Те, кто обличает других без рассуждения, находятся в духовном помрачении и, к несчастью, смотрят на людей как на пни или бревна. Эти нерассудительные люди без жалости обтесывают остальных, которые мучаются и страдают. Но при этом помраченные "мастера кубизма" радуются тому, что из-под топора их обличений выходят ровные, обтесанные под прямым углом люди-чурки. Только для человека, одержимого старшим бесом, есть оправдание в том, что он выставляет людей на позорище и раскрывает их прошлое, чтобы колебать слабые души. Конечно, последнее касается лишь тех, в отношении кого бес имеет на это право. Понятно, что нечистый дух выставляет на всеобщее обозрение не добродетели людей, но их немощи. И наоборот: люди, освободившиеся от своих страстей, не имеют злобы и поэтому исправляют зло добром. Увидев где-то нечистоты, которые нельзя убрать, такие люди присыпают их чем-нибудь сверху, чтобы они не вызвали отвращения у кого-то еще. А вот люди, расковыривающие мусор и грязь чужих грехов, похожи на кур, которые копаются известно в чем…
Сейчас[231] диавол много пачкает, чернит и порочит. Он устраивает страшную путаницу, но в конце концов он обломает себе зубы. Пройдут годы, и праведники воссияют. Они будут заметны, даже если их добродетель невелика, потому что тогда в мире станет господствовать великая тьма и люди повернутся к ним. А тем, кто сейчас соблазняет других, если они доживут до тех времен, будет стыдно.
Правильное отношение к церковным проблемам
– Геронда, когда в Церкви возникают какие-то сложные проблемы, то как правильно к ним относиться?
– Надо избегать крайностей. С помощью крайностей проблемы не решаются. В старое время бакалейщик брал совком сахарный песок, крупу или что-то подобное и добавлял их на весы по чуть-чуть. Так он добивался точности, и весы приходили в равновесие. То есть он не швырял на весы и не забирал с них сразу помногу и резко. Обе крайности всегда мучают Мать-Церковь. И те, кто придерживается этих крайностей, тоже страдают, потому что каждая крайность обычно больно колется своим острым краем. Это похоже на то, как если бы с одного края держался бы за свою крайность бесноватый – человек духовно бесстыдный, все презирающий, а с другого края уперся бы в свою крайность сумасшедший, у которого глупая ревность соединена с узколобием. То есть духовно бесстыдный человек никогда не придет к согласию с ревнующим глупой ревностью зилотом. Эти люди будут пожирать и бить друг друга, потому что оба они лишены божественной Благодати. И тогда – Боже упаси! – обе крайности могут бить и колоть друг друга постоянно, и конца-края этому не сыщешь. А вот те, кто сможет согнуть друг пред другом края обеих крайностей – так, чтобы они соединились – пришли к единомыслию, примирились, – увенчаются от Христа двумя неувядающими венцами.
Нам надо быть внимательными, чтобы не создавать в Церкви проблем и не раздувать случающиеся малые человеческие слабости, чтобы не сделать большее зло и не дать лукавому повода к радости. Тот, кто, видя какой-то маленький непорядок, приходит в сильное волнение и в гневе бросается его исправлять, похож на неразумного пономаря, который, увидев, что течет свеча, со всех ног бросается ее поправлять, сбивая при этом молящихся, переворачивая подсвечники и создавая во время богослужения величайший беспорядок. К несчастью, в наше время Мать-Церковь смущают многие: одни – образованные – ухватились за догмат умом, но не духом Святых Отцов. Другие – неграмотные – тоже ухватились за догмат, но зубами. Поэтому они ими и скрежещут, обсуждая какие-то церковные проблемы, и таким образом Церкви наносится вред больший, чем от врагов нашего Православия. Хорошо, чтобы река не была ни чересчур стремительной, потому что тогда вода уносит за собой деревья, камни, людей, ни слишком мелководной, потому что тогда она превращается в какое-то стоячее комариное болото.
А есть люди, которые занимаются не общим благом, а взаимной критикой. Человек следит за кем-то больше, чем за самим собой. Он ждет, что скажет или напишет его оппонент, чтобы после этого нанести ему безжалостный удар, тогда как если бы ему самому пришлось сказать или написать то же самое, то он ещё и подкрепил бы свои рассуждения многими выдержками из Священного Писания и творений Святых Отцов. Зло, которое делает такой человек, велико потому, что, с одной стороны, он совершает несправедливость по отношению к своему ближнему, а с другой – сокрушает его на глазах у верующих. Вдобавок, такой человек часто соблазняет души слабых людей и, таким образом, сеет в них неверие. Некоторые, оправдывая свою злобу, обличают других, а не самих себя, и, спекулируя на евангельских словах "пове́ждъ Це́ркви"[232], выставляют какие-то внутрицерковные проблемы на позор всему миру, трубя на всех углах о том, о чем не подобает и говорить. Пусть эти люди начнут со своей малой церкви – с семьи или монашеского братства, и если это придется им по душе, то пусть уже потом позорят и Мать-Церковь. Я думаю, что добрые дети никогда не станут обвинять в чем-то свою мать.
