Орхан понял.
– Но это значит, что караванные пути через державу ильханов, минуя Османлы, упрутся теперь в берег Средиземного моря, который ныне во власти мамлюков! И в эти портах, где и всегда хватало кораблей генуэзцев и родосцев, жизнь закипит крутым ключом – в ущерб нашим рынкам...
– Блистательный султан совершенно правильно понимает дело! Кроме того, исчезает ряд причин для войн между хулагуидами и Золотой Ордой, и теперь гораздо большие потоки товаров могут пойти через Северное Причерноморье...
– Но разве это не результат твоей же политики! – с раздражением заметил султан. – Чем наполнена посуда, то и выльется оттуда! Поистине, в каждом сомнительном деле нужно предполагать самый худший конец – и тогда наверняка не ошибешься. Что ты теперь собираешься делать?
– Делается все, что возможно. Наши мухтары при дворах обоих названных государей налаживают отношения, и им уже сейчас удалось сделать многое. Но да соблаговолит блистательный и могучий выслушать одну очень давнюю историю! За двести лет до хиджры один из наших далеких предков, могущественный потрясатель Вселенной, божий бич, сокрушивший Рим , тюрок Аттила взял в гарем новую наложницу, бургундку Хильду, или Ильдико, как он ее ласково звал. Бургунды прежде жили в низовьях Таны и ушли на запад, когда гунны уничтожили их султанат. Девушка была из царского рода, и все ее родные – отец и братья – погибли в схватках с гуннами. Ее бедра были как два песчаных бархана, и стан ее был подобен букве алеф, и брови ее...
– Довольно! – прервал Орхан. – Я не сомневаюсь, что девушка была красива! Дальше!
– В ночь свадьбы властитель полумира умер, – эта ночь стала для него лейлят аль-Кадр . Людям было сказано, что он слишком отяготил себя вином! Поистине, было бы позорно признать, что Аттила убит девушкой! Но это было так! Неверные франки по сей день воспевают подвиг своей героини в эпических сказаниях...
– Неужели перед ночью любви евнухи не обыскали девушку?
– Поистине, в те простые и бесхитростные времена не было ни обысков, ни даже евнухов! (Орхан закрутил головой, выражая то ли недоверие, то ли неодобрение.) Она была так нежна и ласкова с владыкой! И потом, девушка всегда найдет, где на себе спрятать небольшой стилет – длиной как раз до сердца...
– Хорошо! Я понял! Но зачем ты мне рассказал эту историю? Почти такую же яхуди рассказывают про свою Иудифь! Есть примеры и ближе. Гораздо меньше времени прошло с тех пор, как девушка-наложница убила другого потрясателя Вселенной, бахадура Чингиз-хана...
– Дело в том, что Абу Саид, убив эмира Чобана, оставил в живых свою любимую жену и даже ничуть не охладел к ней!
– Ну и что? – недоумевал Орхан.
– Эмир Чобан – отец любимой жены Абу Саида! А убитые юноши – ее братья!
Орхан прищелкнул языком и потянул с пальца другое кольцо, с кроваво-красным рубином:
– Подумай, не найдем ли мы в подлунном мире новой Ильдико...
.g».D:TEXTFOENIXJANUCH21.BMP»;3.0»;3.0»;
Никто не может быть праведен один – должно быть по крайней мере еще девятеро других праведников.
Небоподобный, неборожденный... тюркский каган, я ныне сел на царство. Речь мою полностью выслушайте идущие за мной, мои младшие родичи и молодежь, союзные мои племена и народы.
Когда было сотворено вверху Голубое Небо, внизу Темная Земля, между ними обоими были сотворены сыны человеческие. Над сынами человеческими восседали мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев на царство, они устроили племенной союз, так появился тюркский народ. Четыре угла света были им врагами. Выступая с войсками, они покорили все народы, жившие по четырем углам, и принудили их всех к миру. Имеющих головы они заставили склонить головы; а имеющих колени они заставили преклонить колени.
Мой младший брат, Кюль-тегин, скончался, я же заскорбел, зрячие очи мои словно ослепли, вещий разум мой словно потух. Время распределяет небо, сыны человеческие все рождены с тем, чтобы уйти.
Бильге-каган
И вот годы прошли, – и Абдаллаху предстоит посвящение. Не в мастера – в братство. Он уже сковал свой образцовый меч, представил его арбаб аль-хираф и маджлису таифы , получил иджаз аль-хаддад , который выдали далеко не всем воспитанникам-янычарам, и зарегистрировал его в сиджиле местной махкамы. Однако тем дело и кончилось: «наверху», в руководстве янычарского корпуса, было решено, что ни шадд, ни ахд для мастеров-янычаров проводится не будут. Их соберут в казармы, там примут от них присягу и обучат их боевым искусствам, верховой езде, фехтованию, строю, дадут иные необходимые знания и соответствующие умения...
