много дел, человек теряет голову. Даже просто думать обо всех этих делах [одновременно] – уже приведет к шизофрении.
Как-то ко мне в каливу пришел один юноша в состоянии психического расстройства. Он уверял меня, что мучается оттого, что имеет какую-то наследственную чувствительность от своих родителей, и подобное этому. "О какой еще там наследственности ты мне говоришь? – сказал ему я. – Перво-наперво тебе требуется отдых. Потом заканчивай учебу. После этого иди отслужи в армии, а затем постарайся устроиться на работу". Несчастный послушался и обрел свой путь. Таким же образом люди находят и самих себя.
– Геронда, и я тоже быстро устаю от работы. А в чем причина – понять не могу.
– Чего тебе не хватает, так это терпения. А причина твоего нетерпения в том, что ты берешься за многое. Ты разбрасываешься во все стороны и выбиваешься из сил. А это приводит тебя и к нервозности, потому что у тебя есть любочестие и ты болеешь за дело.
Когда я жил в общежительном монастыре, то нес послушание в столярной мастерской. Старшим на послушании был другой столяр – пожилой монах, отец Исидор. У него, бедного, не было ни капли терпения. Брался он делать какое-нибудь окно, потом начинал нервничать, бросал окно – хватался делать двери, потом опять нервничал, бросал двери – лез крыть крышу – и так все оставлял на середине, ничего не доводя до конца. Одни доски терял, другие распиливал не так, как нужно… Вот так человек убивается-убивается и ничего не добивается.
А есть и такие люди, силы которых ограничены, они могут выполнять не более одного-двух дел. Но при этом они хватаются за многое, ввязываются во множество попечений и после ничего не делают должным образом, впутывая и других в свои дела и заботы. Надо стараться, насколько возможно, браться не больше чем за одно-два дела, подобающим образом доводить их до конца, и после этого, имея ум ясным и свежим, браться за что-то еще. Ведь если твой ум рассеется, то какую потом ты сможешь вести духовную жизнь? Как ты сможешь помнить о Христе?
Не надо отдавать своего сердца материальному
– Геронда, что Вы имеете в виду, говоря: "Отдавайте работе руки-ноги, но не отдавайте ей сердца"?
– Я имею в виду то, что не надо отдавать своего сердца материальному. Есть люди, которые отдаются материальному без остатка. Целый день напролет у них проходит в заботе о том, как должно выполнить какую-то работу, а о Боге они не думают совсем. Не поддадимся же этому и мы. Работайте руками, работайте ногами, но не позволяйте уклоняться от Бога вашему уму, не отдавайтесь материальному всем своим существом, всем своим внутренним потенциалом и сердцем. В противном случае человек становится идолопоклонником. Насколько это возможно, не отдавайте работе своего сердца. Отдавайте ей свои руки, отдавайте ей свой рассудок. Не отдавайте сердца ничтожному, бесполезному. Иначе как оно потом взыграет о Христе? Когда сердце во Христе, тогда освящается и работа. И сам человек сохраняет тогда внутреннюю душевную свежесть сил и испытывает настоящую радость. Используйте свое сердце правильно, не тратьте его понапрасну.
