Если в какой-нибудь душе есть Божья благодать, то как ясна эта душа, как подобна Богу, как сродни Ему! И все же она никак не действует – так же, как в рождении, о котором я только что говорил, нет действия. Святой Иоанн не совершил ни одного знамения. И все же дело, которое дано ангелу в Боге, так высоко, что никогда никакой мудрец или человеческий помысел не был бы в состоянии его понять. Взгляд ангела – от малейшего действия которого содрогается земля и небо и все, что есть на земле, цветет и живет, – в этом деле лишь щепка, которая отлетает, как отлетает щепка от строящегося дома.
Я охотно употребляю слово «родник» – как бы странно оно ни звучало, мы должны выражаться по-своему! Один родник это тот, в котором Отец рождает своего Единородного Сына. Из этого именно родника возникает и изливается благодать. Другой родник, это тот, в котором творения вытекают из Бога. Он так далек от того, из которого возникает благодать, как небо от земли.
Благодать не действует.
Там, где земной огонь является в своей истинной природе, он не горит и не жжет. Жжет жар, который исходит от огня. Но там, где жар еще заключен в огне, он не жжет и не вредит. И все же жар, Даже когда он заключен в огне, так же далек от истинной природы огня, как небо от земли. Благодать не совершает никакого дела, она слишком благородна для этого: действие так же далеко от нее, как небо от земли.
Бытие в Боге, связь, единство с Богом – вот благодать, и тогда «Бог с тобой», ибо за этим и следует «Господь с тобой!» Тогда совершается рождение.
Никому не должно казаться невозможным достигнуть этого. Как бы ни было трудно, что мне до того, если Он совершает это? Мне легко исполнить все Его заповеди. Пусть Он велит мне, что хочет, я сочту это за ничто, для меня все это малость: если он дает мне на то Свою благодать. Многие говорят, что они не имеют ее! И я отвечаю: мне очень жаль. Но мне еще более жаль, если ты и не томишься по ней. Уж если вы не имеете ее, то хотя бы томились о ней! Если же и томления нет, то пусть томятся по томлению! Как говорит Давид: я томлюсь, Господи, по томлении о Твоем правосудии.Дай нам Бог так томиться по Господу, чтобы это заставило Его Самого родиться в нас! Аминь.
Мы справляем здесь во времени праздник вечного рождения, которое Бог-Отец непрестанно совершал и совершает в вечности, и празднуем это самое рождение, совершившееся во времени и в человеческой природе. Рождение это совершается всегда, говорит Августин. Но если оно происходит не во мне, какая мне от этого польза? Ибо все дело в том, чтобы оно совершилось во мне. Будем же говорить о том, как это рождение совершается в нас или, лучше сказать, в доброй душе.
В какой же области совершенной души произносит Отец свое Слово? Ибо все, что я говорю здесь, относится только к совершенному человеку, который шел и идет путями Божьими, но не к первобытному и неприготовленному человеку, потому что такому человеку это рождение – неизвестно и совершенно чуждо.
Так гласит слово мудрого человека: «Когда все вещи покоились в глубоком молчании, низошло в меня сверху, с королевского престола сокровенное Слово». Об этом Слове будет эта проповедь.
«Среди молчания было во мне сказано сокровенное Слово». О Господи, где то молчание и где то место, в котором изрекается это слово?
Оно в самом чистом, в самом нежном, что есть в душе, в самом благородном, в основе и в сущности души. Там – глубокое молчание, ибо туда не проникает ни одна тварь или образ; ни одно действие или познание не достигает там души, и никакого образа не ведает она там и не знает ни о себе, ни о другой твари.
Всякое действие душа исполняет с помощью сил. Все, что она познает, она познает разумом. Когда думает – пользуется памятью. Любит ли – любит волей. Так она действует посредством сил, а не сущностью. Всякое внешнее дело ее всегда связано с посредником. Только посредством глаз осуществляет она силу зрения, иначе силу зрения она не может создать или осуществить. И так во всех чувствах: она всегда пользуется каким-нибудь посредником для своих внешних действий.
Но в самой сущности нет действия. Ибо хотя силы, посредством которых она действует, вытекают из основы души, в самой основе – одно глубокое молчание. Только здесь покой и обитель для того рождения, для того, чтобы Бог-Отец изрек здесь свое Слово, ибо эта обитель по природе своей доступна только божественной сущности без всякого посредника. Здесь Бог входит в душу всецело, не частью Своей. Здесь входит Он в основу души. Никто кроме Бога не может коснуться основы ее. Тварь не проникает в глубину души, она должна оставаться снаружи, вместе с силами. Только здесь она могла бы созерцать свой образ, с помощью которого она сюда вошла и нашла себе приют.
