138. Спросили друга, как родилась, чем жила и почему умерла любовь. Ответил друг, что любовь родилась из памяти, жила пониманием и умерла от забвения.
139. Предал друг забвению все, что ниже высокого неба, дабы мог вознестись разум в постижении господина, а воля — в созерцании и восхвалении его.
140. Отправился друг сражаться за честь своего господина и повел в войске своем веру, милосердие, справедливость, благоразумие, мужество и умеренность, и победил врагов своего господина. Но был бы друг разбит в битве, если бы не явил ему господин достоинства свои.
141. Желал дойти друг до крайнего предела своей любви, но многие преграды встречал он на пути своем, и долгие раздумья и страстные желания селили печаль и страдание в сердце его.
142. Радовался друг доблестям господина своего и печалился долгим раздумьем о нем; и не знал друг, радость или печаль чувствовал он острее.
143. Посланцем господина своего к первым христианам и не — верным был друг, чтобы явил он им искусство и начала познания любви.
144. Если видишь ты слугу господина, облаченного в богатые одежды, жирного от обильной еды и сна и почитаемого за тщеславие, знай, что видишь осужденного на вечные муки; но если видишь ты слугу бедно одетого и презираемого людьми, тощего и бледного от поста и бдений, знай, что видишь в нем спасение и вечную благодать.
145. Плачет друг и упрекает сердце свое за нестерпимый жар любви. Умер друг, и плачет по нему господин, и дарует ему утешение в терпении его, надежду и вознаграждение.
146. Оплакивал друг то, что потерял он, и не было никого, чтобы его утешить, ибо потери его невосполнимы.
147. Создал Бог ночь для бдений и размышлений друга о достоинствах своего господина. Но думал друг, что ночь создана для отдыха и сна тех, кто утомлен трудами любви.
148. Насмехались люди над другом за то, что был он безумен в любви своей. Но презрел друг их насмешки и упреки, ибо не любили они господина его.
149. Говорил друг: — Одет я в презренное рубище, но любовь одевает в сладостные мысли мое сердце, а тело укрывают слезы, страдания и страсть.
150. Пел господин и говорил: — Наряжаются слуги мои в похвалы моим доблестям, а враги мои терзают и презирают их. И потому велел я другу моему, чтобы долго оплакивал он позор мой, ибо слезы его и плач рождены в моей любви.
151. Клялся друг господину, что переносил он тяжкие труды за любовь его, и молил господина любить его, чтобы тяготы его обернулись страстью. Поклялся господин, что любовь и благодать его не оставят тех, кто возлюбил его и в любви многое претерпел. И возрадовался друг и утешился в господине своем.
152. Запретил говорить господин другу своему, и утешался друг созерцанием господина своего.
153, Так горько плакал и звал друг господина своего, что спустился тот с высот небесных и пришел на землю в слезах, чтобы умереть за любовь и научить людей восхвалять его доблести, любить и познавать его.
154. Упрекал друг христиан за то, что не ставят они имя господина его, Иисуса Христа, в начале писем своих, как делают мавры, ставя Магомета, обманщика, в начале писем своих и так восхваляя его.
ЭГИДИЙ РИМСКИЙ (КОЛОННА)
(1246/47-1316)
Эгидий Римский (Колонна) был видным философом и теологом средневековья. Он получил образование в Парижском университете, где слушал Фому Аквинского, а затем сам стал магистром университета. Перу Эгидия принадлежат философские трактаты, комментарии к Аристотелю, к «Сентенциям» Петра Ломбардского и др. Известен он и как церковный политический писатель, защищавший превосходство духовной власти над светской и поддерживавший теократические притязания папы Бонифация VIII. Но наибольшую славу ему принес трактат "De regimine principum" ("О правлении государей"), получивший широкое распространение.
Работа Эгидия появилась в переломный для средневекового мировоззрения период, когда в европейской культуре вокруг естественнонаучных работ Аристотеля развернулась борьба: парижские осуждения аверроистов 1270 и 1277 гг. достаточно известны. Но известно также и то, что в 1277 г. вместе с аверроистскими тезисами были осуждены и тезисы их противника Фомы Аквинского. Эгидий активно защищал идеи Фомы и был вынужден покинуть Париж. Видимо, в это время увидел свет его трактат "De regimine principum", который был написан незадолго до смерти французского короля Филиппа III (1285) и посвящен будущему королю Филиппу IV Красивому.
