Стихотворение заканчивается тем, что варвары так и не приходят и весь столичный город пребывает в полном недоумении: как теперь быть, когда вся жизнь была подстроена под варваров, а они вдруг взяли да и не явились?
А ведь Византия на самом деле так и жила, в постоянном ожидании варваров. Да, укреплялись городские стены Константинополя, изобретались новые виды оружия, совершенствовалась тактика. Но гораздо чаще, чем на поле боя, победа приходила через дипломатию и просвещение этих самых варваров. Не случайно в «Повести временных лет» мы читаем о том, как славянские варвары сначала прибили щит своего князя к воротам Царьграда, через некоторое время взяли Херсонес, а потом… потом приняли крещение и стали старательными учениками византийцев.
Сегодня Константинополь давно стал турецким Стамбулом, византийский двуглавый орел исчез с герба Греции, но он по-прежнему остается на гербах России, Сербии, Черногории и даже Албании — те самые бывшие варвары сохраняют византийское наследство. Именно потому, что когда-то византийцы дождались варваров и сумели обратить их в свою веру, передать им свою культуру, и появилась на свете Русь-Россия, какой мы ее знаем, да и вообще все «византийское содружество наций» (термин Д. Оболенского), надолго пережившее саму Византию.
Это византийское наследство во многом определило облик нынешней России — многонациональной страны с неким единым культурным стержнем. Даже советские лозунги о многонациональной социалистической культуре, при всей их искусственности, продолжали примерно ту же линию.
Сегодня… Сегодня все резко переменилось. Варваров мы-таки дождались: они «понаехали тут». Они метут наши дворы, таскают в наших магазинах коробки, строят наши дома, они вообще делают всю черную работу в Москве, потому что ни один москвич за такие деньги делать ее не станет. Да и не москвич, пожалуй, тоже: выходцы из Пензы, Хабаровска или Пятигорска приезжают в столицу для того, чтобы делать хорошую карьеру, а не махать метлой и заборы красить. И я вполне доверяю выводам демографов, которые единогласно утверждают: без притока дешевой рабочей силы извне наша экономика уже не будет работать, поскольку население ощутимо стареет, да и просто сокращается, если не сказать «потихоньку вымирает». Между прочим, еще в советские времена на многих московских заводах работали «лимитчики» со всего Союза и даже вьетнамцы, потому что своих рабочих рук москвичам не хватало и тогда, когда рабочий получал больше чиновника или инженера средней руки. Словом, если нынешняя тенденция сохранится (а пока не видно причин для ее перелома), русские в Москве перестанут быть большинством.
И в этом тоже нет ничего уникального. Я помню, как однажды мне надо было провести ночь в Париже, мне заказали недорогую, совсем крохотную гостиницу в Латинском квартале, минут пятнадцать пешком до Нотр-Дам. Шикарно, подумал я, вечер в сердце Парижа! Я вышел на улицу, чтобы поужинать, и выбор был велик: турецкий дёнер, ливанская шоарма, греческие сувлаки… В маленьком продуктовом магазинчике покупатели вели неторопливую беседу с продавцом о своей жизни — на арабском языке. Французов поблизости просто не было.
В тот свой приезд я услышал от одного француза: «В 732 году при Пуатье франки разгромили арабов и так остановили распространение ислама в Европе. Арабы сегодня снова под Пуатье, только они приезжают туда на поезде. И мы ничего, совершенно ничего не предпринимаем по этому поводу!» Нет, он вовсе не был нацистом, призывавшим к погромам и депортациям. Совсем наоборот, он был христианином и печалила его бездеятельность христиан в деле просвещения тех самых «варваров».
