250
Свободная цитата из Втор. 31, 6 и 8.
Ср. одно место из сочинения преп. Феогноста в «До–бротолюбии» (русский перевод: Добротолюбие. Т. 3. М., 1900. С. 384): «Любовь к вещам текущим (ρεόντων πόθος) пусть не увлекает к земле тебя, созерцающего небесное. Если же какое пристрастие к земным [вещам] приковывает тебя к себе, то ты становишься подобен орлу, пойманному в силки за коготь и не могущему воспарить ввысь. В уповании на лучшее считай все за сор (Флп. 3, 8) и, когда время призовет, стряхнув саму плоть (αΰτό τό σαρχίον), последуй за уносящим тебя Ангелом Божиим» (ΦΙΛΟΚΑΛΙΑ. ΤΟΜΟΣ Β'. Σ. 260).
Св. Серапион, описывая и восхваляя преимущества жизни в пустыне перед жизнью в миру, среди прочего указывает и на свободу от многочисленных социальных связей, зиждущихся на греховной иерархии взаимоподчинения и господства, рождающей многочисленные страсти. Здесь св. Серапион верен заветам преп. Антония, для которого «в жизни мирской, где уже самые отношения различных членов общества так сложились, что полное равенство между людьми невозможно, где трудно, с одной стороны, людям богатым, начальствующим избежать высокомерия, гордости или небрежности к людям бедным и подчиненным, а с другой — и людям незнатным и подчиненным трудно также сохранить себя от раболепия, угодливости пред людьми сильными и богатыми; среди такого рода мирских отношений Антоний видел сильное препятствие сохранить свое человеческое достоинство и независимость, почему он жизни в миру предпочитал пустыню» (Лзеекое М. Преподобный Антоний Великий // Христианское чтение. 1879. Ч. II. С. 101–102).
Ср. Исх. 19, 5: «будьте Ми людие избранни». Св. Серапион, соотнося богоизбранничество с христианами вообще и монахами в частности, следует уже вполне устоявшейся традиции святоотеческого богословия. Например, в «Послании к коринфянам» св. Климента Римского говорится о «всевидящем Боге, Владыке духов и Господе всякой плоти, избравшем Господа Иисуса Христа и через Него — нас в народ избранный (ε<ς λαόν περίούσίον)» (Die apostolische Vater. S. 106). Также преп. Макарий, проводя сравнение между иудеями и христианами, говорит, что первые обрезанием являли себя как народ Божий, а вторые, будучи избранным народом Божиим, внутрь сердца своего приемлют «знак обрезания» (τό σημεΓον τ^ς περίτομ^ς), ибо небесный меч отсекает у них «излишество ума» (τό περίσσόν του νοΰ), то есть «нечистую крайнюю плоть греха» (Die 50 geistlichen Homilien des Makarios. S. 304).
Ср. одно послание св. Василия Великого, где он, повествуя о своем посещении египетских, сирийских, палестинских и месопотамских подвижников, замечает, что он приходил в изумление от их воздержания в пище (έ^αύμαζον μέν τό περ< δίαίτίαν εγκρατές), от стойкости в трудах (τό χαρτερίχόν έν πόνοίς), удивлялся их напряженной силе в молитвах (τ^ν εν προσευχαΓς ευτονίαν), их способности быть владыками над сном и т. д., словно «жили они в чуждой для них плоти» (ώς έν άλλοτρ<№ τη σαρχ< δίάγοντες). См.: Basi/e. The Letters. Vol. III. London, 1930. P. 294; Сеж. Васмлмм Делмкмм. Письмо 223, 2 // Сеж. Дясмлмм Делмкмм. Творения. Т. 2. С. 791.
Любовь (άγ&πη) св. Серапион называет «достоянием (имуществом) Ангелов» (τό των άγγέλων χρήμα), которое как бы «обрело полные права гражданства» (πολίτεΰταί) среди монахов; мир (είρήνη) именуется им «оградой (защитой) небес» (των ουρανών περίβολος). Таким образом, данные добродетели приобретают некие «космические» черты, являясь характеристиками горнего мира, которому и причаствуют христиане, стяжающие евангельский идеал в пустынях, как граждане Небесного Града.