Ибо когда силы души приходят в соприкосновение с тварью, они берут и создают ее образ и подобие и вбирают это в себя. Так познают они тварь. Дальше этого тварь не может войти в душу; а душа приближается к твари лишь тем, что она сперва всецело принимает в себя ее образ. Только посредством осуществленного в воображении образа она приближается к творениям, ибо образ есть нечто, что душа создает с помощью сил. Будь то камень, человек, роза или еще что другое, что она хочет познать, она всегда воспринимает образ, который она прежде получила от них, и таким путем она может с ними соединиться.
Но всегда, когда человек таким способом воспринимает образ, этот последний должен войти в него извне, через внешние чувства. Поэтому нет для души ничего более неведомого, чем она сама для себя. Один мудрец говорит: душа не может создать или получить свой образ, поэтому ей нечем познать себя самое. Ибо всякий образ приходит через внешние чувства: оттого она не может иметь своего образа. Поэтому она знает все, только не самое себя. Из-за отсутствия этого посредника ни о какой вещи не знает она так мало, как о себе самой.
Ты должен знать: она свободна внутри от всяких посредников и образов, в этом и заключается причина, почему Бог может без образа и подобия свободно соединяться с ней.
Ты не можешь не приписать Богу в самой высокой степени тех способностей, которые ты приписываешь мастеру. Чем мудрее и сильнее мастер, тем непосредственнее осуществляется его дело и тем проще оно. Человек нуждается во многих средствах для своих внешних дел. Многие приготовления необходимы, прежде чем он исполнит эти дела так, как он представил их себе. Светить – это искусство и дело луны и солнца – они исполняют это очень быстро. Как только прольют они свое сияние, в то же мгновение мир полон света во всех концах. Но еще выше – Ангел. Он в своем деле нуждается еще в меньшем количестве средств и пользуется еще меньшим числом образов. Верховный Серафим обладает еще одним единственным образом; все, что другие, стоящие ниже его, воспринимают во множественности, он постигает в едином.
Но Бог не нуждается вовсе в образе и не имеет его в Себе. Бог действует в душе без всякого средства, образа и подобия. Он действует в основе, куда не достигал никогда ни один образ, кроме Него Самого, кроме Его собственной сущности. Этого не может ни одна тварь!
Ибо как рождает Бог-Отец Своего Сына в душе? Как рождают и творения – в образе и подобии? Поистине нет! Но совсем так же, как Он рождает Его в вечности, и никак не иначе. Хорошо! Но как же рождает Он Его там? Видите ли: Бог-Отец обладает совершенным прозрением Себя Самого и глубочайшим проникновением Себя Самого, только посредством Себя Самого, без всякого образа. И так рождает Бог-Отец Своего Сына в истинном прозрении Божественной природы. Таким и никаким иным образом рождает Бог-Отец Своего Сына в недрах, в основе и сущности души и так соединяется с ней. Ибо, если бы здесь был образ, то не было бы истинного единства, а в истинном единстве заключается все ее блаженство.
Теперь вы могли бы сказать: «Ведь по природе души в ней одни только образы». Нет, это не так, иначе душа никогда не была бы блаженной. Ибо Бог не может создать творения, которое дало бы тебе полное блаженство, иначе Он не был бы для тебя высшим блаженством и последней целью.
Его же природа и воля быть началом и концом всякой вещи. Никогда тварь не может быть блаженством. Так же мало может она здесь быть совершенством, ибо из совершенства и добродетели вытекает совершенная жизнь. И так ты должен пребывать и жить в своей сущности и в своей основе, и там должен коснуться тебя Господь Своей простой сущностью без посредства и образа. Каждый образ предполагает и предлагает не себя. Он приводит к тому, образом чего он является. И так как мы имеем образ лишь для того, что снаружи и может быть воспринято только внешними чувствами, то есть для творения, а образ приводит к тому, что он изображает, – невозможно, чтобы ты смог стать блаженным через какой-либо образ.
Что должен делать для этого человек, чем ему достичь и заслужить, чтобы это рождение свершилось и осуществилось в нем? Лучше ли, чтобы он как-нибудь этому содействовал со своей стороны вроде того, например, чтобы он думал о Боге и представлял Его себе, или чтобы он оставался в тишине, в покое, в молчании, и тогда Бог говорил бы и действовал в нем, а он лишь ждал бы Божьего дела? При этом я повторяю: этот глагол и дело Божие даются только добрым и совершенным людям, которые так вобрали и впитали в себя сущность всякой добродетели, что она излучается из всего существа их без всякого их к тому содействия; и прежде всего должна в них жить достойная жизнь и благородное учение Господа нашего Иисуса Христа!
