Горе тебе, грешная душа, если не остановишься на избранном тобой пагубном пути! Остановись, пойми, как пагубно твое положение, и поспеши откликнуться на голос Пастыря Христа, зовущего тебя ко спасению, — скажи на зов Его благодати: «О Пастырь добрый! Виновата я пред Тобою, убежав от Тебя на страну далече. Я готова к Тебе возвратиться; взыщи меня Твоим милосердием и не презри меня заблудшую, а теперь кающуюся». Своим покаянием ты обрадуешь не только Его, но и всех небожителей.
Аз есмь, Спасе, юже погубил (потерял) eси древле царскую (с царским изображением) драхму; но вжег светильник, Предтечу Твоего, Слове, взыщи и обрящи Твой образ.
(Лк. 15, 8–10)
Погребох (помрачил) перваго образа доброту, Спасе, страстьми, юже, якоже иногда драхму, взыскав обрящи.
(Лк. 15, 8)
B основании этих стихов Великого канона положена притча Христа Спасителя о потерянной драхме, небольшой серебряной монете в 15 копеек, с царским на ней изображением.
У одной женщины было 10 драхм. Одну из них она потеряла. Сумма небольшая, но женщине жалко лишиться ее. И вот она зажигает свечу, метет комнату и тщательно ищет в сору затерянную мелкую монету, пока не найдет ее. Ей удается отыскать ее; она радуется и созывает подруг и соседок, чтобы с ними поделиться своей радостью. «Так, говорю вам, — заключает притчу Господь, — бывает радость у Ангелов Божиих об одном грешнике кающемся».
Цель притчи одинакова с целью притчи о заблудшей овце. Эта цель состоит в том, чтобы показать, как дорого пред Богом и Ангелами обращение грешника и почему Господь так заботится о грешниках. Под образом женщины, потерявшей и нашедшей драхму, представляется Сам Господь Иисус, с материнской заботливостью взыскующий погибающую душу. Под драхмой, украшенной изображением царя, разумеется душа, украшенная образом и подобием Божиим, и через то по самой природе возвышенная перед всеми земными тварями.
Как носитель образа Бога Вседержителя, человек поставлен царем и владыкой над ними: ему отдана во власть вся земля, со всеми земными тварями. Но человек не сохранил своего достоинства. Самоугодие и страсти помрачили в нем черты образа Божия, и тот, кто по силе запечатленного в нем образа Божия умален немногим чем перед Ангелами, уподобился скотам несмысленным. Скот знает одни физические потребности, — он не имеет разума, чтобы разуметь Творца, — не имеет духовного чувства, чтобы умиляться при виде дел Божиих, запечатленных в творении, — не имеет совести, чтобы отличать добро от зла, и потому если убьет человека, не поймет, что это — злодеяние.
До подобного состояния доходили, или, по крайней мере, близки были к нему люди, жившие плотской жизнью, так что было в истории человечества время, когда Сам Господь назвал их плотью по отсутствию в них признаков духовной жизни (см.: Быт. 6, 3). Самая религия у большой части языческих народов носила плотский характер, требуя от людей одних телесных действий благочестия. Человек погибал, но Господь сжалился над Своим созданием, ниспадшим с высоты богоподобия до скотоподобия, все же, однако, не утратившим человеческой природы. Образ Божий затмился в душе человека, как затмевается изображение на запачканной и потертой монете, но еще не уничтожился.
И вот, Сам Единородный Сын Бога Отца, сый Сияние славы Его и точный Образ Существа Его, для обновления образа Божия в человеке снисходит с неба на землю и взыскует погибающее создание с такой же заботливостью, с какой женщина отыскивает потерянную драхму. Для обретения духовной драхмы Он не жалеет никаких усилий и жертв, — даже кровь Свою проливает за нее на кресте. Но прежде, чем принести эту бесконечной цены жертву, Он, подобно женщине, ищущей со свечой драхму, вносит свет Своего учения в ту духовную тьму заблуждений и пороков, в которую погружена была душа. Она отпала от истины, составляющей необходимую черту образа Божия, состоящего в праведности и святости истины (см.: Еф. 4, 24). И вот Господь, восстанавливая в человеке первоначальный образ, озаряет его светом истины. Он проповедует ее во все время общественного Своего служения. Но еще до вступления Его в это служение Ему предшествует с проповедью покаяния и светом ее приготовляет к принятию Его людей, ходивших во мраке лжи и пороков, святой Иоанн Предтеча. Он был поистине светильником горящим и светящим среди этого мрака (см.: Ин. 5, 35), и яркостью своего света разрежал этот мрак, и указывал им путь к выходу из него. Крестная смерть Спасителя, сходившего даже во ад для обретения погруженной в глубине его драхмы, увенчала дело спасения человека. Ради этой искупительной смерти дарованы человеку все благодатные силы и средства для обновления его по образу Создавшего его и для избавления от вечной погибели. Но, к сожалению, грех и страсти снова помрачают в нас образ Божий, в который мы облекаемся со времени крещения. Новый человек, каким каждый из нас стал через это Таинство, с течением времени уступает в нас место ветхому, так что иной раз трудно отличить христианина от язычника, трудно отыскать в нем черты образа Божия, как трудно отыскать мелкую монету, затерявшуюся в куче пыли и сора и вдобавок почерневшую от грязи.