Впрочем, и варварами их назвать язык не поворачивается, разве что в кавычках: те же арабы в VIII веке были носителями культуры, ни в чем не уступавшей культуре франков, просто она была совсем другой. А что до наших «понаехавших», то Самарканд и вовсе старше Москвы более чем в три раза — в его ворота входили еще воины Александра Македонского. Но все же сегодня и мы, и европейцы смотрим на этих людей действительно как на варваров: они являются из далеких юго-восточных краев в наши города в поисках лучшей доли, присутствие их давно стало данностью, и надо с ними что-то делать…
Но при общем сходстве нетрудно обнаружить коренные отличия. Араб во Франции, пакистанец в Англии, турок в Голландии — выходцы из далеких и совершенно чужих стран. Но об азербайджанце или таджике в Москве так сказать не получается: еще 20 лет назад именно Москва была столицей их родины. Говоря: «Их никто не звал», мы несколько лукавим: мнения их предков не спросили, когда включили эти территории в состав Российской империи, когда потом произвели революцию и объяснили им, что вместо ханств и эмиратов будут социалистические республики. И мнением этих людей не поинтересовались три славянских президента, когда в одночасье отменили Советский Союз и подарили им независимость, которой они не просили. Новости всегда приходили из российской столицы, и именно сюда протоптана у них дорожка. Те, кто старше 30 лет, учились русской грамоте по тем же букварям, что и мы, смотрели те же мультики, да и сейчас детям их показывают. Моя знакомая туркменка в свое время просила меня прислать из Москвы детские книги на русском языке.
И в этом наше огромное преимущество перед Западной Европой и перед «плавильным котлом» США: все эти люди нам уже не чужие (в отличие от тех же вьетнамцев или китайцев). Более того, они приезжают в Москву не для того, чтобы устроить тут все, как у себя на родине, а для того, чтобы перейти к московскому образу жизни. Они стараются при возможности устроить детей в школы и институты, они готовы к интеграции в такой степени, какая не снилась амстердамским туркам и парижским арабам.
Но к их интеграции как-то не готовы мы сами. Нам проще и удобней, когда они живут в своих гетто, а мы воспринимаем их примерно так, как англичане в Индии воспринимали своих индийских слуг. Но англичанам пришлось уйти из Индии и принять огромное количество индусов на свои острова. И вот тут будет уместно вспомнить о том, как мудрые византийцы поджидали своих варваров. Они старались, насколько возможно, привить им свою веру, свою культуру, свое миропонимание, чтобы, «когда писать законы станут варвары», эти законы все равно оказались бы византийскими.
Готовы ли мы к такому повороту событий? Вот, к примеру, сейчас очень много говорится о миссионерстве — но у нас в Москве, прямо под боком, есть совершенно нетронутые целинные залежи. Это те самые Равшан и Джамшут, которые и по-русски говорят неважно, и работают тоже плохо (рабский труд вообще редко бывает эффективным). Главное, совершенно не понятно, как себя с ними вести, о чем говорить, что делать. Но обязательно стоит пытаться что-то сделать!
Кто мог бы поверить в первые века христианства, что столица всего Востока, великолепная Антиохия на Оронте станет какой-то провинциальной Анталией в Турецкой республике? Кто мог предположить, что многочисленная церковь Александрии Египетской превратится в ничтожное коптское меньшинство в исламском государстве? Так и мы сегодня не можем даже догадываться, какие великие державы и столицы исчезнут в будущих веках с политической карты мира.
Но мы можем постараться сделать то, что удалось в свое время сделать византийцам: передать другим религию, культуру и историю — и так сберечь их для человечества. Не в том главный вопрос, каковы будут у жителей Москвы цвет кожи и разрез глаз через триста или пятьсот лет, а в том, как жители Москвы станут относиться к православной вере и русской культуре. И тут немало зависит сейчас от нас, дождавшихся прихода «наших варваров».
Представьте себе такую ситуацию. Некий верующий человек пригласил к себе домой своих знакомых, чтобы почитать Писание, помолиться, побеседовать. И вдруг — звонок в дверь. Люди в форме, обыск, арест, суд. Приговор гласит: человека оштрафовать, изъятые у него при обыске книги, журналы, видеозаписи христианского содержания уничтожить. Это вообще-то совсем не строгий приговор, потому что его судят в первый раз. Так что пока он обойдется без тюремного заключения, но лучше ему в другой раз не попадаться.
Что это, сталинский Советский Союз? Северная Корея? Нет, это повседневная жизнь наших с вами современников, граждан среднеазиатских республик, с которыми нашу страну связывают партнерские и даже союзнические отношения. Причем это не произвол, все эти действия проводятся в строгом соответствии с законом.
Статья 184 (2) Кодекса Республики Узбекистан об административной ответственности: «Незаконное изготовление, хранение, ввоз на территорию Республики Узбекистан с целью распространения или распространение материалов религиозного содержания — влечет наложение штрафа на граждан от двадцати до ста, и на должностных лиц — от пятидесяти до ста пятидесяти минимальных размеров заработной платы с конфискацией материалов и соответствующих средств для их изготовления и распространения».
