1669
Великие Минеи Четьи. Декабрь. Изд. митрополита Макария. М., 1907. Кол. 1438–1439.
К слову сказать, если верить тексту, Иаков был бывший гонитель и враг христианства, умело использовавший столкновения между разными группировками в Византии, чтобы избивать ненавистных ему христиан (явная аллюзия к истории ап. Павла).
Следует отметить, что в тот же день, 19 декабря, в Четьих Минеях в Житии св. Григория, архиепископа Омиритского (f552), имеется рассказ о другом, не менее чудесном обращении иудеев в христианство, имевшем место, судя по житию, в Эфиопии. Этот текст тоже содержит обширный трактат — образец антииудейской полемики, а также рассказ о чуде явления Христа иудеям по молитве св. Григория, после чего они и обратились.
Эти гонения, включавшие физическое истребление и выселение, представляли собой мщение за гонения на христиан и уничтожение христианских святынь иудеями при персидском владычестве. Гонение на иудеев в Палестине было учинено императором Ираклием по просьбе палестинских монахов, «взявших на себя этот грех», несмотря на то, что Ираклий дал слово раскаявшимся в своих действиях при персах иудеям их не трогать (см.: Блэйк Р. П. Об отношениях евреев… С. 190). Блэйкв качестве источника относительно этих событий ссылается, в частности, на Евтихия Александрийского (PG 111 1084).
Кулаковский Ю. А. Указ. соч. С. 126.
Там же.
Там же.
Прп. Максим говорит, что иудеи «издревле» радовались крови человеческой, вероятно имея в виду, что вся история иудеев, описанная в Библии, начиная с гибели египетских младенцев, войска фараона и насильственного завоевания Ханаана, полна примеров пролития крови других народов при становлении и выживании еврейского. Сам прп. Максим, как заметил, обсуждая с нами это место А. М. Шуфрин, настаивал на том, что Священное Писание Ветхого Завета полезно в его духовном толковании, а буквально — историческое хотя и не отвергал, но считал ветхим, по сути (в отрыве от духовного толкования) антихристианским.
Перевод Е. Начинкина, см. наст. изд. с. 173. Это же место из прп. Максима некоторыми исследователями понимается в том смысле, что Максим считал союз арабов и иудеев настолько тесным, что практически не отличал одних от других. Так, современный американский исследователь Роллин Армур, если верить русскому переводу его книги, приводя отрывок из Письма XIV прп. Максима, описывающий «варваров из пустыни», пишет: «Максим называет этих недругов «евреями»… получающими наслаждение от человеческой крови», и далее замечает: «…хотя кому‑то, возможно, и покажется, будто данное Максимом описание арабов как «евреев»… отражает какие‑то его знания об их религии, в действительности он вряд ли знал о них больше того, что они семиты, потомки Авраама» (Армур Р. Христианство и ислам. Непростая история. М., 2002. С. 75). Приведенный нами выше отрывок из Письма XIV, однако, все же не позволяет с уверенностью утверждать, ни того, что прп. Максим смешивал «дикарей из пустыни» с иудеями, ни того, что он считал этих «дикарей» потомками Авраама. Из этого отрывка можно сказать лишь то, что для прп. Максима было актуально мышление в двух координатах: варварство — культурное государство (которое он отождествлял с империей) и антихристианство (особенно иудейство) — христианство. При этом при традиционном для отцов Церкви антииудействе, прп. Максим, как мы видим по Письму VIII, предупреждал о крайней опасности насильственного крещения иудеев как способе решения «еврейского вопроса», считая, что уроком из бедствий христианских народов и государств, постигающих их из‑за агрессии арабов и иудеев, должно быть покаяние в грехах и стояние в вере. Общим в позиции прп. Максима и по вопросу о крещении иудеев, и по вопросу об унии с монофизитами является отказ подчинять религиозную сферу политической.
Перевод Е. Начинкина, см. наст, изд., с. 173.
Перевод Е. Начинкина, см. наст, изд., с. 175.
См.: Лурье В. М. Послесловие // Святой Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 1995. С. 168.
Этими соображениями мы обязаны А. М. Шуфрину.
TatakisB. Philosophie Byzantine. Paris, 1949.
Wolf son H. The Philosophy of the Church Fathers: Faith, Trinity, Incarnation. Cambridge, 1976.
Podskalsky G. Theologie und Philosophic in Byzanz. Der Streit um die theologische Methodik in der spätbyzantinischen Geistesgeschichte (14/15. Jh.), seine systematischen Grundlagen und seine historische Entwicklung. München, 1977.