Церкви нужны разные люди. Все – и те, кто отличается мягким характером, и те, кто суров нравом, – приносят Церкви свое служение. Телу человека необходима разная пища – и сладкая и кислая, необходимы даже горькие листья одуванчиков. Ведь в каждой пище есть свойственные ей вещества и витамины. Так и для Тела Церкви необходимы люди любого склада. Один человек восполняет нрав другого. Каждый из нас обязан терпеть не только особенности духовного склада нашего ближнего, но даже и те слабости, которые имеются в нем как в человеке. Но к сожалению, некоторые имеют неразумные претензии к другим. Они хотят, чтобы все были такого же духовного склада, как они сами, и когда другой человек от них отличается, например, более снисходительным или резким характером, то они тут же приходят к заключению, что он – человек недуховный.
О высоких санах и славе человеческой
Я удивляюсь тому, что некоторые придают такое значение человеческой славе, а не славе Божией, которая ожидает нас, если мы "челове́ческая сла́вы отбежи́м". Если мы приобретем даже самый высокий сан из тех, что есть в целом мире, и если целый мир готов осыпать нас похвалами, то какую пользу нам это принесет? Похвалы мира – возведут ли они нас в рай или же подтолкнут к пропасти ада? А что сказал Христос? "Сла́вы от челове́к не прие́млю"[233]. Какую пользу принесло бы мне, если бы я был не простым монахом, а стал иеромонахом, Владыкой, Патриархом? Более высокие саны помогали бы мне спастись? Или же они лежали бы на слабом Паисии тяжким грузом и повергли бы его в адскую муку? Если бы не было жизни иной, то безумие стремления к высшему сану еще бы могло быть как-то оправдано. Однако тот, кто стремится ко спасению своей души, "вменя́ет вся́ уме́ты бы́ти"[234] и к высшим санам не стремится.
Моисей был послан Богом на освобождение израильского народа. Но несмотря на это, войти в Землю Обетованную он не удостоился, потому что из-за своего народа он возроптал на Бога. Моисей жил среди их постоянного ропота и брюзжания и вот однажды и сам возроптал. "Эти люди, – сказал он, – требуют у меня воды. Откуда я возьму им воду?"[235] Как? Ведь только недавно ты ударил по камню, извел воду и напоил их! Разве это было тяжело? Но Моисей, с головой погрузившись в разные административные дела и проблемы своего народа, забыл о том, сколько воды он извел из камня раньше. Он не понял своей ошибки и не попросил у Бога прощения. Если бы он попросил прощения, то Бог бы его простил. То, что он не вошел в Землю Обетованную, было маленьким наказанием от Бога, епитимьей за его ропот. Конечно же, Бог взял Моисея в рай. Он почтил его тем, что во время Преображения Господня послал его вместе с пророком Илией на Фавор. Все эти события из Священного Писания помогают нам понять, каким великим препятствием на пути, ведущем христианина в рай, бывает тот высокий сан, которым он облачен, и связанная с этим ответственность.
А некоторым следовало бы испытывать внутри и излучать снаружи одну только радость, поскольку Бог устроил так, что они не несут никакой ответственности. Но вместо этого, такие люди, наоборот, стремятся к ответственности и более высокому сану, а когда такой сан им не дается, они все изводятся от мучения и разрушают свою душу, а заодно и тело, которое, по апостолу Павлу, есть храм Божий[236]. В то время как Христос готовит им небесную славу, они хотят попасть в рай посредством славы человеческой.
Однако кто-то может меня спросить: "Тогда почему некоторые сперва прославляются от людей, а потом – от Бога?" Но по сути дела, если человек хочет славы человеческой, то Бог его не прославит. Человек никогда не должен сам стремиться к ответственности. И если его освобождают от ответственности, то ему следует радоваться. Ведь по [духовным] правилам, ответственность, которую человек несет, должна быть ему в тягость. Если человек не радуется тому, что его отстранили от ответственности, то это значит, что в нем затаилась гордость. Никогда не будем стремиться к высшим санам, званиям, должностям, чтобы таким образом прославиться, потому что эти стремления – признак далеко зашедшей болезни. Это указывает на то, что в нашей болезни мы идем дорогой, отличной от той дороги смиренномудрия, которой прошли и достигли рая Святые Отцы.