О, грешная душа, погубившая первого образа доброту, поспеши покаянием обновить в себе эту доброту. Для покаяния требуется прежде всего сознание своей виновности, тяжести своих грехов. А оно достигается через поставление себя перед зеркалом закона Божия, через рассмотрение своего нравственного состояния в свете этого закона. Люди, закосневшие во зле, боятся этого обличающего их света. Не подражай их примеру, не бойся, а желай обличений, как бы они ни были строги, какими были обличения Иоанна Предтечи, называвшего приходивших к нему на крещение порождениями ехидны. Смирись перед его суровым голосом, даже проси Христа Спасителя, чтобы Он Сам Своей благодатью проложил путь к твоей совести обличениям великого проповедника покаяния, заставил тебя откликнуться на них вздохом сердечного сокрушения. Люди, сбившиеся с дороги в ночной тьме, могут погибнуть без вести, но спасаются, как скоро заметят вдали свет и дойдут туда, где видят этот приветный свет.
Проповедь Иоанна Предтечи о покаянии пусть послужит не только к твоему обличению, как светом обличаются дела тьмы, но вместе к твоему утешению и умиротворению, — пусть пробудит в тебе радостное чувство, что ты не погиб, а узрел путь спасения, что ты уже не потерянная, а обретенная драхма.
Богатство мое, Спасе, изнурив (расточив) в блуде, пуст (я чужд) есмь плодов благочестивых (благочестия), алчен же зову: Отче щедрот, предварив, Ты мя ущедри (поспеши умилосердиться надо мною).
(Лк. 15, 11–32)
Урок покаяния, содержащийся в этом стихе, заимствован из Евангельской притчи о заблудшем сыне. Она имеет одинаковый смысл с притчей о добром пастыре и потерянной драхме. Она изображает величайшее милосердие Божие к кающемуся грешнику, как бы ни было глубоко его падение.
Притча о заблудшем сыне в первой половине своей изображает, до какой глубины падения может довести человека грех. Некто имел двух сыновей. Младшему из них не захотелось жить в доме отца. Он испрашивает у отца положенную ему в наследство часть имущества, удаляется в чужую сторону, здесь расточает его, живя распутно и роскошно, подвергается голоду, пристает к одному из тамошних жителей, пасет его свиней; но ему не дают даже свиного корма.
Вот наглядный образ того, как начинается нравственное падение и в какую бездну зла оно ввергает грешника. Начинается с того, что человек тяготится зависимостью от Бога, своего небесного Отца, порывается жить по всей своей воле и присваивает себе право, полученное от Бога богатство даров Его, душевных и телесных, употреблять самовольно, без всякой мысли об отчете пред Богом в употреблении их. Затем он удаляется от Бога мыслями, желаниями и делами, перестает молиться Богу, внимать слову Его, освящаться Таинствами. Чем же он теперь наполняет свою жизнь вдали от Бога? Что заменяет для него благо общения с Богом? Общение с Богом он меняет на общество людей развратных и нечестивых; духовные радости и утешения, почерпаемые в религии, — на грубые и чувственные наслаждения, мечтая найти в них счастье. Сбываются ли его мечты? Находит ли он счастье там, где думал найти его в состоянии удаления от Бога? Нет, он жестоко обманывается в своих расчетах. В погоне за мнимым счастьем он расточает богатство душевных и телесных сил. По душе он становится скотоподобным существом, ибо заглушены в ней духовные потребности и господствуют одни мирские и плотские привязанности; по телу он делается преждевременно дряхлым. Грешник, полным ртом поглощавший чувственные удовольствия, начинает испытывать мучительное состояние душевного голода. Они только на время могли насытить и удовлетворить душу, созданную для жизни в общении с Богом.