Представление о христианах как «свете мира», ясно указанное в Священном Писании Нового Завета (Мф. 5, 14–16; Мк. 4, 21 и др.), предполагает, что само бытие мира прямо зависит от бытия Церкви Христовой и Церковью сохраняется. Данное представление получило дальнейшее развитие в памятниках раннехристианской письменности (сочинение «К Диогнету», творения Климента Александрийского, Оригена и т. д.) (см.: MmnemfA P. Les chretiens et le monde. Paris, 1973. P. 29–32). Св. Сера–пион прилагает это представление в первую очередь к монахам, являющим в предельной чистоте своей суть Церкви Христовой. Как подлинные ученики Христовы и преемники апостолов, для иноков руководящим принципом должна быть та заповедь, которая определяла и всю деятельность апостолов, а именно: «Благовестие любви и мира, делание всякого возможного добра другим, при нестяжательно–сти и самоотвержении по отношению к себе, — вот единственное оружие, с которым они должны были идти на борьбу с неверующим миром» (^рдмжянсрмт Смл&еесжр (Мялееанскмм). Учение о Церкви в первые три века христианства. Киев, 1872. С. 20).
Подразумевается, естественно, Нил.
Свидетельств относительно таких благодеяний Бо–жиих по молитвам святых достаточно много содержится в памятниках агиографической письменности. Например, в «Житии св. Евфимия Великого» повествуется о том, как однажды Палестину постигло великое бездождие. Боголюбивый народ собрался во множестве для молитв, и все пришли к старцу просить его о заступничестве перед Богом в годину столь великого бедствия. Старец на просьбы толпы сначала ответил: «Что ищете у человека грешника? Я, чада, ради множества моих грехов, не имею дерзновения молиться об этом», но затем, упрошенный народом, «вошел, ничего не обещая, в церковь и, повергшись на лице, молил Бога со слезами помиловать тварь Свою и посетить землю милостию и щедротами и напоить ее. Когда он молился, внезапно подул южный ветер и небо наполнилось облаками, пролился большой дождь и сделалась сильная буря. Тогда святый, восстав и окончив молитву, вышел и сказал народу: «Вот, Господь услышал молитву вашу и даровал вам прошение ваше: Он благословит лето пред прочими годами. Посему внимайте прилежно себе и прославьте Бога добрыми делами, содеявшего на нас всех милость Свою, и так отпустил их» (Житие иже во святых отца нашего Евфимия Великого // Палестинский патерик. Вып. II. СПб., 1898. С. 42–43).
Слово πρεσβευτής (Букв.; посол, представитель) в святоотеческой лексике часто имело значение «ходатая, заступника» и применялось в этом смысле («заступника людей перед Богом») по отношению к Самому Христу, Ангелам и святым (особенно мученикам) (см.: iarnpe С. W. R. Op. cit. P. 1128). Данное слово, как аналогичное πρεσβεία («заступничество», «ходатайство») и глагол πρεσβεύω («заступаться», «просить», «умолять»), часто встречается в агиографической литературе. Так, в «Житии св. Ипатия» говорится, что пришедшие к святому «ради лечения» (ενεχεν θεραπείας), получив от старца духовные наставления, «прославили Бога, спасающего прославляющих Его и исцеляющего всякий недуг благодаря заступничеству святых Его (δία. τ^ς πρεσβείας των αγίων αυτού)» (CaAinicos. Vie d'Hypatios. P. 194–196). Автор «Похвального слова апостолу Варнаве» (некий кипрский монах Александр, живший в середине VI в.) обращается к этому апостолу, чтобы он «просил (молил) за нас» (πρέσβευε υπέρ ημών) Того, Кого он возлюбил, — Христа, единородного Сына и Слово Божие, дабы Господь избавил нас от настоящего лукавого века, даровал прощение грехов и т. д. См.: Hagiographica Cypria. Editae curante P. van Deun, J. Noret // Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 26. Turnhout‑Leuven, 1993. P. 121.
