6) Еще одно свидетельство наличия редакторских изменений в Псалтири состоит в том, что ее называют «Элогистской Псалтирью». Так, в Пс. 41 — 82 имя «Элогим» (Бог) встречается гораздо чаще, чем «Яхве» (Господь), и создается впечатление, что имя Элогим было намеренно использовано взамен Имени Бога (ср.: Пс. 13 и 52). Вероятно, это было сделано до того, как все псалмы были собраны воедино. Но для нас по сию пору остается загадкой, как эта псалмодия — воспевание хвалебных гимнов — в течение столетий постепенно превратилась в библейскую Книгу Псалтирь.
7) Псалтирь иногда называют «Сборником хвалебных гимнов второго Храма», то есть Храма, построенного после возвращения евреев из вавилонского плена в 520 г. до н. э. (см.: Езд. 5:1–2; 6:15; Агг. 1:14,15). Вне всякого сомнения, это событие заслуживало создания нового сборника хвалебных духовных песнопений, и, как правильно отмечает Кауфманн (Kaufmann Y. The Religion of Israel, George Allen and Unwin, 1961. P. 311), «нет ни одного псалма, в котором чувства псалмопевца… не отвечали бы теме вавилонского плена, раскрытой в Пс. 136». Поэтому все собранные здесь псалмы подошли для этого сборника. Подразделение Псалтири на 5 групп, или книг, которое мы имеем в современном варианте, вероятно, произошло вскоре после плена, когда были добавлены строки прославления (доксологии) в Пс. 40:14; 71:18–20; 88:53 и 106:48. Но и здесь мы сталкиваемся с неразрешимой загадкой: было ли это пятичастное деление принято, чтобы провести параллель между книгами хвалебных гимнов и пятью книгами Закона (Торы), или нет? Вопрос остается открытым.
Отцом современной школы псалмоведения можно назвать Герман на Гункеля (Hermann Gunkel. Die Psalmen, Vandenhock & Ruprecht, 1926), который положил начало изучению псалмов с позиции отраженной в них жизненной ситуации. Исходя из этого принципа, он выделил несколько основных категорий псалмов: а) гимны, образцом которых могут служить псалмы 8, 18, 28, воспевающие величие и Верховное Владычество Бога. Здесь выделяются подгруппы псалмов: «псалмы Царства Яхве», прославляющие Господа как Царя (напр.: Пс. 46, 95, 97), и «песни Сионские» (напр.: Пс. 45, 86). б) Коллективные прошения: псалмы страдания и плача (напр.: Пс. 73, 78, 79). в) Царские псалмы (напр.: Пс. 2, 44, 109). г) Личные прошения, которые составляют самую большую группу псалмов (напр.: Пс. 3–7; 139 — 142). Среди них особо выделяются Псалмы доверия, в которых выражается уверенность в грядущем избавлении Божественной силой (напр.: Пс. 10, 15, 22). д) Личные благодарения (напр.: 29, 31, 115) по случаю избавления. Можно выделить и менее крупные категории псалмов: коллективное благодарение (напр.: Пс. 123), псалмы мудрости (Пс. 48), псалмы восхождения (Пс. 119 — 133), псалмы литургические (Пс. 14, 23). Недостаток классификации Гункеля заключается в том, что она не дает четких критериев разделения, позволяющих ясно отличить один псалом от другого. Иногда он делает упор на литературной форме или структуре, иногда на содержании. В его исследованиях не найти никаких зацепок для дискуссии о времени написания псалма, они сосредоточены на оценках тех явлений, которые отражены в конкретном псалме. Последователи Гункеля, принимая его подход за основу и развивая разработанный им метод, особо подчеркивают его вывод о том, что псалмы должны рассматриваться прежде всего с позиций религиозного культа, богопоклонения Израиля в Храме.
Культовая традиция и терминология
Псалмы — это славословие Богу в доме Господнем (Пс. 83). В них прославляется «святая гора», скиния («обители Твои») и «жертвенник» (Пс. 42) как вход в присутствие Божье. Псалмы проникнуты благоговением, которое диктует и соответственные внешние действия (Пс. 115:4—10), в них подчеркивается, что ритуальная жертва только тогда становится «жертвой правды» (Пс. 4:6), когда исходит из правильных побуждений.
Заголовки псалмов (надписания), хотя многое в них и остается для нас непонятным, указывают, как данный псалом должен использоваться в публичном богослужении. Слово «псалом» (напр., в Пс. 4) предполагает наличие музыкального сопровождения, хотя и неясно, в чем тогда его отличие от «песни» (Пс. 17). На некоторое различие указывает использование одновременно двух этих слов (напр.: Пс. 29). Использование таких слов, как «молитва» (Пс. 16), «хвала» (Пс. 144) и «для изучения» (Пс. 59), определяет функциональное назначение конкретного псалма, а не то тематическое деление, которое принято в современных сборниках духовных гимнов.
