Разрешить эти противоречия нам поможет мидраш, объясняющий то же самое предложение Пятикнижия. "Р. Юдан, ссылаясь на Р. Танхума бен Хию, и Р. Пинхас, ссылаясь на Р. Симона, сказали: "После того как оно (Пятикнижие) назвало их большими, оно (Пятикнижие) вернулось и убавило их, светило большое (сделало) властвующим над днём и светило малое — властвующим над ночью. Странно? Но вот (объяснение): "из-за того, что Луна вторглась во владение другого". Сказал Р. Пинхас: "Про все жертвоприношения написано "козла одного (приносите) в грехоочистительную жертву", но (про жертву) в Рош ходеш сказано "козёл один в грехоочистительную жертву для Ашема". Сказал Творец: "Принесите искупление за Меня, так как убавил Я Луну, потому что Я тот, кто предоставил ей возможность вторжения во владение другого". Отсюда, если вторгшийся по разрешению (во владение) другого будет убавлен, то поступивший так без разрешения будет убавлен во много раз больше". Р. Леви, ссылаясь на Р. Йоси бен Элия, сказал: "Ожидаемо среди людей, что большой назначается на большое (место), а маленький назначается на маленькое (место). Эсав соответствует Солнцу, ибо оно большое, а Яаков соответствует Луне, ибо она маленькая. Сказал Р. Нахман: "И это хороший знак. Что такое Солнце? Оно правит днём и не правит ночью. Так же Эсав: есть у него доля в этом мире и нет у него доли в мире грядущем. Яаков соответствует Луне, ибо она маленькая. Что такое Луна? Она правит ночью и днём. Так же Яаков: есть у него доля в мире этом и в мире грядущем". Р. Нахман сказал: "Всё время, пока присутствует свет большого (светила), свет малого не замечают. Уходит свет большого (светила) — замечаем свет малого. Точно так же всё время, пока присутствует свет Эсава, не замечаем свет Яакова. Уходит свет Эсава — замечаем свет Яакова".
Оказывается, "еврейская сказка" про Луну не сводится к легко усвояемому поучению о скромности. Речь идёт о столкновении двух начал, выразителями которых были Яаков и Эсав. Их противоборство отражает конфликт времён четвёртого царства.
Рассказ, приведённый в трактате Хулин, с самого начала вызывает недоумение. С одной стороны, амбиция Луны, её претензия на единоначалие и нежелание удовлетвориться дарованным высоким положением как будто получает отрицательную оценку. Как иначе объяснить факт убавления Луны, вызвавший потерю полученного изначально могущества? С другой стороны, прямого осуждения позиции Луны мы не находим. Напротив, Творец явно "потворствует" Луне, предлагая ей сначала частичную власть над днём, затем — приоритет в установлении календаря и, наконец, связь с праведниками нашего народа. Чем объяснить столь "непоследовательную" линию поведения Создателя?
Если вдуматься, с произнесёнными Луной словами "Возможно ли двум царям пользоваться одной короной?" трудно не согласиться. Семья устойчива, если решающее слово принадлежит её главе. Необходимое условие дееспособности армии — единоначалие. Два претендента на власть — причина дворцовых интриг, источник нестабильности государства.
Идея единого начала играет позитивную роль не только в жизни практической. Само духовное устройство мира подчинено ей. Действительно, мы говорим: Б-г един. Ам Исраэль — избранный народ, играющий решающую роль в истории человечества. Эрец Исраэль — центр земли. Если учесть, что Луна — это олицетворение той духовной силы, которая стоит за Лаковом, то её стремление играть ключевую роль закономерно, ибо согласуется с замыслом Самого Творца, согласно которому Ам Исраэль дано особое положение среди народов. Стремление Яакова завладеть первородством, а затем и брахой Пятикнижие не осуждает, так как оно внутренне оправданно: лидерство принадлежит не тому, кто родился первым, а тому, кто действительно имеет на него право.
Что же побудило Творца создать два, а не одно светило, правящее миром? Предвидя будущее, пророк Зехария сказал: "В тот день будет Б-г один и Имя Его одно" (Зехария 14:9). Специальный день, о котором здесь идёт речь, — эпоха прихода Машиаха. Почему пророк связывает концепцию единства Творца с тем днём? Разве сейчас у нас иной взгляд на Того, Кто правит мирами? Ибн Эзра поясняет, что Имя Б-га, в котором заключено Его единство и известное только Моше, станет достоянием людей в конце времён. Пока же наша концепция единства Творца во многом опирается на веру. Бесспорность Его власти над миром в настоящее время ещё не выявлена, Его истинное могущество скрыто.
