Ознакомительная версия.
Собор 254 г., на который собралось 37 епископов, как и предыдущие соборы, был собором провинции Проконсульской Африки [270]. Деяния собора, как они переданы в 67–м письме, вскрывают, насколько вкоренилось в сознание Киприана и его сотрудников обязательность постановлений собора. Дело шло о двух испанских епископах, Василиде и Марциале, которые во время гонения Декия оказались либеллатиками. Они были смещены своими общинами, на их место были поставлены новые епископы — Феликс и Сабин. Василид, а может быть и Марциал, обращаются в Рим, и папа Стефан отказывается признать новые выборы епископов и смещение старых. Феликс и Сабин в свою очередь обращаются за рецепцией в Карфаген к Киприану, который передает их дело на решение собора. Нетрудно усмотреть, что борьба идет относительно церковной рецепции. Рецепция Рима, как ecclesiae principalis, имеет первенствующее значение и до некоторой степени определяет, хотя и не делает обязательной, рецепцию остальных общин. Рецепция Карфагенской церкви вряд ли могла иметь существенное значение. Иное дело собор. Как ни высок авторитет Римской общины, но он покоится на авторитете одного епископа, тогда как собор есть concors множественности епископов. Второе, папа Стефан не мог отказать в признании смещения старых епископов, так как этим он нарушал постановления собора 251 г., к которому присоединился и папа Корнелий. Постановление Карфагенского собора относительно приема падших в церковь обязательно для Стефана. Мы видим, что постановления собора приобретают относительную силу в тех церквах, предстоятели которых дали на них свое согласие, и становятся общецерковным законом.
Крещальный вопрос впервые поставлен был на соборе 255 г. Решение собора по этому вопросу — необходимость перекрещивания еретиков — излагается в письме от имени 31 епископа, адресованном 18 нумидийским епископам [271]. Столкновение по этому вопросу уже произошло, но спор еще не обострился. Проконсульская Африка, по–видимому, более или менее единодушно стояла за практику Киприана, между тем как в соседней Нумидии существовали если не разногласия, то во всяком случае сомнения. Об этом свидетельствует письмо к Магну [272]. С одной стороны, надо было установить единодушие во взглядах на этот вопрос самих епископов Проконсульской Африки, дать исчерпывающие объяснения нумидийцам, а с другой — утвердить церковный закон или окончательно положить предел колебанию. Этим задачам вполне отвечал собор провинции Проконсульской Африки. Если собор 255 г. окончил сомнения нумидийцев, то Мавритания весьма сильно колебалась. Рим стоял за иную практику, противоположную Карфагенской церкви, и на этой практике настаивал. Папа поспешил поддержать мавританцев. Письмо Стефана стало известно Киприану, и он решил перед надвигающейся из Рима опасностью выступить в защиту своих взглядов, объединив около себя возможно большее количество епископов, следовательно, по сравнению с Проконсульской Африкой, часть церкви. Собор 256 г. (весенний) — первый достоверно известный нам собор епископов двух провинций: Африки и Нумидии. Сам Киприан думал воспроизвести собор Агриппина, который, как он утверждал, также был двупровинциальным собором: «То же постановил и с общего совета, по здравом рассуждении утвердил муж блаженной памяти Агриппин, с другими своими епископами, которые управляли в то время Церковью Божией в провинциях Африке и Нумидии» [273]. Как мы видели выше, это представление о соборе Агриппина является сомнительным. Во всяком случае если на соборе Агриппина присутствовали епископы африканские и нумидийские, то сам собор не соответствовал ни по своей форме, ни по своему содержанию Карфагенским соборам эпохи Киприана. Также сомнительным является и само число епископов на соборе Агриппина — 71. Собор подтвердил постановление Карфагенского собора 255 г. о перекрещивании еретиков. Через собор Киприан сделал еще один шаг к объединению всей Северной Африки. Объединение церковных общин Проконсульской Африки вокруг Карфагена через одно–провинциальные соборы приняло правовые черты — сделалось определенной церковной областью. Собор 256 г. (весенний) расширил эту область и если даже не осуществил, то положил начало правовому объединению Африки и Нумидии в церковную единицу высшего порядка.
