Мы же тоже люди, отвечают священники. Значит вы – ходячие трупы, как и сын Отца вашего небесного.
94. Почему так беззубы проповеди священников?
Вокруг тысячи проблем и вопросов, а у них одна: бубнящий, с чужих слов, комментарий евангельских страниц. «Мы никак не притесняемся государством», дескать...
95. Почему «святители» (епископы) не вникают в дела верующих?
Они не святители, а чиновники советского государства.
Изучая христианство и наблюдая его «на деле», я обнаружил, что эта всемирная, – венец творения, – теистическая религия на практике никак не защищена от посягательства на ее целостность и чистоту (в большом и малом) любого человека или, точнее, любого дурака. Я увидел, что во все времена всякий имел возможность сунуть в христианство руку или нос и наворотить там дел ровно столько, сколько было нужно. Я представил себе свой дом, свою семью, своих друзей и вообразил, как кто-то чужой влезает к нам. С каким бы удовольствием и наслаждением я щелкнул бы его по носу. Почему же никто не щелкает нагло вторгающихся в мировую религию? Еще до обращения в христианство я изучал в вузе всевозможную автоматику, но потребовались годы, чтобы я сообразил кое-что. Человек – грешный, слабый, смертный, так далеко во всех отношениях стоящий от Бога, оказался, однако, намного разумней последнего. Этот смертный, конструируя всевозможные машины иди автоматы, всегда предусматривает в них именно «защиту от дураков», дабы посторонний, во-первых, не сунулся в машину и не поломал бы ее, и, во-вторых, не пострадал бы сам. Уже простая сетка, ограждающая конвейер, или дощатый забор с колючей проволокой, окружающий завод, есть элементарная защита от любопытных и от врагов. Надо ли говорить, что помимо простых сеток и заборов человек придумал всевозможные и бесчисленные замки, сейфы, реле, датчики, блокировки, предохранители и прочие защиты, вплоть до лазерных установок. Машина выключается тотчас же, или сигнал тревоги срабатывает мгновенно, лишь только «дурак» приблизится к ней или сделает попытку проникнуть в нее. Лучше временная остановка, нежели поломка дорогой машины, лучше сигнал тревоги, чем оторванная рука или голова зазевавшегося работника.
К сожалению, христианская машина в подобных случаях никогда не выключается, и никогда над входом в нее не загорается красная лампочка. У христианства нет никакой защиты ни от каких дураков. В ней постоянно, с момента возникновения и по наши дни, кто-нибудь копается, кто- то лазает «по конструкциям», и пачкает, засоряет, портит, ломает, переделывает по-своему, отламывает и выбрасывает куски, прикрёпляет что-то инородное, объясняет, то есть толкует или комментирует события (ход машины) вкривь и вкось, творит насилие, проливает кровь, – сжигает, проклинает, отлучает от церкви, подсиживает, ворует, обманывает и т.д. и т.п. И при этом, конечно, утверждает, что его поступки творятся по воле Божьей (Обычное начало очередной ереси: «Во имя Отца и Сына и Святого духа…»). «Дурацкая» воля объявляется Божьей и, конечно, Бог на том свете даже не перевертывается от подобной наглости. Ни Бог, ни церковь, ни богословы даже не задумываются об установлении, пусть задним числом, вокруг христианства самого элементарного забора, дабы хоть тупоголовые «дураки», ударившись об него, не проникли бы внутрь. И «дураки» по-прежнему валом валят во всемирную религию со всех сторон. И она, завывая и стеная, скрипя и дымя, воняя и извергая проклятия продолжает свою «работу» – с перебоями, на холостом ходу, в обратную сторону, непроизводительно, круша и калеча всех нерасторопных. Христианство не застраховано не только от хитроумных людей. Любой калека, любой сумасшедший, любая старуха могут беспрепятственно проникнуть в него и порядком там напакостить. Защиты – никакой. Пожалуйста, приходи какой-нибудь раввин, объявляй себя апостолом, то есть учеником Христа (хотя сей раввин никогда Христа в глаза не видывал), ставь христианство с ног на голову – и ему никто ничего не скажет; проникай в церковь жестокий инквизитор, казни единоверцев – это «воля Божья»; разделить христианство надвое (схизма) – пожалуйста, для этого есть Вселенский Собор, на котором почивает святой дух; разделить половину на четвертинки (раскол) – пожалуйста, для этого есть протопоп Аввакум; разделить, наконец, четвертинку на осьмушки (бесчисленные секты, толки, согласия) – пожалуйста. Защиты – никакой! Католики, говорят православные, исказили первоначальную чистоту христианства – так как же стала возможным деятельность европейских «дураков», увлекших за собой всю западную церковь? Очень просто защиты ведь нет. Православные, говорят со своей стороны католики исказили христианство... Так как же? Очень просто, – и в Византии «дураков» было предостаточно, а защиты – никакой.
Русские патриоты – христиане перед лицом потери церковью в Советском Союзе всех своих позиций, считают, что случилось это по причине бездарности и безволия церковных монархов. Так как же проникли эти бездарности («дураки») на высшие посты? Очень просто – защиты ведь, никакой, даже ткань человеческая отторгает чужие клетки, а церковь Христова – увы... А сколько дельцов от богословия... Сколько толкователей и комментаторов Священного писания... Легионы. И все думают за Бога или за его сына – Христа, подправляют, т.е. искажают его на каждом шагу, объявляют себя единственными знающими волю Божью, говорят о делах и планах того света так просто, как будто рассказывают о своих намерениях сходить в баню, без конца пророчествуют объявляют противников еретиками, богохульниками и т.д. Фальсификация, редактирование, компиляция, интерполяция в Священном писании – бесчисленны; это норма христианской Жизни.
