То обстоятельство, что Иисус пришел на землю, чтобы пострадать и умереть, не облегчает нашей участи. Но оно показывает: Бог вовсе не восседал праздно на небесах, безучастный к нашим страданиям. Он пришел к нам и стал одним из нас. Во Христе Иисусе Бог показал, как Он воспринимает наши беды и муки. Поэтому все вопросы о Боге и страдании следует преломлять через призму наших знаний об Иисусе Христе.
Как воплотившийся Бог реагировал на людскую боль? Встретив человека в беде, Он проникался к нему глубоким состраданием. Сказал ли Он хоть раз: «Голоден? Потерпишь!» Или: «Хватит хныкать — беда, видите ли, у него случилась!» Когда умер Лазарь, Иисус плакал. А сколько раз Он исцелял просивших об исцелении? Иногда ради исцеления Ему приходилось нарушать вековые традиции и религиозные запреты. Так было, когда Он исцелил женщину, страдавшую кровотечением или прокаженных.
Глядя на Иисуса, можно быть уверенным: Бог не испытывает удовольствия от созерцания наших бед. Не думаю, чтобы учеников Христа мучил вопрос: «Есть ли Богу дело до людей?» Каждый день они видели живое свидетельство заботы Бога — с ними был Иисус.
Когда вочеловечившемуся Богу предстояло принять страдание, Он повел Себя очень по–человечески. Он пытался избежать мук, трижды вопрошал Бога, нет ли другого пути. Но другого пути не было. И тогда Иисусу пришлось — наверное, впервые в жизни — испытать чисто человеческое чувство полного одиночества: «Боже Мой, Боже Мой!. Дли чего Ты Меня оставил?» Читая евангельские описания последней ночи Иисуса, я видел, как яростно Он боролся со страхом, беспомощностью и безнадежностью. Он прошел все круги страдания, которые проходим и мы с вами.
Земная жизнь Христа раз и навсегда закрывает вопрос о том, как Бог относится к нашим страданиям, что Он чувствует. Ответ Бога — это не мудрые слова и не новая философия боли. Его Ответ — Он Сам. Философия способна многое объяснить, но ничего не может изменить. Евангелие, история жизни Иисуса, обещает нам дивные перемены.
Любовь крепка, как гвозди. Любовь и есть гвозди:
Тупые, толстые гвозди, пробившие плоть Того, Кто создал нас, прекрасно зная, что Он творит, И до конца видя и наш, и Свой крест.
К.С. Льюис. Любовь тепла, как слезы
У нас есть один символ, который всегда напоминает об Иисусе Христе — это крест. Сегодня золотой крестик можно увидеть и у спортсмена, и у красивой женщины. Но ведь в древности крест был орудием казни. Зачем переиначивать жестокую реальность истории? Казалось бы, с таким же успехом мы можем носить ювелирные украшения в форме крохотного электрического стула, миниатюрной газовой камеры или шприца.
Но на самом деле крест, универсальный символ христианства, напоминает нам о том, что Бог знает о наших страданиях и бедах не понаслышке. Он в муках умер на кресте. Ни у какой другой религии, кроме христианства, нет столь уникального символа. В разных религиях много богов, но лишь Бог христиан настолько возлюбил мир, что стал одним из нас и умер.
Сердца телезрителей сжимаются, когда в новостях передают о гибели скаковой лошади или тигренка в зоопарке. А вот подробности казни Иисуса — бичевание, терновые шипы, медленная пытка на кресте — стали для нас настолько привычны, что уже не вызывают ни ужаса, ни содрогания. А ведь в отличие от современной казни, быстрой, совершаемой без лишней огласки, исполнение приговора над Иисусом тянулось много часов и происходило на глазах у глумившейся над Ним толпы.
В тот день все обещания Иисуса показались людям пустыми. Этот человек — царь? Это шут, а не царь. И корона на Нем из терна. Кто–то накинул на Него «царскую» багряную накидку, и она вся пропиталась кровью, которая сочилась из ран от ударов плети.
И это — Бог? Даже ученики, которые ходили с Ним три года, не поняли сути происходящего. Они смешались с толпой, боясь, как бы их не обвинили в принадлежности к подданным «мнимого царя». Надежды на сильного правителя, который избавил бы народ от бедствий и страданий, не оправдались.
