Мистер Дейли, желая хоть как-то отблагодарить за проявленную к нему доброту, предложил свои услуги учителя для тех детей, которые были достаточно взрослыми для школьных занятий. Однако Рози, обняв отца за шею и умоляюще глядя ему в глаза, сказала, что предпочитает своего старого учителя. В ответ на это мистер Динсмор улыбнулся и, погладив дочь по волосам, сказал, что она вполне может рассчитывать на него, поскольку он также совсем не желает отказываться от своей ученицы. Подобным образом и дети Элси, окружив маму со всех сторон, начали упрашивать ее быть их учительницей.
— Конечно же, мои дорогие, — ответила она, — потому что маме нравится учить вас.
Юные Каррингтоны и их мать также предпочли заниматься привычным для них образом, и в результате любезное предложение мистера Дейли было с благодарностью отклонено, о чем он, возможно, и не сожалел — будучи слабым и бледным, он мог не отягощать себя конными поездками с кипой книг в руках.
Была приготовлена классная комната, но ею воспользовались только Травиллы. Софи предпочла проводить занятия в своей гардеробной, а Рози — заниматься в своей комнате, а отвечать уроки папе — в его кабинете или в библиотеке.
Элси ожидала, что ее детям будет немного трудно возвращаться к былой рутине, однако ошибалась. Они пришли на занятия с радостными, веселыми лицами, были тихими и прилежными, а по окончанию уроков собрались вокруг нее, чтобы немного поговорить прежде, чем вернуться к играм.
— Мама, — сказал Эдди, — у нас были такие длинные каникулы, и нам действительно приятно вернуться к урокам.
— Да! — сказала Ви. — А ты как думаешь, Элси?
— Да, конечно! Так приятно опять вернуться к нашим книгам, хотя мы занимаемся почти каждый день. Дедушка, папа и мама много учили нас о птицах, насекомых и о всех животных, и о цветах, растениях и деревьях, о камнях и еще о многом другом. Но здесь все так сильно отличается от того, что у нас дома!
— Дома! Но ведь это — тоже наш дом! Правда, мама? — воскликнул Эдди.
— Да, сынок, один из наших домов.
— Да, и он такой красивый, — сказала Ви. — Но Йон мне кажется самым лучшим.
— Правда, дорогая? — спросила мама, улыбаясь дочке и целуя ее.
— Да, мама, я очень люблю Йон, и Вайемид почти так же сильно, потому что здесь родилась ты и твоя дорогая мама.
— И потому, что здесь похоронена наша дорогая бабушка, и другие родственники, — отметила ее сестра, — Мама, мне действительно нравятся эти уроки, и Эдди и Ви тоже, но Герберту, Мете и Гарри — нет. Они говорят, что это занятия очень неинтересные и скучные.
— Я рада, детки, что вы так любите знания, — ответила Элси, — потому что они полезны. Чем больше мы знаем, тем больше добра сможем сделать, если захотим. И, кроме того, это удовольствие — постоянно. Божьи дела настолько удивительны, что мы никогда не сможем познать их до конца, пока живем на этой земле. И, думаю, в беспредельных веках вечности мы будем постоянно учиться, каждый раз узнавая что-то новое, чего мы еще не знали.
— Мама, как это, наверное, будет приятно, — сказала Элси задумчиво.
— Ох, мама! — воскликнула Ви. — Это напомнило мне о том, что мы почти все время были на улице и еще не видели игровой комнаты бабушки и ее игрушек. Ты покажешь их нам?
— Да, мы сейчас туда сходим.
— И я тоже, мама? — спросил Гарольд.
— Да, мы пойдем все вместе. Я хочу, чтобы вы увидели все, что когда-то принадлежало моей дорогой маме.
— Тетя Рози хотела тоже увидеть их, — сказала Ви.
— И Герберт и Мета, и все остальные, — добавила маленькая Элси.
— Я покажу им после, а сейчас я хочу, чтобы со мной были только мои дети, — ответила мама и, взяв за руку Гарольда, пошла вперед.
Элси провела детей в большую, очень красивую, светлую и просторную комнату, в которой цвели цветы и пели птицы. Над окнами свисал виноград, а на стенах висели очаровательные картины. Там и здесь стояли удобные кресла и диваны, а также рабочие столы, из которых некоторые были оснащены всем необходимым для шитья, а другие — для рисования, письма и раскроя ткани. В комнате было много книг, игр и кукол. Казалось, не было забыто ничего, что могло бы доставить радость в часы досуга или послужить для развлечения.
Дверь широко распахнулась, и дети, войдя внутрь, издали дружный возглас радостного восторга. Теперь они понимали, почему мама несколько раз отказывала им, когда они просили показать эту комнату. Она хотела все подготовить таким образом, чтобы сделать им радостный сюрприз.
