Один мужчина пришел в с.Себено в храм, набрал много свечей больших и ставил на каждый подсвечник, ну а прихожане говорят: "Не жалеет деньги, а Матрона услышала и говорит: "Он ставит не свечи, а столбы, потому, что ему надо поставить дом, он об этом думал, то есть построить." Матрона часто ходила в храм свой в Себено. Всегда старалась стоять на левой стороне и подпевать певчим.
Матронины родители - Димитрий и Наталия, любили ходить в храм иногда вместе, и вот мать в праздник одевается и зовет в храм с собою Димитрия, он отказался, не пошел. Дома он читал молитвы, пел, а Матрона тоже была дома. Мать, находясь в храме, думала о своем муже, "вот он не пошел", и все волновалась... Отошла Литургия, Наталия пришла домой, а Матрона ей и говорит: "Ты, мама, в храме не была." "Как не была? Я только пришла и раздеваюсь!" А она говорит: "Был отец в храме, а тебя там не было!"
Однажды Матрона по осени сидела на завалинке, которую делали около дома до окон, для тепла. Мать ей говорит: "Что же ты сидишь, холодно, иди в избу". Матрона отвечает:
"Мне дома сидеть нельзя, огонь мне подставляют, вилами колют". Мать говорит: "Там никого нет". Матрона отвечает: "Ты же мама не понимаешь, сатана меня искушает". Потом это больше не повторялось.
Блаженная Матронушка еще при жизни говорила: "После смерти моей приходите на могилку. Как принимала людей, так и буду принимать". Блаженная Матрона за три дня до своей кончины сказала, что она отойдет ко Господу. У нее спросили: "Матренушка, как же нам жить? С кем же мы теперь останемся, с кем советоваться будем?" Она ответила: "После моей смерти таких не будет как я, а вы приходите на могилку, я там всегда буду, я вам также буду помогать и молиться за вас, как при жизни моей. Разговаривайте со мной, все горести свои поверяйте мне, я буду вас видеть и слышать, что душе вашей скажу, то и делайте".
В августе 1989 года на кладбище, где захоронена мать Матрона, пришла женщина лет восьмидесяти и сказала Антонине, которая постоянно ухаживает за могилой Матушки, что она дочь подруги матери Матроны. Рассказала, что как-то ее мать пришла к Наталии, матери Матроны, а та ей жалуется: "Что мне делать? Девка грудь не берет в среду и пятницу, она в эти дни спит сутками, разбудить ее не возможно". Потом она сказала: "Мой дядя, Никита Ермаков, работал во время войны в Кремле, подвозил продукты. Когда немцы приблизились к Москве, вот-вот возьмут, то Сталин готовился к выезду из Москвы. Мой дядя сумел к нему подойти и сказать, что есть такая блаженная мать Матрона, прозорливая, которая может сказать Вам, как поступить: уезжать или нет. И дал адрес. К ней он приезжал, она сказала: "Русский народ победит, победа будет за тобой. Из начальства один ты не выедешь из Москвы". Антонина это слышала раньше, но не верила. После рассказа дочери, подруги матери Матушки Матроны, она вспомнила рассказ академика Александра Николаевича Бакулева, который лежал в 1964 году в первой городской больнице, в институте сердечно-сосудистой хирургии (он построил этот корпус на свои деньги), где работала медсестрой Антонина, обслуживая этот пост. Он доверительно относился к Антонине и сказал: "Спрашивай у меня все, что хочешь, я сам начал работать санитаром, я такой же простой человек, как и ты". Антонине пришла мысль спросить, почему после смерти Сталина его так унизили? Он ответил, что Сталин расстрелял много, очень много, хороших людей, а я на это отвечала, что ему Берия подсовывал документы, которые вредили Русскому народу и Государству. "Как же не было никого, кто раскрыл бы ему глаза на все?" "А почему же народ его так хоронил?" Бакулев ответил: "Потому что все знали, что он до последнего не покинул Москву".
Как-то Бакулев рассказал Антонине, что Сталин до последнего не покинул Москву. В это время Бакулев был вместе с ним, главным хирургом г.Москвы - все командование отступления было на Сталине. "Мы со Сталиным И. В. сутками не спали. По сообщению, что немец завтра будет в Москве, мы вечером с семьями отправились на Белорусский вокзал, с которого отправлялось ранее все Правительство, в 21 час. Сели в поезд. Утром видим в окно, что мы на месте, при вокзале. В вагоне был телефон - я первый проснулся, взял трубку, спросил: "В чем дело, почему нас не отправили?" Мне ответили: "Немцы отступили от Москвы". Таким образом подтвердились и исполнились слова Матушки, что он один из начальства не выедет из Москвы.
Рассказ Анны Филипповны Выборновой, дочери Ксении, которая была старостой в Себенской Церкви при жизни блаженной Матроны
Крестили Матрону в нашем храме, в сторожке при церкви, вместе с моим папой. Папу вперед крестили, а потом ее. Когда ее окунули в купель, то пошел аромат по всей сторожке, невозможно какой. Все удивились: "Что ж так духовит? Что же такое-то?" А священник сказал: "Эта девочка - дарованная от Господа. Она будет праведницей". Еще священник сказал матери: "Если она что попросит, вы обязательно обратитесь прямо ко мне, идите и говорите, не стесняйтесь, что нужно!"
