— Думаю, коллеги, нам стоит немного подождать, наслаждаясь красотой здешних мест, — промолвил Мессинг.
— Не мешает осмотреть гору, некогда бывшую вулканом, — сказал Петрович. — Вдруг нам удастся обнаружить заваленный вход?
— Не обольщайтесь, мой друг, — охладил энтузиазм полковника Мишель. — Смею полагать, не вы первый, кто думает отыскать вход в древнюю пещеру. И, поверьте, никому пока за последние полвека с лишним этого не удавалось.
— А ведь там, в глубине этой горы кроется, наверное, старое капище, сродни тому, что мы с вами, Мишель, видели в Тибете, — заметил я. — Вдруг там, как и в Гималайской пещере, стоят эти минеральные столбики, обладающие столь чудесной, животворящей силой?
— Поверьте, Рушель, — ответил Мессинг, — даже если и есть под этими тоннами камней какие-то реликвии, нам их при всем желании оттуда не достать. Равно как не достать нам ничего и со дна озера, где прячется теперь монастырь.
— Но, может, хотя бы сделаем попытку, — не отставал Петрович. — Попытка — не пытка.
Гэбэшный юмор нашего друга, как всегда, не отличался остроумием и новизной. Впрочем, в принятом решении не ходить пока что к горе это ничего не меняло.
Мы присели на берегу и стали вглядываться в воду таинственного озера. Очень уж правильная форма круга; словно образованная землетрясением впадина, затем заполненная водой, была кем-то заранее спланирована и структурирована. Своими наблюдениями я решил поделиться с друзьями:
— Меня не может не настораживать столь строгая форма озерной чаши. Посмотрите: предельно правильный круг, ни одного изъяна. Способна ли Природа на такое?
— Природа, — медленно сказал Мессинг, — способна на многое. Но вы, Рушель, правы: словно человек тут руку приложил. И еще, коллеги, позволю себе напомнить вам, что где-то здесь, по всем данным, спряталось и строение «ОТТО».
— Папá, ты уверен, что строений «ОТТО» не два, а все-таки три? — спросила Алексия.
— Что ты, малыш, конечно же полной уверенности нет. Однако есть предчувствие, что четыре здания красного кирпича где-то здесь, рядом с нами. И еще одним предчувствием такого же рода не могу не поделиться с вами: где-то здесь вторая часть Скрижали атлантов… где-то здесь…
— Вот и у меня есть предчувствие… — сказала Алексия.
Мы все смотрели на Алексию, ожидая продолжения, но девушка задумчиво смотрела на другой берег. И не было это похоже на мхатовско-моэмовские выходки ее отца. Совсем не было похоже на вчерашнее смятение самой Алексии после прочтения гениального и загадочного «Павлина» Василия Дмитриевича Лебелянского. Скорее, напоминало сосредоточенность героинь чеховских пьес в те секунды, когда автор предписывает им молчать, и, пользуясь этим, героини уходят в себя, в анализ своих мыслей и чувств, нам, зрителям, недоступных и непостижимых. Взгляд Алексии был сосредоточенным. Теперь я понимал, что эта сосредоточенность вызвана особым даром дочери Мессинга. Глядя на озеро Алексия, я был уверен, видит то, чего не видим мы нашим обычным зрением. Так и подмывало спросить ее об этом, но, конечно, делать этого было нельзя, пока сама Алексия не захотела бы нам рассказать о своих ощущениях. По щеке девушки бежала слеза. А ведь она, когда предвидела, часто плакала! Я помнил это со слов Мессинга. Что же смогла разглядеть Алексия в этой глубине?
Наконец дочь Мишеля повернулась к нам, улыбнулась и сказала:
— Друзья! Сейчас я попыталась понять, что прячется в глубинах озера. Кажется, я смогла постичь сущность того, что случилось в сорок третьем году здесь. Это было не землетрясение. Я уверена. И прошу заранее простить мне самонадеянность, но за свою жизнь я смогла научиться пользоваться интуицией.
— Что же здесь было? — нетерпеливо спросил Петрович.
Алексия положила руку полковнику на плечо и снова улыбнулась. Приятно было увидеть, что перед нами снова наша Алексия — умная и озорная, светлая и проницательная.