Смерть Иисуса — краеугольный камень христианской веры, важнейшее событие Его пришествия. В Евангелиях о нем рассказывается во всех подробностях. Во времена земного служения Иисус много говорил о Своей смерти, предсказывая ее то полунамеками, то прямо и однозначно. Но все Его пророчества так и остались непонятыми, пока не пришел Его крестный час. Как же решает проблему боли и страдания христианство — религия, центральным событием которой является крестная смерть Самого Бога?
Апостол Павел назвал крест камнем преткновения для многих, и история подтвердила его слова. Еврейские раввины недоумевают: почему Бог, Который не позволил принести в жертву сына Авраама, допустил смерть Собственного Сына? В Коране сказано: Бог слишком любил Иисуса и не позволил Ему умереть, Бог сделал так, что на кресте вместо Иисуса умер злодей. Известный американский телеведущий Фил Донахью так обосновывает свои претензии к христианству: «Почему всеведущий и преисполненный любви Бог позволил, чтобы Его Сына распяли на кресте во искупление моих грехов? Если Бог–Отец исполнен милосердия, почему Он не спустится и не отправится на Голгофу Сам?»
Все эти возражения упускают из виду суть Евангелия — Бог к нам спустился. Непостижимым образом Он пришел на землю и умер. Бог не наблюдал сверху за тем, что происходило на земле. Бог пребывал во Христе. И во Христе Он примирял с Собою мир. По словам Мартина Лютера, на кресте «Бог боролся с Богом». Будь Иисус просто человеком, Его смерть доказала бы лишь одно: Бог жесток. Но Иисус был Сыном Божьим, и этот факт доказывает, что Бог полностью отождествил Себя со страдающим человечеством. На кресте Бог взял на Себя весь ужас страданий нашего мира.
Для кого–то образ бледного тела на кресте — это символ поражения. Смерть — значит все кончено. Разве благ Бог, Который не помог Своему страдающему Сыну? Но прислушайтесь! Не кричит ли нам Бог с креста: «Я люблю вас!»? На кресте вся любовь мира сошлась воедино. Она явлена нам в отчаянно одинокой распятой Фигуре. Иисус говорил, что Ему достаточно сказать слово, и ангелы Его спасут. Но Он соглашается обойтись без ангельской помощи — из любви. Там, на Голгофе, Бог полностью подчинился Собственным нерушимым правилам справедливости.
Так крест — камень преткновения для одних — становится краеугольным камнем христианской веры для других. Рассуждения о том, как Бог относится к боли и страданию, неизбежно ведут к кресту. В конце книги Иова на вопрос о страдании Бог отвечает ошеломляющей лекцией — лекцией о Своем могуществе и силе. После Голгофы акцент смещается: на первое место выходит не сила, а любовь:
«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»
(Ин 3:16).
«Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?»
(Рим 8:31–32)
Однажды мне довелось разговаривать со священником, только что вернувшимся с похорон восьмилетней девочки. Девочка умерла от рака. Все прихожане больше года усиленно молились за исцеление девочки, но тщетно: болезнь победила. Похороны стали для священника настоящим испытанием — он был на пределе душевных и физических сил, его вера была поколеблена. «Что мне сказать людям? Мне нечем их утешить, мне нечего им сказать», — признавался он. Но потом, призадумавшись, добавил: «У меня нет слов, чтобы облегчить их скорбь. Но у меня есть ответ. Этот ответ — Христос».
Смерть и воскресение Иисуса Христа являются ответом практическим, а не абстрактно–богословским. Я извлек для себя по крайней мере четыре урока, которые во многом повлияли на мое отношение к страданию.
Я научился смотреть на настоящее сквозь призму будущего.
Один мудрый человек, Джо Бейли, как–то сказал: «Не забывай в темноте ночи о том, что узнал при свете дня». Но бывает, что тьма сгущается настолько, что мы едва ли помним, каков он — свет. Ученики Христа прочувствовали это состояние в полной мере.
На последней вечере, в минуты предельной близости с учениками, Иисус сделал громкое заявление: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин 16:33). Можно представить, как после этих слов, сказанных Самим Богом во плоти по спинам одиннадцати пробежали мурашки восторга. В эту минуту они, как один, готовы были с радостью отдать за Иисуса жизнь. В ту же ночь Петр схватился за меч, защищая Господа.
Однако к следующему утру все одиннадцать утратили веру. Слова, сказанные прошлым вечером, должно быть, эхом отдавались в их ушах, когда они издали смотрели, как умирает на кресте их Учитель. Казалось, мир одержал над Богом полную победу. Ученики разбежались из Гефсиманского сада, а Петр даже поклялся, что не знает Христа.