Вотум большего собора — 256 г. — необходим был Киприану не только в вопросе о приеме еретиков, но и в споре с Римом относительно испанских епископов. Вероятно (достоверно мы этого не знаем), собор 254 г. не убедил папу Стефана. Надо думать, что он остался при своей точке зрения и не пожелал принять решение собора 254 г. В соответствии со своими взглядами, Киприан мог отстаивать свое решение только через расширенный собор [274].
Второй и весьма значительный шаг к объединению сделан был Киприаном созывом собора 256 г., который объединил епископов всех трех частей Африки: Проконсульской, Нумидии и Мавритании. Правда, число мавританских епископов было весьма незначительно — всего лишь двое, но это не играло роли, так как собор сознавал себя как собор епископов трех провинций и, следовательно, как высший орган для всех общин этих провинций. Задача Киприана заключалась не в объединении в одну церковную область епископов этих провинций — это пришло само по себе, но в споре с Римом: противопоставить решению Рима как можно больший numerus episcoporum. Это была не только борьба за свою практику в деле приема еретиков в церковь, но и борьба за собор как высший церковный орган. Как ни велико значение Рима как первенствующей церкви, матери–церкви, но Рим — одна из тех многочисленных общин, на которые разделена Церковь, а потому и Римский епископ не может считать себя высшей властью. «Никто из нас, — заявил Киприан на соборе, — да не поставляет себя епископом епископов или тиранической угрозой не приводит своих товарищей к необходимости послушания» [275]. В церкви не может быть высшего епископа, но власть в церкви принадлежит concors'y епископов. Борьба за соборный орган в церкви приводит к образованию церковных областей. Это образование шло уже по следам существующего объединения. Через соборы епископов Проконсульской Африки общины этой провинции соединены были в церковную область во главе с руководящей общиной Карфагена. Через соборы епископов Проконсульской Африки и Нумидии организуется новая церковная область, которая потом включила в себя церковные общины Мавритании. В этом процессе образования церковных областей весьма важно выяснить, является ли эта новая область расширением основной церковной области — Проконсульской Африки или образованием церковной области высшего порядка по отношению к Проконсульской Африке. Этот вопрос сводится к тому, успели ли епископы Нумидии и Мавритании, в свою очередь, сорганизоваться в отдельные церковные области. Относительно Нумидии у нас есть одно указание — соборное послание собора 255 г., адресованное 18 нумидийским епископам. Естественно допустить, что эти 18 епископов составляли собор, иначе почему бы Карфагенский собор обратился к ним со своим посланием. Таким образом, наличие собора в Нумидии не подлежит сомнению, но остается неясным, был ли это собор старого типа (например, избирательный, как предполагают некоторые исследователи [276]) или собор типа разбираемых нами карфагенских соборов. Мы склоняемся к первому предположению, и в факте двух или трех провинциальных соборов мы усматриваем расширение одной провинции в одно целое без всяких промежуточных делений.
VI
1. Собор как собрание епископов с участием клира и мирян возник в Северной Африке в значительной степени благодаря усилиям Киприана. В самой Африке эта форма собора успела за время Киприана довольно прочно укрепиться. Она вошла в церковную жизнь Африки <как новый> ее фактор, который сделался необходимым и обычным. В какой степени этот фактор привился в церковной жизни, можно усмотреть из того, что собор в новой форме стал регулярным институтом. Соборы во второй форме были явлениями чрезвычайного порядка. Они собирались по чрезвычайным событиям церковной жизни. Как правовой орган, собор в третьей форме должен был стать регулярно действующим. Эта регулярность лежит отчасти в самой природе новой формы собора, однако не исключающей и чрезвычайного собора, отчасти в том обстоятельстве, что собор становится правовым центром правовой церковной области. Кроме чрезвычайных обстоятельств, правовой центр должен более или менее регулярно действовать. Действительно, начиная с 251 г. мы наблюдаем в Карфагене ежегодные соборы.
Дальнейший успех новой формы собора зависел от того, в какой степени эта форма собора будет принята всей церковью. Если бы эта форма привилась только в Северной Африке, то ее значение ограничилось бы только пределами этой области. Конечно, трудно было бы ожидать, что эта новая форма собора сразу же будет усвоена всей церковью. В этом отношении особенно важна позиция Рима.
Ознакомительная версия.
