Ознакомительная версия.
– Правда твоя! Но настал сильный жар, и зерна пшеницы падают из колосьев на землю. Я пережду немного, пока пройдет жар, чтобы тебе не потерпеть урону.
– Вставай-ка жать, хоть бы и все сгорело…
– Что ж, ты и в самом деле хочешь, чтобы все погорело? – спросил старец.
– Да! Я ведь сказал тебе! – ответил с гневом земледелец.
Старец встал, и внезапно запылало поле… Тогда испуганный земледелец бросился в другую сторону, где жали старцы, и начал умолять их, чтобы они пришли и упросили старца, да помолится он и угасит пламя. Те пришли и бросились к ногам старца.
– Да ведь он сам пожелал этого, – сказал старец. Но другие старцы умоляли его. Он пошел и, став между горевшим и не горевшим полем, вознес молитву, и тотчас угас огонь на ниве, и все остальное уцелело. Все удивились и воздали славу Богу».
Авва Феодор, вероятно, тот самый, которого благочестивые путешественники видели в Теренуфе. См. главу 54-ю и примечание к ней.
О трудолюбии св. подвижников см. прим. к гл. 13-й.
Кто знаком с африканским зноем, тот поймет все жестокосердие хозяина.
Пожар на поле – дело милости Божией, вразумляющей человека. Жестокосердие земледельца, не слушавшего разумных слов старца, было столь велико, что требовало вразумления более чувствительного.
Пожары на жатвах – дело обычное на Востоке.
А я придумал, как тебе заплатить мне долг!
В Александрии, в Эннате, мы пришли для назидания в монастырь аввы Иоанна евнуха. Здесь нашли мы дряхлого старца, прожившего около восьмидесяти лет в монастыре. Он был так милосерд не только к людям, но и к бессловесным животным, что нам еще не приходилось встречать другого, подобного ему. Что делал старец? У него не было другого дела, кроме следующего: встав рано, он отправлялся кормить собак, живших в лавре. Потом насыпал муки малым муравьям и пшеницы большим, размачивал сухари и бросал на кровли зданий – для птиц. Проводя так жизнь в монастыре, он не оставил ни двери, ни окна, ни подоконника, ни свечи, ни блюда и, чтобы не распространяться обо всем, – не оставил ничего из земных вещей. Никогда, даже и на один час, он не владел ни книгой, ни деньгами, ни одеждой, но все раздавал нуждающимся, устремив все заботы на грядущие блага (вечной жизни).
Желая изобразить его милосердие и сострадательность, рассказывали нам: «Однажды пришел к нему какой-то земледелец и просил у него одну номисму золотом. Старец сам не имел, у него вообще никогда не было золота в руках. Он послал его и занял в монастыре. Крестьянин, взяв монету, уверял его, что через месяц возвратит долг. Но вот прошло два года, и земледелец не отдавал долга, да и сам не имел ничего. Авва Иоанн призывает его и говорит:
– Возврати мне номисму, брат!
– Видит Бог, что мне нечем заплатить, – отвечает земледелец.
– А я придумал способ, как тебе заплатить мне долг…
– Что прикажешь – скажи мне: я готов все исполнить, – сказал крестьянин. Он думал, что старец даст ему какую-нибудь работу.
– В свободное от работы время, когда только тебе будет удобно, приходи сюда и клади по тридцати поклонов. Я буду давать тебе керату за каждый приход.
Сверх того, старец кормил земледельца. Тот согласился на это и, когда ему было удобно, приходил и клал поклоны. Старец давал ему плату, т. е. каждый раз одну керату. Накормив самого, он наделял его еще сухарями на пять человек, по числу его домочадцев. Так составилась сумма в двадцать четыре керата, что составляет номисму. Взяв деньги, старец отпустил крестьянина, дав ему еще от себя – в благословение.
II. Жизнь аввы Иоанна евнуха и юного инока, не пившего ни воды, ни вина
Вот как жили великие подвижники, истощая себя ради Бога!