А сколько мелких, местных случаев проникновения «дураков» в христианство хозяйничанья их там! Сколько всевозможных пьяниц, распутников, развратников, растлителей, воров, хапуг, бездельников, глупцов, обжор, лицемеров, льстецов, подлецов, авантюристов и прочее и прочее... Можно ли представить себе совместное, согласное Существование, скажем, автоматической линии ЗИЛА и вора, задумавшего снять с этой линии какую-нибудь гайку (по Чехову)? Нельзя, ибо потеря гайки повлечет за собой аварию, линия остановится, гайка будет поставлена на место и конвейер продолжит работу, а вор – наказан. У Христа же за пазухой воруй сколько хочешь – все во славу Божию. Нет конца способам и формам проникновения «дураков» в христианстве и их бесчинств там.
Что же это Бог забыл поставить защиту? Ему было, видимо, наплевать на свое детище – христианство – пусть, дескать, любая грязь примазывается к нему, пусть гибнут люди, И лишь бедные, неразумные люди пытаются в меру своих сил, на местах, установить в религии и церкви, основанной Богом и его Сыном, хоть какую-нибудь защиту, но тогда они, стараниями недремлющих «дураков» различных рангов, сразу становятся еретиками, оказываются за штатом, отлучаются, запрещаются, обзываются слугами дьявола (вариант: Советов), изолируются, уничтожаются наконец.
Однажды я беседовал со священнослужителями о правильной и неправильной вере. Диалог был безуспешным мои доводы разбивались о глухую стену. Как, говорил я, веры двух (или более) наций могут объявляться одна правильной (православие), а другая неправильной (католицизм или протестантизм)? Разве мы вправе сказать, что славяне, например, одеты правильно или поют правильные песни, а немцы, скажем, и одеты неверно и песни поют по-чудному. Ясно, что сказать так – абсурдно. Мы поем – по-славянски (по-русски), а они – по-немецки и только. Также и насчет одежды. Все аспекты жизни разные нации переламывают по-своему язык, одежда, культура, обряды, привычки... Несомненно, что это относится и к верам (и религиям). Одну христианскую веру нации Европы «переработали» каждая по-своему – и хорошо, ведь иначе и не могло быть, иначе бы нации перестали бы быть нациями. И вот это естественное разделение внутри Христианства по национальным признакам, где не может быть ни правильных, ни неправильных вер, выступает как причина для узколобых заявлений о правильности и неправильности верований. Разделение христианства на несколько церквей, по мнению христиан, есть неестественное явление, вследствие заповеданной Христом любви и вследствие слов апостола о том, что «нет ни эллина, ни иудея», оно – разделение – оплакивается, и лелеется мечта о соединении церквей (экуменизм). Но если такое состоится, что это будет свидетельствовать об исчезновения с лица земли наций. А что есть на земле прекрасней и животворней национальных образований?
НАКАЗАНИЕ «СВЯТЫМИ ДАРАМИ».
Я – причащался. Был Великий Четверток, последний день, когда можно приобщиться тайн Христовых перед Пасхой. Обычно все верующие округи приходят в этот день в церковь именно для этого. Так было и на этот раз. Яблоку негде было упасть, толпа общей массой переливалась, как вода в неустойчивом сосуде, шарахаясь по какой-то невидимой причине, как стадо овец, от одной стены к другой. Было душно... На улице уже властвовала весна, а одеты все были по-зимнему. Долгое ожидание исповеди, а затем причастия. Хотя я склонен считать, что люди в церкви, особенно теперь, когда 90% прихожан составляют женщины старше 40 лет, представляют собой стадо, а, отнюдь, не соборность, все же я не мог в этот раз строго судить старушек, простоявших на нотах уже не один час, и женщин помоложе, видимо, спешивших на работу. А они, конечно, вели себя как прямо-таки вконец разболтанное стадо скотов всевозможного рода: кидались из стороны в сторону, напирали на священника, шумели, переругивались, задавали бестолковые вопросы батюшке, не называли своих имен перед святой чашей и т.д. Тут и железные нервы не выдержат, не выдерживал, конечно, и священник, Я стоял близко от него, но благодаря напору толпы, долго не мог приблизиться к чаше, а потому имел возможность наблюдать всю суету. Я сочувствовал батюшке, когда он одергивал старушек, покрикивал на них, вразумлял, наставлял, грозил и даже отталкивал самых напористых локтем. Но толпа не иссякала, и снова, и снова, напирала на него. Наконец, он не стерпел и ударил одну из зарвавшихся женщин лжицей. Надо сказать, что это такое – лжица. В левой руке священник держал святую чашу со святыми дарами, а в правой – лжицу, т.н. ложку с длинной ручкой, которой он раздавал святые дары причастникам. Лжица вместе с чашей в данный момент представляла собой «святая святых» – с их помощью верующим преподавались кровь и тело самого Иисуса Христа. Только что, во время литургии, на хлеб и вино снизошел святой дух и они превратились в божественные частички и божественную кровь. И чаша и лжица освящались находящимися в них святыми дарами, а таким образом, сам Христос в виде хлеба и вина (тело и кровь) облеплял, в частности, лжицу. Никто кроме священника не смел прикасаться к ним, а верующие принимали причастие прямо в уста, как некий божественный угль. Сам Христос – и не только в виде тела и крови – должен был невидимо присутствовать при акте Причастия. Но ни по стаду людей об этом никак нельзя было догадаться, ни по поведению священника: именно лжицей – божественной десницей! – которая должна была вкладывать в уста причастников божественные частички, он бил женщину. Христос превратился в палку, тело и кровь его мелкими брызгами разлетались на одежду людей и на грязный пол.