— Вам нравится, дорогие? — спросила Элси с довольной улыбкой.
— О, да, да! Конечно! — воскликнули дети, прыгая, пританцовывая и хлопая в ладоши. — Ах, мамочка, какая ты у нас добрая! — и они едва не задушили ее в объятиях.
Высвободившись, Элси открыла еще одну дверь, ведущую в смежную комнату, которая, к восторгу Эдди, оказалась мастерской для мальчиков, оснащенной самым разнообразными инструментами плотников и краснодеревщиков. У него были такие инструменты в Йоне, и он немного умел с ними обращаться.
— Ох, и здорово же мы проведем время вместе с Гербертом и Гарри! — воскликнул Эдди. — Какие милые вещицы мы сделаем! Мама, я не знаю как и благодарить тебя и дорогого папу! — добавил он, хватая руку Элси и прижимая ее к своим губам с горячей сыновьей любовью.
— Слушайся нас, будь добрым и любящим к своим братьям, сестрам и друзьям, — ответила она, гладя сына по волосам. — Это для нас — самая лучшая благодарность, мой мальчик. Для нас нет большей радости, чем видеть наших детей добрыми и счастливыми.
— Если мы такими не будем, то будем виноваты в этом сами и будем очень плохими и злыми! — воскликнула Ви страстно.
Мама улыбнулась горячности ее маленькой дочери и затем спокойным, мягким голосом сказала:
— А разве нет Того, Кто намного больше заслуживает любви и благодарности, чем даже папа и мама?
— Бог, наш добрый небесный Отец, — прошептала маленькая Элси, и в ее нежных карих глазах заблестели счастливые, благодарные слезы.
— Да, все наши благословения — это дар Его щедрой руки.
— Я люблю Бога, — сказал Гарольд, — и Фрэнк тоже. Мама, а Фрэнку можно приходить сюда, чтобы играть со мной?
— Да, конечно, Фрэнк — милый, добрый мальчик, и мне нравится, что вы подружились.
С этими словами мама открыла дверь большого, просторного шкафа, и дети, с нетерпением заглянув внутрь, увидели, что его полки заполнены прекрасными игрушками.
— Игрушки бабушки! — сказали они тихо.
— Да, ими играла моя дорогая мама, когда была маленькой, такой как Элси и Ви, — сказала мама. — Можете рассмотреть их.
В шкафу был большой, красиво обставленный кукольный дом. Там было множество кукол разных размеров, а в маленьких сундуках и чемоданах — красивая одежда для них: ночные рубашки, халаты, шелковые накидки и очаровательные белые платья, капоры и шляпки, туфли и чулки, ленты и кружева для кукольных леди. Для кукольных джентльменов предназначались пиджаки и шляпы, жилеты, галстуки и все, что носят взрослые мужчины, а для кукольных малышей — красивые детские костюмы, сделанные таким образом, чтобы их можно легко снимать и одевать.
В шкафу были колыбели, чтобы качать малышей, и экипажи, для того, чтобы возить их. Там были обеденные и чайные сервизы из настоящего китайского фарфора и чистого серебра — конечно же, все в виде игрушек, таких желанных для детского сердца.
Одинокая девочка не имела недостатка ни в каком развлечении, которое можно было приобрести за деньги, но она так жаждала самых драгоценных земных даров: любви отца, матери, братьев и сестер, которые невозможно ни купить, ни продать.
Дети исследовали содержимое шкафа с большим интересом и восторженным благоговением, а затем попросили маму рассказать им о «дорогой бабушке».
Они уже слышали эту историю — все, что могли вспомнить мама и няня, — много раз, но она для них никогда не теряла своего очарования.
— Хорошо, дорогие, я расскажу. Я люблю вспоминать о своей маме и говорить о ней, — сказала Элси, садясь в низкое кресло. Дети расселись вокруг — двое старших сели по бокам, а остальные оперлись ей на колени.
— Мама, это печальная история, но я люблю ее, — сказала маленькая Элси, глубоко вздыхая, когда рассказ подошел к концу.
— Да, бедная девочка играла здесь совершенно одна, — сказал Эдди.
— С ней была няня, — поправила Ви.
— Да, няня любила ее и заботилась о ней, но у нее не было брата или сестры, с которыми она могла бы играть, и мамы или папы как у нас.
— Да, бедная бабушка! — вздохнула маленькая Элси. — И тебе, мама, когда ты была маленькая, было почти так же тяжело. Тебе, наверное, было очень грустно?
— Ах, доченька, у меня был любящий Иисус, помогавший мне в моих детских печалях и тревогах, — ответила мама с радостной улыбкой, — и няня, которая обнимала, целовала и любила меня точно так же как сейчас тебя.