Есть указания на музыкальное сопровождение: струнные инструменты (Пс. 4), духовые (Пс. 5), «шеминит» (Пс. 6: восьмиструнный инструмент или аранжировка из 8 частей), а также указания на соответствующую мелодию: «По смерти Лабена»(Пс. 9); «При появлении зари» (Пс. 21); «О голубице, безмолвствующей в удалении» (Пс. 55) и др. «На Гефском орудии» — имеется в виду музыкальный инструмент, похожий на точило, винный пресс (Пс. 8, 80, 83), а также, возможно, мелодия радостной песни в честь урожая.
Есть слова, точное значение которых нам неизвестно, но мы можем догадываться о нем по их использованию, например: «шиггайон» (shiggaion) — вопль, крик смятения или горя («Плачевная песнь» в Пс. 7, ср.: Авв. 3:1); слово «миктам» (miktam), возможно, связано с глаголом «покрывать», и поскольку в тех псалмах, где оно встречается, фигурируют враги, это могут быть охраняющие псалмы (Пс. 15, 55 — 59); «маскил» (maskil) — наставление, поучение, что соотносится с псалмами «дидактическими» (Пс. 31 и др.); «села» (selah) (Пс. 3:3; 4:3, 5). Слово «села» встречается внутри псалмов и может служить для внутренних акцентов, выступать в качестве медитативной/музыкальной интерлюдии (паузы) при исполнении псалмов на богослужении. Но точное значение этого слова и его роль в псалмах неизвестны.
Со времени выхода в свет работы С. Моувинкела (Mowinckel S. The Psalms in Israel's Worship, Blackwell, 1962) считается общепризнанным, что Праздник кущей входит в число годовых праздников, прославляющих Господа как Царя. Выражение «Господь царствует» (Пс. 92:1; 96:1; 98:1 и др.) стало пониматься как «Господь воцарился» — особое восклицание при совершении ритуала восхваления царственного величия верховного Владыки всей земли, Который дарует благополучие Своему народу на грядущий год. Конечно, в более позднее время (Зах. 14:16) Праздник кущей связывался с царской властью и процветанием страны, но что касается периода до пленения, то здесь полной ясности нет.
Когда Иеровоам, став правителем образованного им независимого государства, задумал отделиться от дома Господня и от царя Давида, он, как известно, назначил особый праздник в пятнадцатый день восьмого месяца, «как и в Иудее». Однако известно, что в Иудее в восьмом месяце не было никакого праздника, а Праздник кущей отмечался в пятнадцатый день седьмого месяца. По образцу какого праздника создал свой праздник Иеровоам? Если он положил в основу нового праздника Праздник кущей, тогда это было празднование в честь царя. Необходимо признать, что «псалмы восхождения на престол» (Пс. 46, 92, 95 — 98) сочетают в себе прославление Господа не только как Царя, но и как Творца, а также Его контроль над деструктивными духовными силами, а это позволяет говорить о ежегодных праздниках в честь «Дня восхождения», которым отводится важное место.
С другой стороны, попытка А. Джонсона (Johnson A. R. Sacral Kingship in Ancient Israel. University of Wales Press, 1967) и Итона (Eaton J. H. Kingship and the Psalms. SCM, 1976) найти в некоторых псалмах (напр., в Пс. 2, 17, 88, 100, 109, 117) отражение ритуала ежегодного восстановления земного (Давидова) царства не встретила широкой поддержки. В самом широком смысле, эта гипотеза многие, если не все, индивидуальные прошения — псалмы страдания и плача — отождествляет с царем, претерпевшим унижения от своих врагов и взывающим к Богу об избавлении от них. К этой категории относятся такие псалмы, как Пс. 21, где картина смирения сменяется драматической развязкой через вмешательство Бога и восстановление царя во всей полноте его власти. В качестве других примеров, подтверждающих эту гипотезу культово–ритуальной драмы, приводятся такие стихи, как 45:9 («Прийдите и видите дела Господа») и 47:10 («Мы размышляли, Боже, о благости Твоей посреди храма Твоего»).
Не нашла широкого признания среди исследователей и гипотеза А. Вейзера о ежегодной церемонии обновления завета (Weizer A. The Psalms, SCM, 1962). Он утверждает, что центральной темой Праздника кущей было не восшествие на престол Господа, но обновление Его завета — союза с израильским народом. И хотя Вейзер приводит один за другим примеры из псалмов для подтверждения своей точки зрения, по общему мнению, он выдает желаемое за действительное. И если речь идет о псалмах 49 и 80, где действительно ритуальная ситуация сфокусирована на событиях вокруг 10 заповедей и горы Синай, то этого недостаточно, чтобы установить существование большого ежегодного праздника. Об этом совершенно ясно сказано в Книге Второзаконие (Втор. 31:10,11): читать этот закон пред всем Израилем «по прошествии семи лет, в год отпущения, в праздник кущей».