BenakisL. Studies and Texts in Byzantine Philosophy. Athens, 2002; Post‑Byzantine Philosophy. Research in the Sources. Athens, 2001.
Kapriev G. Philosophie in Byzanz. Würzburg, 2005.
См., например: The Cambridge History of Later Greek and Early Medieval Philosophy / Ed. by A. Armstrong. London, 1967; Byzantine Philosophy and its Ancient Sources / Ed. by K. Ierodiakonou. Oxford, 2002. В России тоже начали появляться первые иелле — доваиия на эту тему, наиболее значительным из которых на сегодня является монография: Лурье В. М. История византийской философии. Формативный период. СПб., 2006.
См.: Сидоров А. И. Христианство как философия, или Любомудрие по Христу по свидетельству греческих отцов Церкви и церковных писателей II‑VIII вв. (http://www. pagez. ru/olb/204. php), а также фундаментальные исследования П. Адо и А. — М. Мейлингрей (Malingrcy), на которые опирается А. И. Сидоров.
Т. е. Тела Христова.
Т. е. поместная церковная организация Византийской империи.
Следует заметить, что при всем явном антидиофелитстве Экфесис сохранял элементы дипломатии Псифоса (633): он запрещал использование выражения «одна энергия», что Сергий объяснял нежеланием смущать тех, кто мог бы подумать, что это подразумевает отрицание двух природ (см. цитату из письма Сергия Киру ниже и прим. 228).
Эти два термина мы будем использовать взаимозаменимо, как перевод греч. ένέργεια, варьируя их употребление исключительно из стилистических соображений.
В дальнейшем мы, как правило, будем воздерживаться от употребления в тексте благочестивых указаний на святость свт. Софрония, прп. Максима и других прославленных впоследствии святых — не из дани стилю, принятому в академической среде, а по причине того, что на момент описываемых событий никто еще не был прославлен, и указание на святость было бы анахронизмом.
Цит. по: Деян. Т. IV. С. 173.
Он имел в виду в первую очередь так называемое Послание Мины, патриарха Константинополя, папе Вигилию, подложность которого была впоследствии признана на VI Соборе (для Максима это еще было не так), и известные слова из 4–го послания Дионисия Ареопагита о «Богомужнем действии», о чем речь впереди.
Цит. по: Деян. Т. IV. С. 174–175. Однако в своем письме Киру Сергий оговаривает, что если бы выражение «два действия» было найдено у кого‑то из отцов, его использование следовало бы признать не только позволительным, но и обязательным, так как «не по духу только необходимо следовать учению святых отцов, но и употреблять те же самые выражения, которые употребляли они, и нового ничего совершенно не вводить» (смДеян. Т. IV. С. 171). Характерно, что вопрос о наличии у отцов выражения «два действия» Сергий задал и прибывшему в Константинополь Софронию, и как пишет Сергий Гонорию, «он не был в состоянии предъявить соответствующие цитаты» (Там же. С. 174). Между тем, как ни странно, такое свидетельство из писаний отцов мы находим в послании Кира Сергию, который говорит, что когда получил письмо Сергия, «нашедши, что оно запрещает говорить о двух действиях в Господе… после соединения… отклонился от него и попытался предложить всечестное послание блаженного Льва [т. е. послание папы Льва Великого Флавиану], ясно провозглашающее два действия (sic!)» (Там же. С. 186). На самом деле, выражения «два действия» в Томосе папы Льва нет, а сказано только, что «каждое из двух естеств в соединении с другим действует так, как ему свойственно» (Деян. Т. II. С. 234). Характерно, однако, что не кто иной, как Кир понял послание папы Льва как провозглашающее два действия. Это не помешало тому же Киру в том же послании Сергию дальше написать, что «отказываясь говорить о двух действиях после соединения, мы можем во всех местах Писания совместить в одно лучшее, единственное действие… Спасителя нашего Иисуса Христа» (Там же). То есть Кир, в отличие от более осторожного Сергия, сознательно уходил от исповедания Льва Великого и Халкидона, понимая его — и не без основания — в диоэнергистском смысле. Сергий же основывался на том, что никто ему не смог предъявить буквального выражения «два действия», которое, как он говорил, следовало бы принять, если бы только его нашли. Богословская смелость Софрония, видимо, в том и состояла, что он и без буквального выражения «два действия», встречая у отцов свидетельства как о Божественном, так и о человеческом действии во Христе, не колеблясь, говорил о «двух действиях», т. е. не рабствовал букве и не прикрывался ею для своих целей. Не откажешь в смелости, правда совсем другого рода, и Киру.
