Дени Баксан - След Сатаны

Девять месяцев и девять дней пролежал камень в теплом очаге, и с каждым днем он становился все больше, все горячее. Он раскалялся, он пылал огнем.

Сатаней побежала к Тлепшу, богу-кузнецу…».

Далее передается пространный диалог Сатаней и Тлепша, не имеющий прямого отношения к сюжету. Сатаней приводит бога-кузнеца к себе и показывает ему огненный камень.

«Тлепш отнес пылающий камень в кузню. Сатаней пошла за ним… Тлепш изо всей своей могучей силы ударил по камню молотом. Семь дней и семь ночей работал бог-кузнец… Наконец камень треснул, осколки разлетелись и выпал из сердцевины камня пылающий ребенок. Да, тело этого мальчика пылало, искры летели от него, и пар клубился над ним. Сатаней, как это делает всякая мать, хотела прижать новорожденного к своей груди, но вдруг закричала громким криком: она обожгла себе руки, ребенок упал на подол ее бешмета, прожег подол и скатился на землю.

Тлепш схватил огромными клещами ребенка за бедра и окунул его в воду. Вода зашипела, и заклубился пар. Семь раз окунал бог-кузнец раскаленного ребенка в воду, и семь раз вода закипала.

Так Тлепш закалял ребенка, закалял до тех пор, пока тело его не превратилось в булат. Только бедра остались незакаленными, потому что они были схвачены клещами.

— Теперь бери своего булатного мальчика, — сказал Тлепш осчастливленной Сатаней…

…Так в доме Сатаней, рассказывают люди, появился ребенок по имени Сосруко — Сын Камня».{7}

А вот осетинский вариант.

«На берегу широкой реки стирала Шатана белье. Глядела она, глядела на прозрачную воду реки и захотелось ей искупаться. Закончила она стирку, разделась и вошла в воду. А на другом берегу пас стадо молодой пастух. Красива была Шатана, сверкало на солнце ее белое тело. Увидел пастух Шатану, и такая страсть охватила его, что пошел он к ней через реку. Но владела Шатана тайной силой, направила она на себя реку, и вода скрыла ее. А пастух в изнеможении опустился на камень.

Шатана видела все это. Приметила она камень и стала считать дни. Когда пришло время, привела Шатана на берег реки небесного кузнеца Курдалагона и сказала ему:

— Поклянись, что никому не откроешь то, что я тебе поведаю. Поклялся Курдалагон, и тогда Шатана попросила его разбить своим тяжким молотом камень. Только раз ударил молотом Курдалагон, треснул камень — и вынули оттуда новорожденного младенца. Дала ему Шатана имя Сослана, что значит „из утробы камня рожденный“».{8}

В этом ряду вайнахский вариант — самый лаконичный:

«Одна девушка доила коров; близ того места, где она доила, был синий камень. Один молодой человек, любивший эту девушку, сел на этот камень и, глядя на нее, пришел в возбуждение, отчего с ним произошло что-то, и от этого в камне образовался зародыш Сеска-Солсы. Об этом знала святая женщина Села Сата; она пошла, разбила камень и взяла оттуда Сеска-Солсу».{9}

Несмотря на некоторые разночтения во второстепенных деталях, все национальные версии нартовских сказаний указывают на то, что «солнечный герой» чудесным образом рождается из камня. Причем, в кабардинском и осетинском{10} вариантах усиленно подчеркивается «огненная» природа героя. Рассмотрим пока взаимосвязь этих трех субстанций — солнца, камня и огня, так ярко проявляющую себя в едином образе «солнечного героя» в нартовском эпосе.

В самых разных частях планеты археологи обнаружили и продолжают обнаруживать огромное количество каменных орудий, предназначенных для труда, войны и охоты. Древние люди развернули целую каменную индустрию и нет никаких сомнений в том, что до появления и широкого применения в обиходе металлов, камень являлся главным и универсальным материалом, с помощью которого человек обеспечивал свою жизнь.

Когда мы говорим «камень» применительно к материалу, из которого древние люди изготовляли свои орудия, следует сказать, что речь идет преимущественно о кремне. Кремень — это очень твердый, но ломкий камень, встречающийся повсеместно в меловых и известняковых отложениях. По своему химическому составу он является кварцем с микрокристаллической структурой. Это значит, что кремень можно раскалывать в любом направлении и придавать ему желательную форму, что и обусловило его широкое использование.

У кремня есть еще одно характерное свойство, менее присущее другим породам минералов — при ударе по нему твердым предметом, скажем, тем же камнем, высекается яркий сноп искр. Именно из-за этого своего свойства кремень до сих пор используется в зажигалках. И за сотни тысячелетий «каменного века» люди, конечно же, не могли не научиться зажигать огонь с помощью кремня — ведь они постоянно ударяли по нему, производя свои рубила, топоры и наконечники копий.