Однажды Матронушка говорит: "Мам, мне все снится икона "Взыскание погибших". Божия Матушка к нам в церковь просится. Собрались бабы, Матронушка благословила их собирать деньги на икону во всех деревнях.
Один мужик дал рубль нехотя, и брат его дал копейку на смех. Когда деньги принесли к Матронушке, то она все эти деньги перебрала, что-то искала, нашла этот рубль и копейку:
"Мама, отдай им, они мне все деньги портят".
Как только собрали деньги, так сразу поехали в Богородск и там заказали икону "Взыскание погибших". Когда сделали, присылают сказать: "Готово". Тогда взяли подсвечник с тремя свечами, взяли икону со всем киотом и понесли ее от Богородска до самой церкви в с.Себено переносом с крестным ходом, с хоругвиями.
Ну вот, так и донесли до нашего села. Пешком несли, на руках, а несли - не чувствовали тяжести, как перышко. И сама Матрюша ходила встречать за четыре километра, ее вели под руки. Вдруг она говорит: "Не идите дальше, теперь уже скоро, они уже идут, они близко". Она, вот, слепая от рождения, а все говорила, как ведущая. "Вот, - говорит, - идут, сейчас через полчаса придут, принесут икону". И правда: через полчаса показался крестный ход. Здесь на месте, где жители встречали икону, отслужили молебен и тогда только понесли ее до Себено. А Матрюша то держалась за икону, то ее вели под ручки - она слепая, не видела ведь она ничего. Когда принесли икону, опять молебен был, и икону поставили в нашем храме. Она там до сих пор так и стоит.
Матрона предсказывала с семи лет, даже раньше. Когда ей было шесть - семь лет, мама однажды на нее заругалась: "Зачем крестик снимаешь? Замучила меня, слепая!" И тогда что же? Матрона отвечает: "Мамочка, это ты слепая сама, у меня свой крестик на груди".
Она рожденная с крестиком - выбитый крест на груди. Тогда мать, когда увидела говорит: "Милая дочка! Прости меня, а я то тебя все ругала! Я и не видела у тебя такой крестик!"
Ну вот, она с семи лет начала предсказывать, и людей очень много к ней ездило. Привозили лежачих. Здесь ночует ночь и едет здоровый. Очень большая была помощница.
А со мной был вот такой случай. Я, конечно, не помню, мне было тогда девять месяцев. Колдовство, оно и сейчас есть, и тогда было. Вот мне сделали. Сделала тетка родная: в люльке посмотрела, погладила - и у меня ножки все согнулись в коленках. Идет мама с работы - ребенок грудь не берет, кричит во всю глотку, лежит, задрав ноги, будто их скрутило, подогнуло к груди. Никак мне их не могла распрямить, в девять месяцев я не ходила совсем. Матрюши тогда не было, она была в Москве. Дядя поехал за ней и привез ее в Себено. О приезде Матрюши сообщили родные. Мама моя тут же побежала к Матрюше спросить. Матрона жила от нас домов за восемь. Хожалка была недовольна: "Вот не дадут поспать". А мать говорит: "Дарья, не твое это дело. Ты знаешь, сколько она спит". А Матрюша сказала: "Приноси, приноси, Аксиньюшка. Люлечку вынеси на ветерок, пускай лежит на улице люлечка, а с девочкой приходи ко мне". Матрюша читала надо мной часа два. Я у ней на груди заснула. Заснула и мама принесла меня домой. Матрона говорит: "Клади ее на чистое место, да все покропи водой - люлечку, весь дом." Положили меня на стол, люлечку приносят. Матрона воды дала, покропила все водой, положила меня в люльку. И вот, когда я в люльке зашевелилась, мама подошла и взяла меня. К столу поднесла, посадила. Уже я сижу и ножки опушены. Потом скинула с колен одеяло и встала на ноги. И смеюсь на родных братьев (у меня три брата было). Все обрадовались, ну а я засмеялась и уже стала ходить. Вот так за сутки я сделалась здоровою. Вот какая помощница была наша Матрюша. Мама все время к ней ходила, еще молодая. Сюда в Москву ездила, когда уж Матрона уехала из деревни в Москву. И все время она помогала маме.
А еще был такой случай. Пришли к моей бабушке две женщины, а потом пошли к Матроне исцеляться. Одна с верой шла, а другая с хитростью. Пришли они к Матрюше, одну она приняла, дала воды, а другой даже и воды не дала. "У меня, - говорит, - водички для вас нету." Приходят они обратно от Матрюши, а моя бабушка говорит: "Ой, миленькая, я вам дам водички, у меня есть Матрюшина водичка!" Она их накормила, этих старушек, чаем напоила и стали они собираться. А бабушка вспомнила и говорит: "Подожди, я тебе сейчас водички налью". Только налила водички, поставила на столик: "Вот возьмешь". И тут же бутылочка пополам раскололась и водичка разлилась. Тогда бабушка моя зашумела: "Ой, что же я сделала! Зачем я дала тебе воды-то!" Побежала к Матрюше. А Матрюша, только та входит, говорит: "Иди, иди! Я тебе сейчас покажу, как моей водичкой распоряжаться! У меня у самой воды разве нету? Раздобрилась, дала! Что, дала ей воды-то? "- "Нет, матушка, не дала. Бутылка, вон лопнула..." - "Я и знаю, что лопнула! У нее и в руках-то не должна моя водичка быть."
