До каких уродливостей могут доходить подобные прельщенные, это дает видеть один из состоящих в мое время в суздальской крепости… Он был из Астрахани, кажется, или с Кавказа, и говорил, что на них, то есть тех, коих он коноводил, Дух Святой сходил как на Апостолов, и дух бурный слышали, и комната тряслась. И подобное. Чем враг не морочит бедных… И вот он из кожи лезет, чтобы устоять на своем… что он что‑то вроде апостола, предназначенного преобразовать Церковь. — И все подобные прельщенные, все до единого, полны реформаторских стремлений. Посланники Божий… явились! Ложь проповедовать. Ложь не от Бога, а от диавола есть, коему сии несчастные и есть чада, как сказал Господь…
Все сие я прописываю о Духе и проявлениях свидетельств Духа, чтобы о. N. как человек умный, сел и рассудил… и возвратился к истине, а не давал себя в посмешище и игралище врагам всякой истины, которые, под видом каких‑то свидетельств Духа, отторгают его от единства исповедания истины, а чрез то и от единения с истинною Церковью и с Господом Спасителем. Ибо, кто не с Церковью, тот и не с Господом. И труды все у того идут хинью (без пользы и толку).
Господь, за души наши крест претерпевый и смерть, да просветит очи ума его и да дарует ему узреть истину!
ОСНОВНОЕ РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ ОТКРОВЕНИЕМ ПОМЫСЛОВ СТАРЦУ И ИСПОВЕДИЮ ПРЕД ДУХОВНИКОМ
Милость Божия буди с вами! Ваше смущение и беспокойство относительно исполнения возложенного на вас послушания совершенно законно, потому что и доброе дело можно делать не добре и тем губить и плод его. Успокоить вас может точное определение, что подлежит вашему ведению, особенно же — что окончательно вами решаться должно и что от вас должно переходить к духовнику для исповеди и таинственного разрешения. Кто должен это определить? — ваш настоятель. Вам, старцам, надо сойтись вместе, разъяснить затруднения, встречаемые вами в своей практике, придумать меры к устранению их и затем прийти к настоятелю, доложить ему о всем и просить сделать властные распоряжения относительно всего, или по вашему мнению, или по своему собственному.
После всего вам останется только разумно исполнять поставленное и быть покойну.
Мне же решать что‑либо по сему делу совсем не приходится. Ибо очень возможно, что я решу так, старцы — этак, а настоятель — еще иначе. И выйдет пересыпание из пустого в порожнее. А ведь у нас с вами есть на руках дела непустые и непорожние.
Да как же это у вас уместны недоумения?! У вас ведь это святое душеспасительное дело исстари ведется: разумею старчество и откровение. Думаю уже на деле не раз разрешались всевозможные случаи.
Собрать бы эти решения — и вышел бы кодекс старческих решений.
Как этого не сделано, то вам, кроме настоятельского определения круга вашего действования, остается только обращаться к старцам же, в деле состоящим, а не к кому‑либо другому, незнакомому с этим делом. Я совсем незнаком с этим делом. Общее рассуждение о сем деле у меня есть. Достаньте изданную афонцами маленькую книжку «Что потребно покаявшемуся и вступившему на путь спасения». Там достаточно определено дело старчества, но только в общих положениях, или в теории… Что же до практики касается, то об этом и слова нет. Потому что, не имевши практики, не следует и браться за изображение дел сей практики.
Об обязанностях старчества я всегда той был мысли, что сюда относится только откровение помыслов и смущений и разрешение их или, лучше, разъяснение, как быть. Коль же скоро из того, что открывает брат старцу, нечто встретится такое, что требует исповеди и таинственного разрешения, то в этом надо отсылать к духовнику. Что именно таковых признавать должно, это решите сами между собою, разумею старцев, и утверждения настоятельского испросите. Что вы не смели отказаться от старчества — это в порядке. Но когда настоятель заметит, что вы негожи и отставит, тогда поклонитесь и отблагодарите.
Говорите: «старцу приходится разрешать наказывать». Мне думается, что старцу не следует ни разрешать, ни наказывать. Его дело рассудить и определить состояние ученика, разъяснить ему, как дошел до худа, и указать способ, как на будущее время избегнуть этого и как погасить страсть, от которой произошло дело, и помолиться. Старец — советник, а не судья и не каратель. Его дело — пожалеть и воодушевить, предав брата благодати Божией.
«Приходит ученик, кается в нарушении заповеди. Старец наказывает поклонами и прощает». Сознательное нарушение явной заповеди требует исповеди пред духовником и таинственного разрешения. Старец, выслушав ученика, дает ему разъяснение относительно падения и указывает способы, как избегать таких падений… и потом отсылает к духовнику; тот разрешает и налагает епитимию. Старец дает только советы: ты бы поусердней помолился, не дал бы себе поесть, как обычно… и от сна уял бы часть некую, и подобное. Слова: «благодатью Своею Бог простит» — имеют смысл благожелательный. Бог да простит тебе, брате, или: Бог простит, брате! Не унывай — крепись и борись, разрешение же в силе елика разрешите ему не принадлежит. Разрешение старцево не имеет разрешительной силы, свойственной таинственному разрешению. Это принадлежит духовнику.
Старцу принадлежит разрешение грехов простительных, и разрешаются они самым откровением. Как открыт такой грех — так и прощен. У святого Димитрия Ростовского исчислены такие грехи в повседневной исповеди и в молитве на сон грядущим есть немного указаний.
Какую силу имеет старчество? Великую и превеликую, только вся она не юридического свойства, а нравственного: советы, разъяснения, воодушевления, молитвы. Долг старца, чтобы всякий ученик отходил от него как обмытый, как бы искупавшись.
В случае перемены старца все от прежнего старца советованное должно быть оставлено. Ученичество снова начинается для ученика.
Больше сего не имею что сказать. Главное — соберитесь и все определите, и бойтесь зайти в область духовническую.
Благослови вас Господи! Ваш доброхот Е. Феофан.