См. у св. Кирилла Александрийского, согласно толкованию которого «Моисей умолял Бога и просил Его пресечь гнев Свой на всех. Ибо должно, поистине должно было, чтобы тогдашний ходатай подражал истинному Ходатаю Христу, Который избавил нас от гнева свыше, бывшего на нас за великие грехи, как Сын даруя согрешившим оправдание в вере. Так божественный Моисей и в том, что своими молитвами отклонил ярость гнева Божия, был прообразом ходатайства Христова» (Творения святого Кирилла Александрийского. Ч. V. М., 1887. С. 167).
Так, думается, лучше переводить эту фразу (^Ω πόση τοίς άγίοίς δί&^εσείς). Слово δί&^εσίς («расположение», «состояние», «положение», «устройство») в античной литературе употреблялось сравнительно редко, будучи преимущественно медицинским термином, обозначавшим некое устойчивое состояние тела или души человека (состояние как здоровья, так и болезни). Это употребление слова в античной медицине оказало определенное влияние и на терминологию древнехристианских писателей. Так, Ориген говорит, что Создатель Бог знает состояния каждого человека (οίδε δε о τεχν/της θεός τάς δία^εσείς έχό.<ττων), а поэтому Он может со знанием дела (επίσ^ημόνως, то есть как мудрый Врач) назначить способы лечения (τάς θεραπείας): какие из лекарств и когда давать каждому (см.: The Philokalia of Origen / Ed. by J. A. Robinson. Cambridge, 1893. P. 246). Однако уже в данном случае наблюдается у Оригена «религиозная трансформация» указанного понятия, которая в других сочинениях александрийского учителя приобретает характер полного преображения его, ибо данный термин обретает сугубо религиозный смысл. Например, Ориген высказывается об «искреннем расположении (привязанности, любви) к Иисусу» (τό γν^σίον πρός τόν Ίησοΰν δία^εσεως) христиан (см.: Ongewe. Contre Celse. T. I // Sources chretiennes. № 132. Paris, 1967. P. 310). В другом месте «Против Кельса» Ориген замечает: для того чтобы святые Ангелы Божии были милостивы к нам и чтобы они все сделали ради нас, вполне достаточно для нас подражать, насколько это возможно, в своем расположении к Богу (ή πρός θεόν δί&^εσίς ήμών) их (Ангелов) свободному произволению (μίμουμενη τ^ν εκείνων προαίρεσίν), поскольку сами Ангелы подражают Богу (см.: Ongene. Contre Celse. T. III // Sources chretiennes. № 147. Paris, 1969. P. 24). Таким образом, у Оригена слово διά^εσις приобрело преимущественно смысл религиозного расположения души человеческой, ее привязанности и любви к Богу, которые немыслимы без акта свободной воли человека. Традиция подобного понимания этого понятия прослеживается и в позднейшей церковной письменности. Например, св. Афанасий в «Житии преп. Антония» передает следующую фразу великого подвижника: «вера происходит из [внутреннего] расположения души» (π/στις άπο δια^εσεως ψυχής γ'νεται) (^fAanase Vie d'Antoine. P. 332). Наиболее часто указанное понятие встречается в творениях св. Василия Великого. Оно здесь соотносится в первую очередь с эмоциональной жизнью человека, тесно сопрягаясь с чувством любви. Кроме того, διά^εσις указывает на отношение человека к Богу и нравственному закону, данному Им, а поэтому это слово тесно связывается и с областью духовного опыта. Поскольку и эмоциональная жизнь, и нравственный настрой человека, и духовный опыт его проявляются часто телесным образом, то διά^εσις обозначает и эти внешние проявления внутреннего состояния души человеческой (см.: Pam^e? gg _/. F. ΜΝΗΜΗ — ΔΙΑΘΕΣΙΣ: The Psychic Dynamism in the Ascetical Theology of St. Basil // Orientalia Christiana Periodica. Vol. 34. 1968. P. 238–244). Поэтому, учитывая уже сложившиеся в древнецерковной письменности ассоциации, связанные с рассматриваемым понятием, можно предполагать, что высказывание св. Серапи–она о τοίς άγιοΓς διά^εσεις предполагает внутреннюю цельность и единство духовной жизни святых, их всецелую устремленность и любовь к Богу, нравственную чистоту и благорасположенность к людям.