Бекташи, напротив, решили провести для заслуживших того членов церемонии посвящения, – и Абдаллах был в числе удостоившихся этой чести...
Перед посвящением Абдаллах должен был провести семь дней строгого поста, тщательно соблюдая все предписания шариата, в крохотной пещерке на самом берегу моря. В углу пещеры, у стены, журчал родничок вкусной воды; кто-то из ранее посвящаемых выбил в каменных плитах удобное углубление...
В первый день он, как было предписано, готовил дубовые угли, прообразующие власть, мудрость и силу. Роща священных дубов с овальными, в мелких округлых вырезах, темно-зелеными листьями и красноватой корой, была неподалеку. Сняв с пояса, который придерживал лишь набедренную повязку в три ладони шириной, ритуальный тебер (двулезвийный обоюдоострый топор) он нарубил веток, зажег огонь с помощью ритуального кремневого огнива... На этих углях, прикрытых черной овечьей шерстью, как на ложе мертвых, должен был он спать... Собрав угли в тут же сплетенную им на скорую руку ивовую корзину, он обернулся к морю – и невольно остановился, ошеломленный красотой открывшейся картины... Был самый конец лета, пушинки облаков бились, запутавшись в хрустальных паутинках солнечных лучей, а под ними перекипала крохотными белыми барашками неоглядная лазурная даль...
Вечером к нему в каждый из этих дней наведывался Али, вел длинные беседы, – до тех пор, пока на небе не загорались яркие крупные звезды, каждую из которых Абдаллах давно знал по имени. Когда у Абдаллаха кончались вопросы, они вместе совершали салят и Али уходил. Очень многое узнал Абдаллах в эти дни!
– Ты ведь булгар? – спросил в первый день у Абдаллаха Али. – А ты знаешь, где твоя родина?
– По ту сторону Чанак-кале : там меня схватили турецкие пираты, – с привычной сосущей болью в груди, возникавшей, когда он думал о родине, о доме, ответил Абдаллах.
– Это я знаю. Я говорю о земле твоих отцов!
– ???
– Мы – почти единоплеменники! Почти тысячу лет назад наши племена жили рядом: савиры, к которым я отношу себя, и булгары. Мы говорили на схожих языках: «хазарский язык, – пишет ал-Истахри, – не походит ни на тюркский, ни на персидский, ни на какой другой известный язык, а схож с языком болгар». Мы одинаково почитали «синее небо и черную землю». Те земли тогда называли «Вечный Эль». Сегодня все это в прошлом, лишь историки говорят: там был Аварский каганат. Он раскинулся от Карпат в Восточной Европе до Великой Китайской стены, включая города Согдианы. Каганат контролировал «дорогу шелка» – караванный путь, по которому китайский шелк шел в Европу, а европейское золото – в Китай... Вы, булгары, тогда кочевали в низовьях Дона, мы, савиры, или, по другому, авары, – по Тереку, в Ногайской степи и на побережье Джурджанского моря.
А потом, в последние десятилетия перед хиджрой, Сасаниды, желавшие, чтобы шелк шел через Персию, сумели поссорить аваров и византийских греков. Авары напали на крымские владения Византии, обрушились не нее через Кавказский хребет, подошли к самым стенам Константинополя – и были разбиты в четвертом году хиджры . А еще через четыре года был убит властитель каганата, Тун-джабгу; с полдороги вернулась в Константинополь просватанная в его гарем дочь византийского басилевса Ираклия Евдокия (Епифания). Но этим дело не кончилось.
Булгарский эльтебер Органа из рода Дулу, за три года до хиджры приезжал в Константинополь со своими архонтами. Все они привезли своих жен, и все приняли крещение. Он оставил в Константинополе малолетнего племянника Кубрата. «Кубрат, князь гуннов ... в юности был крещен и воспитан в Константинополе, в недрах христианства, и вырос в царском дворце», – пишет современник событий Иоанн Никиусский. – «[Кубрат] силой и светом животворящего крещения победил всех варваров и язычников», – разумеется, не без помощи «дружеских отношений с императором Ираклием», о которых этот источник также упоминает. Эта его «победа» состояла в том, что Кубрат развалил Аварский каганат, создав на территориях бывшего Боспорского царства, в Крыму, Тамани и низовьях Дона провизантийскую «Великую Булгарию». Другими осколками Великой Аварии стали Хазарский каганат, от Терека до низовий Волги, и Антский каганат со столицей Куява – на Днепре. Ал-Масуди пишет об антах: «Из этих племен одно имело прежде в древности власть, его царя называли Маджак , а самое племя называлось валинана ... Оно почиталось между их племенами и имело превосходство между ними». Собственно же Аварский каганат, вытесненный с большинства занимаемых им территорий, сохранился в Паннонии и стал второстепенным государством. На 70-м году хиджры европейских аваров разбил франкский король Карл Великий.
