Ознакомительная версия.
Затем, брахман, когда он приобретает власть над собой, татхагата так дает ему следующий урок: «Иди сюда, бхикку! Ищи для себя уединенное жилище – в лесу или среди корней дерева, на горе или в пещере, в горном гроте, или на площадке для сожжения трупов, в лесном приюте или на открытом воздухе; возьми охапку соломы; и тогда бхикку делает это, когда он съел свою пищу, он усаживается со скрещенными ногами и выпрямленным туловищем и переходит к практике четырех джхан».
И вот, брахман, для тех бхикку, которые являются учениками, которые еще не достигли господства над умом, которые пребывают в устремлении к непревзойденной безопасности (которая есть ниббана)... таков способ моего учения.
А что касается тех бхикку, которые являются арахантами, которые разрушили асавы, прожили жизнь, выполнили свою задачу, сбросили ношу, завоевали свое спасение, полностью разрушили оковы становления, освобожденные благодаря совершенному прозрению, – для таких, как они, эти вещи ведут к облегчению этой нынешней жизни, а также к внимательности и самообузданию.
Когда все это было сказано, брахман Моггаллана, счетчик, сказал Возвышенному:
– Но скажи мне, учитель Готама, все ли ученики достойного Готамы, получившие такие советы, так обученные досточтимым Готамой, – все ли они достигают абсолютного совершенства, которое есть ниббана? Или некоторые из них оказываются неспособными ее достигнуть?
– Некоторые из моих учеников, брахман, получающие советы и так обученные, действительно достигают ее; другие – нет.
– Но в чем же причина, учитель Готама, в чем здесь дело? Вот здесь у нас ниббана; а вот у нас путь к ниббане; здесь же у нас достойный Готама, как наставник. В чем же дело, говорю я, почему некоторые ученики, получившие такие советы и обучение, достигают ниббаны, а другие – нет?
– Это, брахман, такой вопрос, на который я здесь не отвечу. Но ответь мне на другой вопрос; правда, если ты считаешь себя способным на это. Вот что скажешь ты, брахман? Хорошо ли тебе известна дорога в Раджагаху?
– Да, учитель! Поистине, я хорошо знаю дорогу в Раджагаху.
– Тогда что ты скажешь, брахман? Предположим, приходит человек, которому очень нужно попасть в Раджагаху. Он приходит к тебе и говорит: «Господин, я хочу пойти в Раджагаху; покажи мне путь в Раджагаху». Далее, предположим, ты говоришь ему: «Хорошо, добрый человек, вот дорога в Раджагаху; пройди немного, тогда ты увидишь деревню, называемую так-то и так-то; пройди немного дальше, и ты увидишь такое-то и такое-то предместье; пройди немного дальше, и ты увидишь восхитительный парк, прекрасное зрелище, великолепный лотосовый пруд Раджагахи».
И вот, получив от тебя такой совет, такое наставление, он идет не по указанной дороге и уходит в сторону, обратив лицо к западу. Затем к тебе приходит какой-то другой человек с такой же просьбой, и ты даешь ему такое же наставление; и вот он следует твоему совету и безопасно приходит в Раджагаху. Так вот, брахман, в чем здесь дело, в чем причина? Здесь у нас Раджагаха; здесь у нас дорога в Раджагаху, а здесь ты, как наставник. Но после всех твоих советов и наставлений один человек пошел по неверной дороге и отправился на запад, тогда как другой безопасно добрался до Раджагахи.
– Разве это мое дело, учитель Готама? Ведь я только указываю путь.
– Хорошо, брахман! И вот здесь у нас ниббана, здесь у нас путь к ниббане, и здесь стою я, как наставник на Пути. Однако некоторые из моих учеников, получившие такой совет и такие мои наставления, действительно достигают ниббаны, а другие не достигают ее.
Что же делаю я в этом случае, о брахман? Татхагата – тот, кто указывает Путь.
(«Маджджхима-никая» III, 107)
1) О монахи! Так же как белоснежная Вассика, жасмин, покрытая свежими цветами, сбрасывает вниз засохшие и завядшие цветы,
Так и вы сбрасывайте вожделение, страсть и ненависть.
2) Спокойный телом, речью и умом, о монахи, кто бы он ни был: в любой ситуации полностью сдержанный:
Кто все эти мирские желания полностью преодолел и совершенно отстранился от них, тот зовется спокойным.
3) Воодушевляющий сам себя, Проверяющий сам себя, Оберегающий сам себя бдительным и внимательным умом, Полный решимости и настойчиво Стремящийся к цели, – о монахи, такой будет жить счастливо.
4) Сам сдерживай свои мысли,
Сам в себе найди опору и убежище.
