Ознакомительная версия.
Чувство, о бхикку, есть мировое условие, свойственное этому миру, а также восприятие, действие, сознание, – таковы мирские условия в этом мире, в котором татхагата полностью проник... которые анализирует. И того, бхикку, кто не понимает, когда татхагата провозглашает, учит, определяет, анализирует сознание... того, бхикку, я считаю ничтожеством, как глупца, человека мирского ума, слепого, лишенного зрения, незнающего, невидящего.
Как синий и белый лотос, бхикку, рожденный в воде, достигает в воде полного расцвета, поднимается на поверхность и стоит, незапятнанный водой, – так же, бхикку, татхагата (рожденный в этом мире) достиг полного развития в этом мире, вышел за пределы этого мира и пребывает в нем незапятнанным.
(«Сутта-нипатта» III, 139)
Тогда досточтимый Анурадха явился к Возвышенному и сел подле него. Сидя так, досточтимый Анурадха обратился к Возвышенному:
– Я живу здесь, господин, в лесной хижине, недалеко от Возвышенного. И вот пришли ко мне многие шраманы-еретики... Они сказали мне: «Друг Анурадха, татхагата, сверхчеловек, один из лучших, завоевавший высшее приобретение, определяется (одним из четырех способов:) татхагата существует после смерти; или татхагата не существует после смерти; или он и существует, и не существует после смерти; или он не существует и не не существует». На это, господин, я ответил этим шраманам-еретикам: «Друзья, о татхагате говорят по-иному, нежели этими четырьмя способами».
Тогда, господин, те еретики-шраманы сказали обо мне: «Этот бхикку, должно быть, из новообращенных, недавно посвящен; или, если он старший, – это невежественный глупец». После чего, господин, те еретики-шраманы, обругав меня новичком и невежественным глупцом, встали и ушли. Но вскоре после того как они ушли, господин, у меня появилась мысль: «Если бы эти еретики-шраманы задали другой вопрос, как же я, отвечая им, мог бы изложить взгляды Возвышенного, чтобы не исказить Возвышенного, не утверждать неправды?» Как следовало бы мне ответить в соответствии с его учением, чтобы тот, кто согласен с его учением и следует его взглядам, не мог заслужить упрека?
– Ну, а что думаешь ты сам, Анурадха? Постоянно тело или непостоянно?
– Непостоянно, господин.
– По этой причине, Анурадха, тот, кто так видит, знает: «Для жизни в этих условиях нет будущего».
И вот, что думаешь об этом ты, Анурадха? Считаешь ли ты тело татхагаты татхагатой?
– Конечно, нет, господин.
– Считаешь ли ты татхагатой (его) чувство, (его) восприятие, (его) деятельность, – или что-то пребывающее вне их? Считаешь ли ты его сознанием или пребывающим вне его?
– Конечно, нет, господин.
– И теперь что думаешь ты, Анурадха? Считаешь ли ты татхагату не имеющим тела, не имеющим чувства, восприятия, деятельности, сознания?
– Конечно, нет, господин.
– Тогда, Анурадха, поскольку в самой этой жизни татхагату нельзя считать существующим в истине, в реальности, тебе надлежит говорить о нем следующее: «Друзья, тот, кто есть татхагата, сверхчеловек, один из лучших существ, достигший высочайшего приобретения, не может быть определен ни одним из четырех способов: ведь о нем нельзя сказать, что он существует после смерти, или не существует после смерти, или и существует и не существует после смерти, или не существует и не не существует после смерти». Так ли это, Анурадха?
– Конечно, так, господин!
– Хорошо сказано! Хорошо сказано, Анурадха! И ранее, и сейчас также, Анурадха, только страдание и прекращение страдания – вот что я возвещаю!
(«Сутта-нипатта» III, 86)
Четыре уверенности татхагаты
Тогда Возвышенный сказал:
Есть эти четыре уверенности татхагаты, Сарипутта, вооруженный которыми, татхагата знает свое водительство, издает свой львиный рык, слышный в сообществах, и приводит в движение превосходнейшее из колес. Что же это за четыре?
Я не вижу основания, Сарипутта, чтобы кто-либо в этом мире, будь то брахман или шраман, или дэва, или мара, или брахма, или кто-то иной, законно упрекнул меня в том, что я не обладаю совершенным постижением тех вещей, которые я, как полностью просветленный, провозглашаю постигнутыми. Не видя такого основания, я достиг состояния спокойствия, неустрашимости, уверенности.
Провозгласив уничтожение своих асав, я не вижу оснований, чтобы кто-либо законно упрекнул меня в том, что я не разрушил асавы.
То, что я провозгласил препятствиями, действительно является таковыми; и я не вижу оснований, чтобы кто-либо законно упрекнул меня, (утверждая), что в практике их нет вреда.