Именно поэтому при чтении Шма слова "Благословенно Имя славы Его царства во веки веков" произносятся не в полный голос, а шёпотом. Р. Моше-Хаим Луцатто даёт этому следующее объяснение: "Следствием открытия истинного единства Творца явится то, что Имя Его будет пребывать на созданиях, Его кедуша будет соединена с ними прочно. Он будет править ими и сделает так, что они неотступно будут следовать за Ним (за Его волей). Все они будут поставлены в зависимость от Него, и это приведёт к их совершенству, основанному на Его совершенстве. И состояние это, что (существа действительно) приблизятся к Нему, возникнет (лишь) в конце всех (необходимых) преобразований (мира)… Однако сейчас концепция эта получила полноту только у существ нематериальных — в силу их чистоты и присущей им кедуши, и уже сейчас Имя Его пребывает на них и связано с ними прочно… Но для существ нижнего мира нет полноты реализации (этой концепции), потому что они сами всё ещё несовершенны и в них есть зло, от которого они (до сих пор) не очищены, и (вследствие этого) Слава Творца не возросла (должным образом) в их действиях. И вот, ангелам, в силу их совершенства, подобает произносить хвалу "Благословенно Имя Славы Его царства во веки веков". Однако существам нижнего мира по сути не подобает восхвалять Творца (именно) таким образом, ибо Слава Его ещё не проявилась должным образом в них… Поэтому мы произносим эти слова шёпотом"(Яуть Творца 4:4).
В приведённом отрывке мы находим причину того, что не выявлена полнота власти Творца над миром: земным существам присуща тяга ко злу, пока ещё являющаяся неотъемлемой частью их природы, и это препятствует притоку кедуши в мир. Поэтому рано говорить о признании другими народами роли Ам Исраэль — народа, внутренне связанного с Его великим Именем. И претензия Луны, являющейся символом Ам Исраэль, по существу справедливая, пока преждевременна.
То, как был разрешён конфликт, Талмуд и мидраш комментируют по разному. Согласно Талмуду, Луне было предложено "пойти и убавить себя". В мидраше же читаем: "… и убавил их: светило большое, чтобы властвовать днём, и светило маленькое, чтобы властвовать ночью". То, что одно и то же предложение Пятикнижия допускает оттенки в толковании, закономерно. Творение предполагало многоплановость каждой созданной вещи в общей системе функционирования мира. Солнце, например, даёт свет и тепло, служит для исчисления дней и лет, с повышением его активности связывается рост заболеваемости некоторыми болезнями. И так, разумеется, не только с солнцем. Многоплановость мира, уникальная по своей сути, есть яркое свидетельство величия Создателя. Тора, являющаяся духовной сутью мира — по ней, как говорит мидраш, и строился мир, — также сотворена Б-гом. Если же учесть, что потенциал "причины" превосходит, как правило, следствие, можно сделать вывод, что многоплановость мира, возникшего из Торы, указывает на неоднозначность самой Торы. Поэтому нет ничего удивительного, что одно предложение Пятикнижия содержит различные идеи, приводящие к отличающимся друг от друга комментариям.
Начнём с идеи, высказанной в Талмуде. Согласно ему, обязанность убавить Луну была возложена на неё саму. Теперь она уменьшена. Но и о Яакове сказано "мал он", и о Давиде — "мал он". Ясно, что речь идёт не о духовном росте цадиким, но об их скромности — качестве, отличающем по-настоящему большого человека. Добровольный отказ от главенства, подчинение объективно существующему порядку вещей, порождённому данной расстановкой сил, — признаки отсутствия гаавы (высокомерия). Стремление же не только не подчиниться, но, напротив, навязать свою волю другому, причём в вопросе непринципиальном, мелком, то есть одном из тех, что встречаются в быту на каждом шагу, — всё это показатели внутренней болезни, имя которой — гаава.
Болезнь эта необязательно связана с противодействием одного человека другому, она имеет множество оттенков. О степени распространения гаавы говорит следующее предложение Пятикнижия: "… знает Б-г, что в день, в который поедите от него, откроются глаза ваши, и вы будете, как Б-г, знающие добро и зло" (Берёшит 3:5). К соблазну сравниться с Самим Б-гом, безусловно примешана изрядная доля гаавы. А поскольку знание, о котором здесь идёт речь, связано не с научным познанием, а с исследованием добра и зла — тем, что затрагивает любую черту человека, каждое его проявление, — то и гаава может присоединиться к абсолютно любому его качеству. Получается, что искоренение гаавы — задача неимоверно трудная по двум причинам: во-первых, болезнь эта обширна — она затрагивает всю природу человека, и, во-вторых, корень её уходит весьма глубоко, и свидетельство тому — связь с грехом первого человека. Борьба с собственной гаавой есть существенная часть аводы (служения). Поскольку болезнь эта может всплывать на поверхность в любом месте, от человека требуется постоянная душевная чуткость. Тогда данное Луне указание — "пойди и убавь себя" — звучит как приказ изменить себя, а это является целым направлением в служении — направлением, которое приближает человека к праведности.
