Святое тело ее, положенное в храме безвестного местечка, совершало чудеса. Спустя 200 лет дикари сожгли храм, но тело святой осталось невредимым. Когда его переносили в Константинополь, из него текла кровь, как из живого, в знак невинного страдания, перенесенного в земной жизни. Мощи положены были в обители, основанной святой.
«По следам Олимпиады, — говорит Палладий, — благоугодно проводила жизнь блаженная Кандида, дочь полководца Траяна. Она достигла высокой чистоты, разумно украшала церкви, по благоговению к тайнам Христовым чтила епископов и уважала весь клир. Обучив дочь свою правилам девственной жизни, отдала ее Христу, как дар сердца своего. Потом и сама она, раздав имение свое, последовала за дочерью и проводила жизнь в чистоте. и целомудрии. Для изнурения плоти трудилась она по целым ночам, молола своими руками муку и пекла просфоры."Так как один пост недостаточен, — говорила она, — то я присоединяю к нему изнурительное бдение, чтобы сокрушить похотливость Исава". Она вовсе не употребляла в пищу мяса животных, а ела только рыбу, масло и овощи, да и это лишь по праздникам; во всякое другое время довольствовалась водой, смешанной с уксусом и сухим хлебом. Проведя такую суровую жизнь, эта достославная жена почила блаженным сном и теперь наслаждается вечными благами, уготованными для возлюбивших жизнь добродетельную».
Подобно сей благочестивой жене, с ревностью проходила путь правды и благочестиво несла иго девства славная Геласия, дочь трибуна. В этой чудной деве особенная была добродетель та, что солнце никогда не заходило в гневе ее на раба, или на служанку, или на кого другого (Еф. 4, 26). Геласия боялась помнить об обиде или неприятности, нанесенных другим. «Прощайте, и прощены будете (Лк. 6, 37) такова воля Божия», — говорила она себе. Не любя ближнего, нельзя возлюбить Господа, а в том нет любви, кто сердится на другого, кто не прощает его за все. Гнев — дело испорченной души (Ин. 5, 20). Гнев — беснование (Притч. 27, 4). Гнев покоится в сердце глупца (Екк. 7, 10). К несчастью, ничей гнев так не безобразен, как гнев жены (Сир. 27, 33). Дальше, дальше от него, то ли дело — детское незлобие: оно так приятно Господу. Он сказал нам: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18, 3–4). Таким путем, путем детского незлобия, блаженная вошла в жизнь блаженную.
Пульхерия была дочерью императора Аркадия. Брату ее Феодосию было 8 лет, когда (в 408 г.) объявлен он был императором; опекуном его был Анфимий, умный и добродетельный вельможа. Пульхерия была только двумя годами старше брата, но она далеко превосходила его дарованиями ума и твердостью доброй воли; с молодых лет она искренно любила благочестие; при всей незрелости лет, она была наставницей брата, старалась передать ему лучшие правила жизни. Прекрасно владея языками греческим и латинским, имела она обширные познания — исторические, философские, богословские. В 414 г. объявлена она была Августой, соправительницей императору. Империя восточная была обширна, а дела ее не были в порядке. Потому‑то умный и добрый Анфимий признал нужным, дабы такая сестра, какова была Пульхерия, была соправительницей брату. И она дала направление делам лучшее. Недостаток опытности в управлении Пульхерия восполняла зоркостью ума своего и желаниями добра. Брату своему всего более старалась внушить, что без веры, без благочестия лучшие дарования бесполезны, и политика без веры не. умная, вредная политика. Так она направляла и дела империи. Она не решала дел без молитв и советов с людьми добросовестными. Внутренние волнения империи — дела страстей людских — были успокоены; с соседними державами поддержан или восстановлен мир, сбор податей приведен в порядок; армия и флот поставлены в хорошее состояние. Наукам даны способы для их успехов. Империя была счастлива, как не была она счастливой при Аркадии.
Пульхерия была воспитательницей и двух младших сестер своих, Аркадии и Марины; она оставалась при них безотлучно, если только ее не отвлекали дела управления. Она назначала им и предметы занятия и давала направление их мыслям и чувствам. Красота — обман и пригожество — суета; жена, имеющая страх Господень, она достойна всякой хвалы, говорил боговдохновенный мудрец (Притч. 31, 30). Уроки его твердо изучала для себя и сестер Пульхерия. Ею дан был обет пред Богом — остаться девственницей до гроба. И этот обет запечатлела она памятником: в соборном храме поставлен был престол, устроенный из золота и драгоценных камней, с надписью «Обет девства». Она имела утешение видеть, что и сестры ее также решились посвятить себя на служение Богу. Дворец императорский был при ней истинно христианским домом, чем он уже давно не был: ни роскоши, ни праздности, ни рассеянию тут не было места. Пульхерия совершала с сестрами подвиги покаяния и молитвы. В комнаты их не вступала нога мужчины. Соправительница принимала просителей и министров не иначе как в определенное время и публично. Все это имело последствия полезные и для быта империи, обеты царевен преграждали путь интригам придворной жажды честей и власти. Считая тело свое храмом Распятого Господа, она усмиряла в нем нечистые движения строгим постом и трудом.