— Не землетрясение, — продолжала Алексия, — это было дело рук человеческих. Сейчас я увидела: то, что случилось здесь, было подготовленным взрывом. Вернее, даже двумя взрывами. Технология, на мой взгляд, была такова. Одна часть взрывчатки была заложена внутрь горы-вулкана, меньшей знакомого нам Калата, а потому взорвать его не составляло большого труда. Другая же часть, незначительная, была доставлена внутрь монастыря и там заложена в какой-то ключ, родник или колодец. Устроителям взрыва нужно было сделать так, чтобы водный ресурс, хранящийся под монастырем, вырвался наружу, в одночасье превратив эту местность в озеро, что, как видим, прекрасно удалось.
— Но как получилась правильная форма круга? — не мог не спросить я у Алексии.
— Эту форму кто-то готовил заранее. Думаю, не одна неделя ушла на подготовку будущей озерной чаши. Причем в организации затопления принимали участие сами обитателя монастыря. Ведь если бы долгое время рядом с монастырем трудился кто-то посторонний, это не осталось бы незамеченным. А значит, трудились здесь монахи, которым, похоже, взрыв и затопление были выгодны. Но почему? Пока не могу дать ответа на этот вопрос. Но чувствую, что там… — Алексия рукой показала на озеро, — кто-то есть.
Даже Мишеля смутил этот вывод:
— Прости, малыш, но, признаться, не очень понимаю, как это может быть?
Петрович, явно опасаясь за душевное здоровье Алексии, нежно прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу девушки. Признаться, сказанное Алексией показалось мне нелогичным. Я поддержал Мессинга:
— Дорогая Алексия, извините, однако как все-таки может быть, чтобы под водой мог находиться кто бы то ни было, кроме водных обитателей?
— Например, рыб, — будто эхом откликнулась Алексия на мою реплику.
— То есть? — не понял Петрович.
Алексия сочла нужным перестать говорить загадками, а попыталась объяснить свои ощущения:
— Для того чтобы видеть больше, чем обычно, я пытаюсь мысленно представить какой-нибудь образ, который важен сейчас для меня, актуален. Как только я поняла, что взрывы рукотворны, как и все остальное здесь, я тотчас вызвала в воображении актуальный для всех нас образ павлина. Стоило мне сделать это, как я увидела людей! Понимаете, живых людей там, под водой. Это были люди, и я понимала, что там, внутри озера им хорошо, это их мир! Мне сразу вспомнился Ихтиандр. Помните роман Беляева «Человек-амфибия»? Глубины этого озера населены такими ихтиандрами. Но кто они, я не знаю. Еще я видела подводные пагоды, монастырскую стену — среди воды. А в самом центре круга, — Алексия опять показала на озеро, — увидела четыре здания строения «ОТТО». Все строения — точная копия того, что мы видели в театре в Мандалае, и того, что красуется на вершине Калата.
— И что же теперь делать? — спросил Петрович. — Опять вдаваться в анализ, в интерпретацию? Ждать вестей от Насти и Белоусова? Строить очередной ипсилон? Перебирать наследие Лебелянского? Возвращаться в «Обитель Журавля» или в Мандалай?
Нужно было менять наши планы. Но как именно? И тут нам всем на помощь пришел У Э:
— Помните ли вы, с какой целью отправился сюда Звездочет?
— Конечно, — за всех ответил Мессинг. — Он пошел на ежегодную медитацию к месту прежнего нахождения монастыря, настоятелем которого он является. Но как это поможет нам определиться со следующим шагом?
— Предельно просто, — отвечал У Э. — Нам надо хотя бы попробовать заняться тем же самым, ради чего шел сюда Звездочет. Попробую пояснить, какого результата следует ждать от этого шага. В Мьянме некоторые люди, особенно люди, как говорят в России, старой закалки, твердо уверены в том, что всякий гость страны, откуда бы он ни прибыл, должен жить по законам не своей родины, а именно Мьянмы. Я и предлагаю вам немного пожить по этим законам. Мы находимся на том месте, где здешние монахи устраивают ежегодные медитации. Так давайте попробуем уподобиться им и помедитировать прямо здесь и сейчас.
— Как же мы сделаем это? Ведь мы не умеем медитировать, — возмущался Петрович, которому, по всей видимости, понравилось задавать вопросы, на которые нет ответов.
Впрочем, У Э знал ответы:
— Я попробую вас научить этому искусству. В нем, поверьте мне, нет ничего сложного, если, конечно, не ставить сверхзадач, а просто попробовать таким образом чуть отрешиться от мира.
Я почему-то тут же припомнил, как буквально полчаса назад, только еще увидев впервые это круглое озеро, стал мечтать как раз об этом — об отдохновении от повседневных дел на этом берегу.
У Э руководит сеансом медитации
