Привыкший к изысканной пище, даймё никогда прежде не ел проса. Он никакие мог заставить себя отведать грубой пищи, испеченной деревенской женщиной.
Увидев это, Хакуин укорил даймё: "Заставьте себя съесть их; вы познаете нищету простых людей. Мое учение - не что иное, как это".
В Японии потребление товаров регламентировалось четко установленными правилами и зависело от принадлежности человека к тому или иному сословию. В области, где проповедовал Дзэнский наставник Хакуин, жил один богатый торговец, придерживавшийся традиционных устоев, домашний устав которого запрещал слугам носить с собой зонтики. Следствием такого запрета стало, однако, лишь то. что слуги хранили зонтики в домах своих друзей и брали их, когда это было необходимо.
Однажды служанка из этого дома принесла наставнику Хакуину новый зонтик, который она только что купила, в надежде, что учитель напишет для нее на зонтике ее имя. Когда она пришла в храм, слуга согласился взять у нее зонтик и передать ее просьбу наставнику. Он также сообщил Хакуину о правилах, установленных в доме торговца.
Выслушав его, Хакуин взял кисть и написал на бумажном зонтике: "Накрапывает ли дождь или льет ливень, не ослушаюсь своего господина".
Девушка была в восхищении. Она не знала грамоты, не могла прочитать то, что написал наставник, и решила, что на зонтике - ее имя.
В один из дождливых дней она отпросилась из дома господина, чтобы выполнить поручение. По дороге она раскрыла над головой зонтик, чтобы укрыться от капель, но стала замечать, что встречающиеся ей люди над чем-то хихикают. В конце концов она решилась спросить одного из них, в чем дело, и так узнала, что же на самом деле было написано на зонтике.
В гневе девушка отправилась к Хакуину и потребовала отдать ей деньги за зонтик. Однако вместо этого Хакуин пригласил ее к себе и говорил с ней о том, как нужно служить своему господину.
Потом Хакуин отправился к самому торговцу. "Вы же знаете, слуга - тоже чье-то дитя", - сказал он богачу, который был так тронут состраданием великого учителя, что изменил домашний устав.
Перед тем как уединиться в горах, Дзэнский наставник Ранрё странствовал по всем частям света, не избегая ни двора, ни заброшенных деревень, ни даже винных лавок и домов терпимости.
На вопрос о причине такого поведения Дзэнский наставник ответил: "Мой Путь везде, где бы мне ни случилось оказаться. В нем нет ни одной бреши".
Потом Ранрё отправился в горы, где построил себе простую хижину и жил в строгости и чистоте, продолжая практиковать дзэн.
Ранрё особенно любил ночной дождь; он зажигал ладан и подолгу сидел, слушая шум дождя, иногда до самого рассвета. Крестьяне из окрестных деревень, не знавшие имени наставника, называли его "монахом ночного дождя". Это забавляло Ранрё, и он взял слова "ночной дождь" в качестве своего псевдонима.
Как-то один из посетителей спросил Ранрё о том, что более ценно - дзэнская медитация или практика вспоминания Будды в школе Чистой Земли, во время которой многократно повторяется имя Будды Бесконечного Света. Ранрё ответил стихами:
Дзэнская медитация и вспоминание Будды
Подобны двум горам.
Высшая и низшая силы
Разделяют единый мир.
Приходящие все, как один, видят
Луну на вершине горы.
Жаль только тех, кто лишен веры
И страдает при восхождении.
Дзимон родилась в самурайской семье. Мать ее умерла, когда ей было одиннадцать лет, а еще через три года покинул сей мир и ее отец. Когда ей исполнилось восемнадцать, она постриглась в монахини.
Доброта и сострадание Дзимон были поистине безграничны, она делала все, что в ее силах, чтобы помочь нуждающимся. В одну из зимних ночей, когда за окном ревела снежная буря, у ее порога появились два нищих мальчика. Они показались Дзимон такими замерзшими, что она немедленно сняла с себя верхнюю одежду и отдала ее детям.
По этому поводу она написала стихотворение:
Участь обездоленных -
Как коротки рукава
И как узки для убежища.
Не уберечь их
От ночлега на улице.
Другой холодной ночью в ее обитель пробрался вор в надежде поживиться деньгами или еще чем-нибудь ценным. Дзимон спокойно встала и сказала: "Несчастный! Подумать только, в такую стужу вы пересекли поля и горы, чтобы добраться сюда! Подождите немного, я приготовлю для вас горячую пищу!"