Тот же авва Иоанн евнух рассказал нам: «Пришлось мне быть в Фиваиде, в киновии аввы Аполлона. Там я видел молодого брата, у которого был и отец по плоти, тоже инок. Этот юноша дал обет в течение всей жизни не пить ни воды, ни вина, смешанного с водой, ни какого-либо другого напитка. Он питался цикорием, бобами, вообще такими овощами, которые, служа пищей, могли бы в то же время и утолять жажду. Послушание его состояло в том, чтобы сажать хлебы в печь. Так прошло три года, и юноша заболел. От этого недуга он и отошел ко Господу. Во время болезни с ним сделался сильный жар, к тому же он страшно страдал от жажды. Все его уговаривали, чтобы он принял хотя немного вина с водой, но брат наотрез отказался. Тогда авва киновии послал за врачом – не найдет ли тот возможности помочь страдальцу. Врач явился. Увидав брата в тяжком состоянии, врач долго убеждал его принять немного вина с водой, но – все было тщетно. Тогда врач обратился к авве со словами: «Принесите мне сюда большое корыто». Влив в него четыре ведра теплой воды, он заставил опустить в нее больного до бедер и держать его в воде в течение часа. И св. старец уверял нас – он сам был в то время, когда поднимали юношу из воды, – когда врач смерил воду, в корыте оказалось воды не более одного ведра… Вот как жили великие подвижники, истощая себя ради Бога, чтобы наследовать вечное блаженство».
Сколько же он положил поклонов?!
Он же рассказал еще следующее: «В той же киновии я зашел в келью одного старца. Там я видел каменную плиту, на которой молился старец. Падая на плиту руками и коленами, старец продолбил плиту в тех местах, где касались его руки и колена, на глубину четырех пальцев. Сколько же он положил поклонов?!»
Об Эннате см. прим. к гл. 177. О Фиваиде см. прим. к гл. 16-й.
О постничестве см. прим. к гл. 17-й. О примерах строжайшего постничества не раз говорится в «Луге Духовном».
Однако нужно заметить, что мудрые отцы считали пост лишь средством к обузданию страстей. «Мы учились, – говорил Пимен Исааку, – умерщвлять не тело, а страсти». (Достоп, сказ, о подвиг, отц., стр. 225.) Не так вредно для человека есть мясо, как гордиться и надмеваться», – говорил прп. Исидор. (Там же, 96.) Пост, явно вредящий здоровью, подвергался даже порицанию. «Неумеренность в посте и неумеренность в пище, – говорил прп. Моисей, – приводят к одному концу». Главная мера воздержания полагалась в том, чтобы всякий, смотря по требованию сил, или тела, или возраста, принимал пищи столько, сколько требуют поддержание плоти, а не желание насыщения». (Cassian Coll. II., с. 17–22.)
Изумительный подвиг юноши, который преждевременно свел его в могилу, свидетельствуя о его пламенном усердии в служении Богу и о непоколебимой верности данному обету, очевидно, составляет исключение.
«Сколько же он положил поклонов?!» Один из спутников блж. Феодорита, посетив великого Симеона столпника, стал было считать его поклоны, но, в короткий срок насчитав 1244 поклона, утомился и перестал считать.
Глава 185. Верная жена, дивной мудростью обратившая к вере мужа язычника
Поди – отдай Богу христианскому!
Были мы на острове Самосе. Боголюбивая и сострадательная Мария, мать Кир-Павла кандидата, рассказывала нам: «В городе Низибии жила одна женщина-христианка. Муж у ней был язычник. У них было пятьдесят милиаризий. Однажды муж говорит своей жене:
– Отдадим эти деньги в рост, чтобы иметь на них хотя небольшую прибыль. А то, тратя одну за другой по мелочам, издержим все.
– Если ты решился отдать деньги в рост, поди, отдай их Богу христианскому.
– А где найти Бога христианского, чтобы отдать Ему? – спросил муж.
– Я покажу тебе, и ты не только не потеряешь денег, но Он заплатит тебе и проценты и удвоит капитал.
– Пойдем… покажи мне… отдадим Ему! – воскликнул муж.
Взяв мужа, жена привела его в св. храм. Церковь в Низибии имеет пять больших дверей. Введя мужа на церковную паперть, где были большие двери, жена указала ему на нищих.
– Вот, отдай им… Бог христианский примет от тебя, потому что все они – Его.
И тот с радостью раздал свои пятьдесят милиаризий и возвратился домой.
Прошло три месяца. Случилась у них большая нужда.
– Сестра, ничего, как я вижу, не отдаст нам Бог христианский, а между тем, мы – в крайности… – сказал однажды муж.
– Нет! – возразила жена. – Этого не может быть. Ступай туда, где ты отдал деньги, и Он воздаст тебе со всей готовностью.
Муж побежал к св. церкви. Пришел он туда, где раздавал свои деньги, обошел кругом всю церковь, надеясь найти того, кто бы ему отдал долг, – никого не нашел! Одни только нищие сидели, как и прежде, у паперти… Раздумывая сам с собою, к кому бы ему обратиться или у кого спросить, он вдруг увидал у себя перед ногами на мраморном полу одну большую монету такой же ценности, как и те, и отправился домой.
Ознакомительная версия.