«Открытие того, — пишет специалист по культам, — что ударом камней друг о друга можно получить огонь, привело к почитанию камня. Но новые горизонты, связанные с использованием огня, породили культ огня через культ камня. Темный, холодный Отец, камень, порождает из себя яркое сияние — Сына, и новорожденное пламя, замещая своего родителя, становится наиболее впечатляющим и таинственным из всех религиозно-философских символов, прошедших через века и доживших до наших дней».{11}

Вспомним, что и в нартовских сюжетах, которые мы приводили выше, ребенок, появившийся из камня, имеет черты огня. В кабардинском варианте про камень и про ребенка, извлеченного из него кузнецом Тлепшом, говорится в обрамлении таких описательных эпитетов: «горячий»; «раскаляющийся»; «пылающий огнем»; «огненный камень»; «пылающий камень»; «пылающий ребенок»; «прожигающий» и т.д. Эпизод закалки Сослана в осетинском эпосе столь же характерен — «пламенеющие угли», «раскаленный Сослан» и т.п.{12} К новорожденным героям применена вся гамма признаков, которые только возможны при описании огня, пламени. И тут же, в самих сказаниях, дается этимология их имен, совпадающая по смыслу: Сосруко — «Сын Камня» и Сослан — «из утробы камня рожденный». Иными словами, перед нами образ огня, появившегося из камня.

Культ огня, обожествление огня… Чеченский язык сохранил в себе отпечаток зарождения этого древнейшего культа. «Алу» по-чеченски «огонь». «Эла» (в диалектах «алу», «аьли» и т.д.) — «владыка», «повелитель», «господин». «Повелитель — Огонь», «Господин — Огонь», «Владыка-Огонь». Это — Иблис (Сатана), созданный Всевышним из огня. Ему удалось внушить людям, что он есть божество и повернуть их поклонение от Аллаха к себе. Святой Коран подтверждает, как мы полагаем, что замена объекта поклонения предшествовало искажению сознания людей:

«Он (Иблис) сказал (Аллаху): „За то, что Ты сбил меня, я засяду против них (людей) в Твоем прямом пути.

Потом я приду к ним и спереди, и сзади, и справа, и слева, и Ты не найдешь большинства их благодарными“».

Когда произошло это глобальное искажение истины? Мы не знаем. Мы можем лишь догадываться, что произошло это в глубочайшую древность.

У «огня земного» — пламени, есть аналог — «небесный огонь», то есть Солнце. Связь «огня небесного» и «огня земного» глубоко подчеркнута в древних религиях и мифологиях и вполне обоснованна логикой восприятия. Н. К. Рерих, со свойственной ему мистической аллегоричностью, так передает связь Солнца с земным огнем: «Дух Земли, вращающий и охраняющий наш земной шар, сказал Духу Солнца: „Владыка Лика Блистающего, дом мой пуст… Пошли сынов твоих населить Землю!“ Сказал Дух Солнца, Владыка Лика Блистающего: „Я пошлю тебе огонь…“».{13} Огонь здесь как бы «сын Солнца», спустившийся на землю.

Трудно перечислить все качества Солнца, которые делали дневное светило в глазах наших предков достойным поклонения и обожествления. Во всей видимой вселенной ничто не могло сравниться с Солнцем по глубине впечатлений, производимых на человеческие умы. От Солнца нисходит животворное тепло, необходимое для существования людей, животных и растений. С Солнцем связана извечная смена дня и ночи, природных циклов и времен года. Все сущее на земле подчиняется Солнцу, сообразуетсяч; ним и обретает бытие благодаря ему. Солнце — олицетворение чистоты, эманация Света, антитеза Тьмы, увядания, смерти. «Поклонение солнцу, — отмечает М. Холл, — было одной из самых ранних и наиболее естественной формой религиозного проявления».{14}

Изыскания археологов подтверждают это мнение. Поклонение Солнцу, как древнейшая форма религии, выявляется даже среди неандертальцев, которые хоронили своих умерших сородичей головами в сторону востока.{15} Иногда могилы неандертальцев оказывались забросанными охапками цветов, а трупы окрашены красной охрой, символизирующей огонь, кровь, жизнь. Сам факт, что неандертальцы хоронили соплеменников, соблюдая при этом какие-то ритуалы, свидетельствует о вере в загробную жизнь, а такая вера не могла быть безмолвной; она должна была сопровождаться описаниями «пути в страну мертвых», различных аспектов «загробного существования» и т.д. — без «описательной стороны» любой культ бессмысленен и, более того, невозможен. Следовательно, у неандертальцев должно было существовать что-то наподобие мифологии, которая есть словесное объяснение ритуалов и обрядов.