«И один из воинов пронзил Его копьем» (Ин. 19, 34). Поруганиями Своими Господь почтил друзей Своих, врагов же Своих наказал, дабы недруги узнали правду Его, а друзья – милосердие Его. Источник, исходящий из бока Его, явно показал Кровь, вину которой Иудеи приняли на себя (см.: Мф. 27, 25), но истекла и вода, которая поспешила для очищения. Кровь появлением своим говорит против убийц, (а) вода таинством своим – об очищении друзей Его. И сие произошло для того, чтобы знали, что Христос жив (и) по смерти. Чем более они умножали мучения Его, тем более открывалось сокрытых в Нем сокровищ. Небесные богатства были разлиты в каждом члене Его, и как только убийцы приступали к ним, они изливались, дабы друзей обогатить, а распинателям отомстить. Я прибег ко всем членам Твоим, Господи, и из всех получил все дары, и через прободенный копьем бок Твой вошел в огражденный рай. Мы вступим в рай через копье, погруженное в бок, потому что погубили рай ребром, исшедшим из бока (посредством Евы). Поскольку огонь, пылавший в Адаме, был возжжен в нем из бока его, посему бок второго Адама был открыт и из него истек поток воды, чтобы погасить огонь первого Адама.
Так как от крови (рождается) всякая жизнь, то и истекла Кровь по милосердию, как бы в таинство животворения Того, Кто от правды заслужил смертную казнь. Злым посредником[290] возжжен был в людях огонь, а от доброго посредника (Христа) истекли к ним воды, которые погасили этот огонь. Нет ничего хуже того, кто прельстил Адама, ничем ему не повредившего, и никого иного нельзя сопоставлять с ним, кроме того, кто пронзил Господа после смерти. Итак, злоба была побеждена тем же, посредством чего победила. Истекла Кровь, искупившая нас от рабства смерти, истекла и вода, дабы все приступающие к спасительной Крови Его могли омыть рабство порока, коему были подвержены. Истекли Кровь и вода, которые и означают Церковь Христову, созданную на Нем, подобно тому как из бока Адама была взята жена его. Бок Адама есть жена его, и Кровь Господа – Церковь Его. Из бока Адама (исшла) смерть, а из бока Господа – жизнь. Христос есть маслина, из которой истекают молоко, вода и елей. Молоко – детям, вода – отрокам и елей – больным. Подобно сему эта маслина дала в смерти своей воду и кровь.
Зависть преследовала Давида, а ненависть и зависть (преследовали) Сына Давидова. Давид скрывался в пещере (см.: 1 Цар. 22, 1), а Сын Давидов – во гробе. Давид по-видимому был осужден, а Сын Давидов – побежден, но (на самом деле) осужден и обличен был Саул, и побеждена и разрушена – смерть. Давид воскликнул: «царь, где копье твое?» (1 Цар. 26, 16), а Сын Давидов воскликнул: «Смерть! где твоя победа?» (1 Кор. 15, 55). Саул бросил копье свое в Давида (см.: 1 Цар. 19, 9–10), и хотя не поразил его, но стена осталась свидетельницей преследования его; так и распинатели прободели копьем Сына Давидова, и хотя могущество Христа не пострадало, однако тело Его свидетельствует о ранах Его. Давид не был прободен, а Сын Давидов не потерпел вреда. Стена, копье и пещера обвиняют Саула, а тело, крест и гроб обличают евреев. Никто так не возвысил себя, как человек, и никто столь не умалил Себя, как Бог. Никто столько не возвысил себя, как человек, который простер руку к дереву и хотел сделаться равным Создателю своему, и никто столько не умалил себя, как Бог, Который руки Свои простер на древе и изгладил преступления, вошедшие через движение первой руки.
Господь простер руки Свои на древе крестном, чтобы умертвить смерть, которая явилась через древо. Ведь надлежало, чтобы плоть наша таким же образом была исцелена, как и поранена, и приличествовало, чтобы тот, кто возвысил себя, и принижен был тем же, чем превознесся, дабы открылась та сила, которая пременяет все. Ибо стрела, коей мы ранены, сделалась для нас врачевством жизни. Оружие, которым враг превозмог, обратилось для него в страх и трепет, дабы от того же лекарства, каким умерщвлена была наша жизнь, умерла и смерть, наш убийца. Погубленную древом жизнь Адама Господь взял и вознес на древо, чтобы возвести его (Адама) к ней и под ветвями древа жизни приготовить прочную обитель. В тот день, когда нанесена была рана Христу, закрыта и запечатана была рана (Адама). Шестой день[291], прибивший Христа гвоздями, посредством Его извлек гвозди в преисподней. Среди живых бок Его был открыт, в преисподней же – заключен, и рана, которая закрылась, каким же образом оказалась раскрытой по истечении десяти дней, и пальцы (апостола Фомы) вошли в нее?