Сказав, она усадила грабителя возле очага и сварила ему кашу. Пока он ел, она говорила ему: "Я отринула мир, так что у меня нет ничего ценного. Но вы можете взять все, что пожелаете. Однако взамен я хочу попросить вас кое о чем. Я наблюдала за вами, и мне кажется, что вы могли бы вполне неплохо жить, занимаясь любым делом, каким пожелаете. Но при этом вы здесь, в таких лохмотьях; ведь вы порочите не только себя, но и свою семью. Разве это не постыдно?
Я хочу, чтобы вы изменились и перестали воровать. Возьмите из моего дома все, заложите и займитесь подходящим для вас делом. И жизнь ваша будет куда спокойнее".
Восхищенный молодой грабитель горячо поблагодарил ее и ушел, не взяв ничего.
В течение десяти лет после обретения пробуждения Гэссэн служил настоятелем в одном известном монастыре. В конце концов он покинул монастырь и стал жить отшельником в тех местах, где никто не знал его.
Гэссэн приходил в деревни и учил местных ребятишек чтению, письму и счету, а постепенно знакомил их и с учением Будды.
По прошествии времени к нему устремились изучающие дзэн со всей страны. Вскоре в пределах нескольких миль от его жилища не было ни одного амбара или хлева, в котором бы не жили ученики и последователи великого дзэнского наставника Рэссэна.
Исида Байган был основателем школы Сингаку - общества, вдохновленного идеями дзэн-буддизма. Говорили, что вплоть до пятидесятилетнего возраста лицо Байгана выражало неудовольствие, когда что-либо было неприятно ему. Однако после пятидесяти признаки удовольствия или неудовольствия никогда не появлялись на его лице. Когда Байгану исполнилось шестьдесят, он сказал: "Теперь я обрел покой".
Кто-то спросил его: "Сознание и сущность различны?"
Байган ответил: "Сознание включает в себя сущность и чувство; в нем есть движение и покой, сущность и проявление. Сущность есть содержание, она пребывает в покое; сознание, которое движется, есть проявление. Если говорить о сознании в смысле сущности, то в чем-то оно похоже на сущность; сущность сознания - это несознание до тех пор, пока сознание не потревожено; сущность - тоже несознание. Сознание - сфера энергии, сущность - сфера непостижимого. Точно так же, как луна отражается даже в мельчайшей капельке росы, непостижимое присутствует во всех вещах, хотя оно и не поддается восприятию".
Однажды к дзэнскому наставнику Банкэю явился посетитель и признался, что у него от рождения - грубый нрав, который ему, несмотря на все усилия, не удается сдерживать.
Дзэнский наставник сказал: "Какой интересный подарок вы получили при рождении. У вас и сейчас грубый нрав? Если так, то покажите мне его, и я вылечу вас".
"Сейчас его нет, - сказал гость. - Но он возникает неожиданно, когда что-то происходит".
"В таком случае ваш буйный нрав обитает отнюдь не внутри вас", - сказал Банкэй.
Кто-то спросил великого дзэнского наставника Банкэя о практиковании дзэн. Банкэй ответил: "Медитация - это достижение гармонии с неизъяснимой мудростью, сокрытой в каждом еще прежде, чем сознание окажется вовлеченным в размышления и различения; сидеть в медитации - значит устраниться от всех внешних объектов. Просто закрыть глаза и сидеть - не это называю я "сидеть в медитации"; ценным можно считать только такое практикование медитации, когда практикующий пребывает в гармонии с непостижимым знанием.
Причина загрязненности в том, что человек, руководствуясь мыслью, блуждает по порочному кругу заблуждений. Когда возникают плохие мысли, он становится деспотом; когда возникает жажда чего-либо, он превращается в животное; когда он цепляется за вещи, он уподобляется голодному демону. Если до своей смерти человек не откажется от всего этого, он навсегда увязнет в порочном круге, будет цепляться за всевозможные формы и вечно метаться в потоке рождения и смерти.
Когда человек отстраняется от мыслей, загрязненности нет, а значит, нет ни причины, ни следствия. Раз нет ни причины, ни следствия, нет и движения по порочному кругу Пока сознание порождает мысли, то если человек отдает предпочтение хорошим мыслям, появляются хорошие причины и хорошие следствия; если же человек делает зло, возникают плохие причины и плохие следствия. Но если он отстранился от мыслей и обрел гармонию с высшим знанием, нет ни причин, ни следствий рождения и смерти.