Когда брат Феодосий достиг полного возраста, 20–ти лет, Пульхерия озаботилась приискать ему невесту. Выбор ее пал на Афенаиду, дочь афинского философа. Афенаида явилась к Августу с просьбой возвратить ей имение отца ее, отобранное неправдами людскими. При разговоре оказалось, что Афенаида была прекрасно образованна и умна. По сведениям сторонним, оказалось то же. Афенаида объявлена была невестой императора. Это должно было изумить многих и иных оскорбить: выбор пал не на аристократку. Пульхерия желала одного добра. Так как Афенаида была еще язычницей, то она была крещена и названа Евдокией. Брак был совершен 7 июня 421 года. Спустя два года Евдокия объявлена была Августой. Пульхерия оставалась по–прежнему соправительницей, но старалась давать вид, что император — один в империи. Повеления шли в империю от имени Феодосия, дела решались от его же имени. Умная Пульхерия дала в это время памятный урок брату своему. Феодосий, добродушный и доверчивый, стал было подписывать дела, не читая их и даже не всегда спрашивая, об их содержании. Вельможи, пользуясь этой доверчивостью, дозволяли себе и грабить казну, и теснить невинных. Пульхерия, не теряя слов напрасных, поднесла императору доклад. Феодосий, не спросив о содержании, подписал и отдал бумагу сестре. Затем Пульхерия зовет к себе Евдокию и, занимаясь с ней разговорами, удерживает ее у себя весь день. Вечером зовут Евдокию к царю. Пульхерия не отпустила. Приходят в другой раз. Пульхерия с улыбкой сказала: «Доложите царю, что Евдокия — моя собственность, по его воле». Явясь затем к брату, она подала ему подписанную им грамоту. Тот прочитал, и Пульхерия кротко сказала: «Видишь ли, государь, как опасно не читая подписывать бумаги! Ты, по доброте своей, не думаешь, чтобы могли обманывать тебя. Но на земле не Ангелы, а люди всякого сорта. Ты — отец отечества. Берегись, чтобы не пострадало от тебя отечество». Феодосий, пораженный стыдом, дал слово быть осторожным.
По убеждению благочестивой Пульхерии, Феодосий отправил в Иерусалим много денег для раздачи бедным и золотой крест с дорогими каменьями для водружения его на лобном месте. Признательный архиепископ послал царю правую руку архидиакона Стефана. Когда мощи были в Халкидоне, Первомученик является во сне Пульхерии и говорит: «Вот, молитва твоя услышана, и я уже в Халкидоне». Царевна и царь вышли навстречу мощам, и Пульхерия построила в столице великолепный храм Первомученику, где и положены были мощи его.
Сколько Патриарх Несторий ни был силен связями своими с вельможами империи, как ни ловко действовал он для своей пользы, в 431 году составился в Ефесе Вселенский Собор; долго длился Собор по интригам защитников Нестория; Феодосий вовлекаем был в распоряжения несправедливые: но учение Нестория осуждено было как ересь, и Несторий сослан в заточение. Защитой Православия служила благочестивая и умная Пульхерия.
Блаженная отдала почесть великому святителю Златоусту: мощи его (в 438 г.) перенесены были из заточения и торжественно положены были в столице, в храме Апостолов.
В следующем году землетрясение долго держало в ужасе столицу. За 20 дней до Пасхи совершали общественное моление: царь, царевна и Патриарх шли пешие по городу. Пением ангельской песни «Святый Боже» прекращено бедствие, и песнь введена в общественное и частное Богослужение.
В 444 году Пульхерия похоронила сестру свою Аркадию, сохранившую, по ее убеждению, девство до гроба.
При дворе место Анфима занял евнух Хризаф, которого все достоинство состояло в том, что, великан телом, был довольно способный полководец, иначе — это был человек без всяких правил и жадный до денег. Пульхерия останавливала Хризафа в его дурных делах. Хризаф возбудил в Евдокии зависть к власти Пульхерии. Евдокия и Хризаф стали действовать заодно против Пульхерии. Феодосий, добрый, но слабый и недальновидный, сперва не принимал участия в их плане, но потом был вовлечен в него. Он потребовал, чтобы Константинопольский Патриарх Флавиан посвятил Пульхерию в диакониссы. Святитель объявил, что он не может посвящать никого против его воли, да и счастье империи требует совсем другого. Император упорно настаивал на своем требовании. Св. Флавиан отвечал, что он явится ко двору в другое время. Он поспешил дать знать Пульхерии о злостных замыслах врагов ее. Она решилась удалиться в уединение и в 447 году удалилась от двора. В империи и в церкви по воле Хризафа начались дела одни других страшнее. Против Флавиана поднято гонение. Евтихий–еретик стал любимцем двора. Диодор и евтихиане стали производить злодейские насилия. На Ефесском Соборе 449 г. Флавиан был удавлен. Ересь Евтихия явилась под защитой императора. Хризаф злодействовал в империи, грабил и убивал.