Бог держал руки Моисея распростертыми, пока враги его не пали и не погибли. Иудеи тоже распростерли руки Сына Божия на крестном древе, и так как они сделали Ему противоположное по сравнению с тем, что Он сделал для них, то и Он также (теперь) сделал им то, что было противоположно Его распростертым рукам, ибо они пали и более не восставали. Подобным образом язычники, которые поверили в распростертые Его руки, поскольку (так) указывало им исполнение повеления, изреченного о них Моисеем, сделали то, что было противоположно сделанному теми прежними язычниками[292], посему и с ними случилось противоположное. Крестной же смерти подвергся для того, чтобы исполнилось слово пророка: «как овца на заклание, и, как агнец пред стригущим» (ср.: Ис. 53, 7; Деян. 8, 32). Подпасть сначала смерти, а потом острижению – это трудно наблюдать в естественном порядке (вещей), но сие сказано потому, что Христос сначала был умерщвлен постановлением, высказанным устами судьи, а затем возведен на Крест, распростершись на котором, Он стоял прямо над землей и подобен был овце пред стригущим. Посему умер Прибитый ко Кресту, чем таинственно обозначалось то, что через смерть Его все мертвые будут воздвигнуты и восстанут, ибо Сам Он, пока был на Кресте, подобно драгоценному камню на груди первосвященника. Говорят, что Иерусалим находится в середине земли ради праведного Бога, ибо там Он дал Закон, лучи которого, исшедши, просветили все концы земли. И поскольку правда Его была там, то там же воздвиг и милосердие Креста Его, дабы руки Свои распространить (оттуда) ко всем частям (земли) и взять и обнять души и духи всей вселенной.
Иисус умер для мира, дабы никто не жил для мира, и находился в теле, прибитом ко Кресту, то есть чтобы никто не держал в роскоши (своего) тела. Умер Своим телом для нашего мира, чтобы Своим телом оживить нас для Своего мира. Умертвил жизнь плоти, чтобы мы не жили по-плотски плотью. Стал учителем, не чуждым скорбям, но поучая собственным страданием; ибо Сам сначала изведал горечь, дабы научить нас, что человек может сделаться учеником Его не чрез имя, но посредством страданий. Поскольку Сам Он есть широкое место, пространство коего достаточно было для (обитания) всей полноты (Божества) телесно (Кол. 2, 9), то сделался тесным, чтобы воспрепятствовать становиться учениками Его тем, которые хотели бы сделаться учениками Его по притворству. Мудрость, которую показал во всем, дал также и нам. Иное дело – вопрос о Том, Кто явился в мире, и иное дело – рассуждение о том, Кто был в явившемся. В мире был Тот, Кто выше мира.
Слово истины пришло в мир, и по Своей истине, насколько касается нас, научило нас, чтобы мы ходили Его путем. «Врата, – говорит, – тесны» (Мф. 7, 14). Приняв человеческое естество, Господь преобразовал Себя, дабы мы не отвращались от Него, и вступил в дом мира пленителем его. С другой стороны, отверг строй жизни по миру, дабы он не удержал Его в сем мире. «И во Мне, – говорит, – ничего своего не найдет» (Ин. 14, 30). Но мир, конечно, и на малое время не мог задержать жизни Его, потому что страсти его в то короткое время, когда Он явился, уже состарились и как бы по причине ветхости стали разрушаться, а вместе с ними и тот, кто царствовал через них и хотел связать ими все тела. Господь облекся телом и сделал безсмертными те тела, которые облечены были смертью. Обнажение тела Его на Кресте есть обнажение смерти нашей, и положение тела Его во гроб есть пленение жизни, которая от мира. Ни наслаждения мира сего не ослабили нас, ни величие зрелища его не ослепило нас. Ни сладость даров его не уловила нас, ни пышность плясок его не увлекла нас. Петля козней его не овладела нами, и смертоносное копье его не властвовало в нас, которые познали преследователя и разрушителя его.
Два крещения оказались у Господа, Очистителя всех; одно (крещение) воды и другое (крещение) Креста, дабы крещением страдания научить крещению воды. Покаяние согрешивших есть распятие их, которое сокровенно пронзает члены их и удерживает, дабы они не поступали по движению страстей, и это до Господа возвестил Иоанн. Итак, два крещения необходимы праведникам и грешникам[293], и одно без другого спасти не может. Если скажешь: нет (теперь) явных гонений, то отвечу: однако есть гонения тайные. Вот, ересь испытующих (все) преследует веру твою; итак, исповедуй Господа без исследования (о Нем). Гонения царей не хуже гонений испытателей, и истязания не мучительнее ересей, и пытки вопросов, и сдирание кожи споров, и отсечение главы сомнения. Преследует тебя ненависть – исповедуй любовь, преследует тебя зависть – исповедуй единодушие, преследует тебя страсть – иди вслед воздержания. Таким образом, если преследует тебя неправда – исповедуй правду, если желание власти – исповедуй Господа, Владыку всего. Все эти гонители преследуют мучеников в самом мире. Поскольку они (мученики) победили в тайных гонениях, то увенчаны явно. Изощри себя в том, что сокровенно, дабы таким образом возыметь силу противостоять тому, что бывает открыто. Ведь если ты будешь побежден в преследованиях, которые происходят внутри тебя, то как ты (можешь) надеяться остаться победителем в гонениях, кои вне тебя?