Как торговец безупречно воспитывает благородного коня и сдерживает его от ошибок с помощью узды, —
Так и вы сдерживайте сами себя.
5) Монах, исполненный совершенной радости и обретший удовлетворенность сам в себе, неколебимый в Учении Возвышенного,
Передает блаженство туда, где все обстоятельства прекращаются, —
Передает состояние покоя.
6) Монах, даже если он молодой, старательно прилагающий усилия, способный быстро воспринимать Учение Возвышенного,
Освещает этот мир как Луна, освободившаяся от облаков, освещает ночь.
(«Дхаммапада» 377–382)
Тело татхагаты все еще остается, о бхикку, однако рассечена та (нить), которая привязывает его к существованию. Пока его тело продолжает существовать, дэвы и люди видят его. По разрушении тела после смерти, когда окончилась эта жизнь, ни дэвы, ни люди не смогут более его увидеть.
Как бывает, о бхикку, когда подрублен ствол пучка манго: все те плоды манго, которые висят на этом стволе, падают вместе с ним, точно так же, бхикку, тело татхагаты все еще остается, но рассечена та (нить), которая привязывает к существованию. Пока продолжает существовать его тело, дэвы и люди видят его. По разрушении тела после окончания этой жизни ни дэвы, ни люди не смогут более его увидеть.
(«Дигха-никая» I, 45)
В некотором случае досточтимый Кассапа Великий и досточтимый Сарипутта находились около Варанаси, в Исипатане, в Оленьем парке.
Тогда досточтимый Сарипутта вечером вышел из своего уединенного жилища, пришел к досточтимому Кассапе Великому и сел подле него. Сидя так, досточтимый Сарипутта сказал досточтимому Кассапе Великому: «Так как же, друг Кассапа? Существует ли татхагата превыше смерти?»
– Не провозглашено Возвышенным, друг Кассапа, что татхагата существует превыше смерти. Как же тогда, друг? Значит, татхагата не существует после смерти?
– И это не провозглашено Возвышенным, друг.
– Как же тогда, друг? Выходит, татхагата не существует и не не существует после смерти.
– И это также не было провозглашено Возвышенным.
– Но почему же, друг, это не было провозглашено Возвышенным?
– Это такой вопрос, который не связан с пользой или с первыми принципами святой жизни. Он не ведет к отвращению, отталкиванию, прекращению, к спокойствию, к сверхнормальным силам; он не ведет ни к совершенной мудрости, ни к ниббане. Вот почему, друг, это не провозглашено Возвышенным.
– Что же тогда было им провозглашено?
– Что есть страдание, о друг, было провозглашено Возвышенным; что есть возникновение страдания; что есть прекращение страдания; что есть путь, ведущий к прекращению страдания. Вот что было провозглашено Возвышенным.
– Почему же, друг, так было провозглашено?
– Потому что это связано с пользой, с первыми принципами святой жизни; потому что это ведет к отвращению, к отталкиванию, к спокойствию, к сверхнормальным силам, к совершенной мудрости и к ниббане. Поэтому-то это и было провозглашено Возвышенным.
(«Сутта-нипатта» II, 222, 223)
Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал в Саваттхи, в роще Джета, в парке Анатхапиндики.
Тогда у досточтимого Малункьяпутты, пребывавшего в отдалении и в уединении, возникла цепь таких мыслей:
Что касается этих мнений по разным вопросам, которые Возвышенный оставил непровозглашенными и отвергнутыми, – как, например, о том, вечен этот мир или не вечен, конечен этот мир или бесконечен; или: что такое эта жизнь, что такое тело; или: жизнь – это одно, а другое – тело; или: татхагата превыше смерти, татхагата не превыше смерти, татхагата и превыше смерти и не превыше смерти, – что касается этих мнений, то Возвышенный не провозглашает их мне. Мне же самому они недоступны. Я сам подойду к Возвышенному и задам ему вопрос: если Возвышенный провозгласит мне истину этих предметов, тогда я буду следовать святой жизни под водительством Возвышенного; если же Возвышенный не провозгласит их мне, тогда я оставлю святую жизнь, оставлю обучение и вернусь к низшей (мирской) жизни.
И вот досточтимый Малункьяпутта, встав вечером и выйдя из своего убежища, приблизился к Возвышенному, подошел к нему, приветствовал и сел подле него. Сидя так, досточтимый Малункьяпутта описал Возвышенному свои вышеупомянутые мысли и сказал:
– Если Возвышенный провозгласит мне эти предметы, я буду вести святую жизнь под водительством Возвышенного. Но если Возвышенный не провозгласит их мне, я оставлю обучение и вернусь к низшей (мирской) жизни.
Ознакомительная версия.