Трактат является наставлением государя в добром правлении, что предполагает его умение управлять собой, своей семьей и государством. В соответствии с этим Эгидий делит трактат на три книги, в первой из которых сказано о необходимых для государя нравственных качествах (о страстях и добродетелях государя, о нравах юношей, стариков и мужчин в совершенных летах), во второй — об управлении домом, о супружестве и воспитании детей, в третьей — об управлении государством в мирное время и в период войны. Эгидий посвящает воспитанию детей государя и детей из благородных семей две главы четвертой части первой книги и двадцать одну главу второй части второй книги.
Влияние идей Фомы Аквинского на взгляды Эгидия несомненно, хотя Фома специально и не посвящал работ вопросам воспитания (даже его сочинение "Об учителе" написано как один из тезисов (quaestio) для схоластического диспута). Фома создал свою богословскую систему на основе аристотелевой философии. Сохранив прежнее понимание веры, благодати, приоритет внеземного, Аквинат не умалял человеческой природы, высоко оценивая роль разума и знания, социальную жизнь. Для развития образования и воспитания было важно признание Фомой вслед за Аристотелем идеи целостного формирования человека как психофизического единства. Первенство разума, позиция этического интеллектуализма, определение блага как познания истины повышали роль знания, культуры в воспитании человека.
Трактат Эгидия представляет собой типично схоластическое сочинение с предельно четкой структурой, развитой системой логического доказательства, основанной на аристотелевом силлогизме и дистинкции. Для Эгидия Аристотель — главный авторитет. К его работам ("Никомахова этика", «Политика», "Риторика") он обращается неоднократно. Круг затронутых педагогических вопросов достаточно широк. Во второй книге трактата говорится о роли родителей в воспитании детей, о любви родителей к детям и заботе о них, о целях воспитания, о программе образования, об условиях, необходимых для успешного обучения, об учителе и его качествах, о греховных склонностях и должном поведении детей, об их отдыхе, одежде, об обществе товарищей, о разных возрастных периодах и об особенностях образования и воспитания детей в каждом возрастном периоде, о роли физических упражнений, о воспитании девочек.
Книга 2 Глава VI. О том, что подобает всем гражданам и более всего государям и правителям так заботиться о своих детях, чтобы обучить их с самого детства добрым нравам
Чем благороднее душа по сравнению с телом, тем более все граждане, и в особенности государи и правители, должны заботиться о том, чтобы их собственные дети были совершеннее душой, чем телом. Следовательно, если они заботятся о наследстве и о деньгах, чтобы быть в состоянии оказать детям помощь, в отношении телесной нужды, то гораздо больше они должны заботиться о том, чтобы те имели совершенную душу и чтобы приучались к добродетелям и добрым нравам. И поскольку это благо столь великое, не следует проходить мимо него в небрежении, но с самого детства детей так наставить, чтобы, оставив распущенность, они последовали добрым нравам. А то, что с самого детства надо наставлять детей в добрых нравах, мы можем доказать четырьмя способами. Первый способ выводится из естественного характера удовольствия, второй — из слабости разума. Третий — из склонности, каковую мы имеем ко злу. Четвертый — из стремления избежать порочного облика.
Первый способ доказательства таков. В самом деле, согласно Философу180 в "Этике"181, нам до такой степени врождено удовольствие, что с самого детства мы начинаем наслаждаться, ведь дети наслаждаются, как только начинают сосать грудь. Следовательно, если так с самого детства вместе с нами растет и страстное желание того, что доставляет удовольствие, то с самого детства такому страстному желанию следует сопротивляться. Таким образом, именно по причине врожденного стремления к удовольствию детей, как только они становятся способными понимать, надо наставлять в добрых нравах и делать им должные увещевания.
Второй способ выводится из слабости разума. В самом деле, побуждать сильнее к добрым нравам подобает некоторых людей тогда, когда они сильнее устремляются к распутству и следуют страстям. Но, как явствует из «Риторики» Философа182, люди более всего распущенны и следуют страстям в юношеском возрасте, следовательно, тогда и надобно более всего им помогать, дабы должными увещеваниями и соответствующими исправлениями они отвлекались от распутства. А поскольку обуздывать страстное желание и распущенность свойственно разуму, то чем более кто-либо отступает от разума, тем более он склонен следовать страстям. Следовательно, наставлять детей в добрых нравах надо в юном возрасте, потому что тогда они больше отступают от разума и больше следуют страстям.
