Я внимательно посмотрел на обоих. На йогов, по крайней мере, так, как я их себе представлял, эти ребята были совсем не похожи. Они выглядели точно так же, как миллионы обычных людей, населяющих нашу планету. После небольшой паузы я решил выяснить, чего, собственно говоря, они от меня хотят, но Тоша, как будто угадав мой вопрос, спросил сам:
-- Ты хотел бы научиться лечить людей руками?
-- Что значит лечить руками?
-- Так я называю лечение энергией. Через руки ее передавать легче всего.
-- А что, разве невозможно передавать энергию как-то по-другому?
-- Возможно, но через руки, повторяю, это делать проще. Довольно традиционный способ.
-- Ты имеешь в виду Иисуса?
-- Руками лечили многие, не только Он. Поразмыслив некоторое время, я сказал:
-- Я не люблю медицину и никогда не хотел быть врачом. Это я знаю наверняка.
-- То, что я тебе предлагаю, никак не связано с врачами и медициной. Это связано с Духом.
Некоторое время мы молчали, потом я произнес не очень решительно:
-- Не знаю. К тому же я собираюсь на днях уезжать на Камчатку.
Тоша внимательно посмотрел на меня и тихо сказал:
-- Это вряд ли.
Я встал, собираясь уходить. Тоша проводил меня до двери и сунул мне в руку бумажку со своим номером телефона.
-- Позвони, если надумаешь. - Хорошо.
На бумажке рядом с номером телефона были написаны несколько иероглифов.
-- Что это значит?
Здесь написано: "Делай только то, что ты действительно хочешь".
Глава 3
Прими все так, как есть. Перестань сражаться с миром и с собой. За всем стоит одна единая Воля, и Воля эта непрерывно проявляется в мире и в тебе. То, что ты читаешь эти слова, - тоже действие этой Воли. Так перестань же противопоставлять себя тому, что происходит, и обрети мир в потоке перемен. Соединись с этим потоком, и смысл происходящего откроется тебе. Есть лишь один путь: вниз по течению, назад к океану. Как только ты перестанешь тратить силу на борьбу с существующим порядком вещей, ты сохранишь ее для жизни в гармонии с миром и с собой. И эта сбереженная сила неизбежно приведет к осуществлению твоих желаний, потому что до того, как слиться с океаном, каждое из твоих желаний должно быть исполнено. Это закон. Закон океана.
Если ты отдашь свою волю той Воле, что вращает миры, и они станут одним, ты более не встретишь препятствий на своем пути, поскольку ничто не может противостоять этому единству. Это не так сложно, как кажется. Просто оставь все так, как есть, и наблюдай за происходящими изменениями. Изменения - в природе вещей, созерцание этих изменений - твоя судьба. Когда ты достигнешь океана, твоя судьба будет исчерпана, потому что океан бесконечен. И это - свобода.
Оставалось две недели до моего отъезда, и я начал собираться в дорогу. За хлопотами я почти забыл о Тошином предложении. Отчасти это произошло потому, что я не воспринял его предложение серьезно. Мне довелось встречать на своем пути немало безумцев, одержимых самыми разными мистическими идеями, включая Шамбалу. Одни из них нашли себе последователей и единомышленников, другие влачили печальное существование в психбольницах. Тоша и его приятель казались вполне нормальными людьми, однако страсть к таинственному и необычному настолько присуща человеческой природе, что нередко бывает трудно различить духовный поиск, фантазии и безумие.
И все же я позвонил по оставленному телефону. На звонок никто не ответил, что меня несколько удивило: в квартире проживало, по крайней мере, семей десять. На следующий день я сделал еще одну безрезультатную попытку, после чего, с некоторым даже облегчением, отступился.
Последнее, что мне оставалось сделать перед отъездом, - это достать подробную карту Камчатского полуострова, что было нелегкой задачей: крупномасштабные карты были достоянием геологов, КГБ и военных. Тем не менее, мне удалось найти человека, который когда-то служил в тех местах и сохранил хорошую карту. Он пообещал мне обменять эту карту на бутылку дорогого коньяка.
Я встретился с ним поздно вечером в центре города, получил карту и, погрузившись в ее изучение, замешкался и опоздал на метро. Денег на такси у меня не было, и не оставалось ничего другого, как отправиться домой пешком. Идти предстояло часа три - возможно, это была бы и неплохая прощальная прогулка по родному городу, если бы температура в эту декабрьскую ночь не опустилась почти до - 30°.
Быстро шагая по заснеженным улицам, я лихорадочно соображал, к кому бы можно было зайти по пути на чашку чая. В этот поздний час все уже было закрыто, оставалось рассчитывать лишь на чье-либо гостеприимство. Наконец, я вспомнил адрес одного знакомого, жившего по пути. Хотя я и не был уверен, вернулся ли этот знакомый из армии, терять все равно было нечего, и я направился к нему.