Я не вижу оснований для кого-либо отрицать то, что провозглашенная мною дхамма ведет соответственно практикующего ее к совершенному разрушению страдания...
Таковы, Сарипутта, четыре уверенности татхагаты.
(«Маджджхима-никая» I, 71)
Татхагата только указывает путь
Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал в Саватхи, в Восточном парке, в многоярусном доме матери Мигары.
Тогда брахман Моггаллана, счетчик, пришел к Возвышенному, дружески его приветствовал и после обмена вежливыми речами сел подле него; сидя так, брахман Моггаллана, счетчик, обратился к Возвышенному:
– Подобно тому как мы постепенно приобретаем обозрение этого многоярусного дома, учитель Готама, как мы движемся вверх по ступеням до самой последней ступени лестницы, – так же происходит и постепенное обучение нас, брахманов; иначе говоря, в нашем обучении (ведам), как и при обучении стрельбе из лука, где обучение бывает последовательным, – так и у нас, учитель Готама, подход оказывается постепенным, например, при обучении счету. Когда мы принимаем некоторого ученика, мы заставляем его считать так: «Один раз один, дважды два, трижды три, четырежды четыре – и так далее, до ста». Так вот, можно ли, учитель Готама, в этой дисциплине дхаммы указать сходное последовательное обучение?
– Да, брахман, это так. Возьми к примеру, брахман, разумного объездчика лошадей: он берет в руки чистопородного коня, дает ему первый урок при помощи узды и поводьев, а затем переходит к дальнейшему обучению. Так же точно, о брахман, татхагата берет в руки человека, которого надо обучить, и так дает ему первый урок: «Иди сюда, бхикку! Будь добродетельным, пребывай сдержанным благодаря ограничению обязанностей; стань сведущим в практике правильного поведения; видя опасность в мелочных ошибках, возьмись за обучение, будь учеником в нравственном поведении».
Как только он усвоил все это, татхагата так дает ему второй урок: «Иди сюда, бхикку! Видя глазом предмет, не обольщайся его общим видом или подробностями. Упорствуй в сдерживании той подавленности, которая приходит вследствие страсти, вызванной тем, что остаешься с необузданным ощущением зрения; в сдерживании тех дурных состояний, которые охватывают нас подобно потоку; следи за чувством зрения, добейся власти над чувством зрения; так же поступай и с другими органами чувств; когда ты ухом услышишь звук или носом уловишь запах, или языком ощутишь вкус, или телом почувствуешь прикосновение к какому-то ощутимому предмету, когда ты осознаешь какую-то вещь умом, не обольщайся ее общим видом или подробностями».
Как только он усвоил все это, татхагата так дает ему следующий урок: «Иди сюда, бхикку, будь умерен в еде; серьезно и внимательно принимай пищу – не для развлечения, не для излишества, не для того, чтобы прибавить телу личное очарование или привлекательность, а делай это для стойкости тела, для его поддержки, для предохранения его от вреда, для поддержания практики праведной жизни; принимай ее с мыслью: "Я сдерживаю мое прежнее чувство, я не дам возникнуть новому чувству, чтобы устойчивость и покой могли стать моими свойствами"».
Затем, брахман, когда он достиг сдержанности в пище, татхагата так дает ему следующий урок: «Иди сюда, бхикку; пребывай погруженным в бдительность; весь день, когда ты ходишь или сидишь, очищай свое сердце от тех вещей, которые могут тебе помешать. Ночью проводи первую стражу в хождении взад и вперед или в сидении и делай то же самое; ночью, во вторую стражу, ляг на правый бок в позе льва, положив одну ступню на другую; внимательный, владеющий собой, установи свои мысли на понятии усилия; затем, в третью стражу ночи, встань и, шагая взад и вперед или сидя, очищай сердце от вещей, которые могут стать помехами».
Затем, о брахман, когда бхикку погрузился в состояние бдительности, татхагата так дает ему следующий урок: «Иди сюда, бхикку! Стань обладателем внимательности; выходя или возвращаясь, держи себя под наблюдением; глядя вперед или назад, сгибаясь или разгибаясь, одеваясь или неся одеяние и чашу, во время еды, жевания, вкушения, облегчения себя, во время ходьбы, стояния, сидения, лежания, во время сна или бодрствования, во время разговора или молчания, держи себя под наблюдением».
Затем, брахман, когда он приобретает власть над собой, татхагата так дает ему следующий урок: «Иди сюда, бхикку! Ищи для себя уединенное жилище – в лесу или среди корней дерева, на горе или в пещере, в горном гроте, или на площадке для сожжения трупов, в лесном приюте или на открытом воздухе; возьми охапку соломы; и тогда бхикку делает это, когда он съел свою пищу, он усаживается со скрещенными ногами и выпрямленным туловищем и переходит к практике четырех джхан».
Ознакомительная версия.