Безуспешно нажимая дверной звонок в течение нескольких минут, я понял, что моим мечтам о чашке горячего чая не суждено было сбыться. Я уже начал спускаться вниз по темной холодной лестнице, когда раздался звук отпираемого замка, и дверь отворилась. Я обернулся и увидел в дверном проеме фигуру, выхваченную в темноте светом из квартиры. Но это был вовсе не мой знакомый. В дверях стоял Тоша.
-- Вот так номер! Что ты здесь делаешь?
-- Привет, заходи. Ты как раз вовремя, - не моргнув глазом, ответил он.
Я поднялся наверх и вошел в квартиру, охваченный внезапным предчувствием того, что что-то сейчас должно произойти. Мы прошли на кухню и - о, чудо! - на плите пыхтел кипящий чайник. Тоша налил мне чашку и сказал:
-- Киса (так звали хозяина квартиры) приезжал из армии в отпуск и оставил мне ключи.
-- Я не знал, что вы знакомы. Тоша пожал плечами:
-- Совпадение.
Прихлебывая горячий чай, я сказал:
-- Я звонил, никто не подходил к телефону.
-- Да, на моей квартире проблемы, пришлось свалить, - ответил он, прищурившись. Я не стал углубляться.
-- Пробуду здесь некоторое время.
А потом?
Потом не знаю.
-- Я уезжаю через пару дней.
-- На Камчатку?
-- Да. Ты там не был?
-- Нет. Говорят, там шикарные места.
-- Ну да, - гейзеры, вулканы. Молодая земля. Мы помолчали некоторое время, потом я поднялся.
-- Ну, спасибо за чай. Мне нужно идти. До дома еще топать и топать.
Тоша изучающе взглянул на меня.
-- Погоди секунду. Мне нужно кое о чем тебя спросить.
-- Спрашивай.
-- Ты бы не хотел, чтобы я стал твоим начальником?
-- Не понял. Что значит начальником?
-- Ну, что значит начальник? Я говорю - ты делаешь.
У меня даже дыхание сперло от такой наглости.
Ты что, в своем уме?
Вполне.
Я не знал, что ему на это сказать.
-- Начальником в чем - в работе, что ли, какой-нибудь?
Он улыбнулся.
-- Да нет, во всем начальником.
-- Это вроде как Отец наш небесный, что ли?
-- Ну да, что-то вроде того, - Тоша указал пальцем на потолок.
Я задумался. На психа он, вроде, не похож. Что же он от меня хочет? Наконец, я спросил:
-- Ты имеешь в виду, хочу ли я слушаться тебя во всем, как собака?
-- Примерно так. Во всяком случае, тебе придется делать то, что я говорю.
Это было неслабое предложение. Ничто в жизни я не ценил так, как собственную свободу, и отдать ее этому... я даже не знал, как его назвать. Я взглянул на Тошу, пытаясь понять, что же ему все-таки от меня нужно. Нет, он явно не был ни сумасшедшим, ни маньяком. Дикость предложения никак не вязалась с его спокойным, сосредоточенным обликом. Он внимательно и, как мне казалось, чуть насмешливо смотрел на меня. Дуэль наших взглядов была недолгой. Я отвел глаза и сказал:
-- Ты, наверное, шутишь.
-- Ничуть. Мое предложение вполне серьезно.
Я почувствовал себя в тупике и не знал, что сказать. Просто послать его и уйти? Что-то не давало мне этого сделать. "Да он просто безумен!" проскочило у меня в голове. Разговор, тем не менее, принимал интересный оборот, и я решил продолжить.
-- Ну хорошо, допустим, я соглашусь. Что тогда произойдет?
Это выяснится только после того, как ты примешь решение.
Ловко. А если я приму решение послать тебя в баню вместе с твоим предложением?
Тогда ты просто продолжишь жить своей жизнью, и все дела. Тебя никто не насилует. Ты абсолютно свободен согласиться или нет.
-- Я должен дать тебе ответ прямо сейчас? Тоша взглянул на часы.
-- Во всяком случае, сегодня.
Я все еще не мог понять, разыгрывает он меня или говорит серьезно.
-- Ну хорошо. Допустим, я соглашусь, но не буду выполнять твоих указаний. Что ты будешь делать тогда?
Тоша ответил, улыбнувшись:
-- Это невозможно.
Почему?
Потому что, если ты скажешь "да", ты не сможешь действовать по-другому.
Внезапно я почувствовал, что он говорит правду. Я не подумал, а именно почувствовал это всем телом. Впервые в жизни я удостоверился в чем-то с помощью языка тела - единственного языка, который никогда не лжет. Я знал, что если я скажу "да", то возврата назад не будет. И от понимания этого по спине у меня поползли мурашки.
