9. Примеры из житий святых, доказывающие ту мысль, что причащение Св. Тайн по чину Православной Церкви необходимо и спасительно, вопреки утверждению некоторых ревнителей древнего благочестия
Таинство Св. Причащения есть одно из важнейших средств в деле спасения. «Через него, – по выражению св. Златоуста, – мы становимся едино Тело со Христом; соединяемся с Ним, яко тело с главою; Кровь же Его – душ наших избавление: той же омывается душа, той украшается, той распаляется» («Толкование на Евангелие Иоанна», нрав. 46). «Сие таинство называется причащением, – говорит св. Иоанн Дамаскин, – потому что через оное мы делаемся причастниками Божества Иисусова; через него сообщаемся со Христом» («Изложение православной веры», гл. XIII). «Как обыкновенный хлеб, который ежедневно едим, есть жизнь тела, – говорит св. Киприан Карфагенский, – так оный сверхъестественный есть жизнь души». «Сия трапеза – сила нашего спасения, крепость ума, основание упования, надежда спасения, свет, жизнь!» – восклицает св. Иоанн Златоуст (на 1 Кор. беседа 24).
Вот на чем, собственно, опирается наша глубокая уверенность в высоком значении св. евхаристии. Но при этом наша мысль с болезнью сердца обращается к тем многочисленным христианам, которые, именуя себя ревнителями древнеотеческих Преданий, лишаются таинственного наслаждения в Божественной трапезе. Как не скорбеть о таковых?! Как не пожалеть об их крайне опасном самообольщении: ибо они мнятся спастися, удаляясь от источника спасения. Бедные! Они забывают, что только Кровь Иисуса Христа, Сына Божия, очищает нас от всякого греха (1 Иоан. 1, 7). Следовательно, не вкушая тела и Его Крови, они не приобщаются и очистительным для нас от грехов наших крестным страданиям и смерти Его. Аминь, аминь, глаголю вам, – говорит Господь, – аще не снесте Плоти Сына человеческаго, не пиете Крови Его, живота не имате в себе (Иоан. VI, 53).
Что же приводят в свое оправдание ревнители древнего благочестия? Не осмеливаясь отрицать высокого значения таинства св. причащения, глаголемые старобрядцы успокаивают себя обыкновенно тем, что будто бы многие святые спаслись, не приобщаясь Св. Тайн. Таковы, говорят они, Павел Фивейский, Мария Египетская, Феоктиста и др. (Поморск. отв. 20-21).
Но, во-первых, было бы слишком дерзко с нашей стороны приравнивать себя к великим подвижникам благочестия; во-вторых, несправедливо утверждать, будто бы поименованные святые во всю жизнь не причащались Св. Тайн. Хотя в житиях их и не упоминается прямо об их причащении, но это молчание никак не дает еще права заключать, что они действительно не причащались.
Древние повествователи о жизни святых имели в виду возбудить в читателях ревность к особенно высоким подвигам. То, что в жизни святых было обыкновенного, всеми православными исполняемого, о том, очевидно, не настояло надобности и говорить.
Здесь с благочестивым вниманием остановимся на некоторых примерах из житий святых, дабы наглядно видеть, как великие угодники Божии, несмотря на то что дела их были действительно высоки, всегда ревновали о причащении св. тайн. Поведем речь прежде всего о тех именно святых, которых глаголемые старообрядцы поставляют в разряд якобы никогда не удостоившихся св. евхаристии.
Вот что сообщает нам жизнеописатель о преподобной Феоктисте.
1. Один охотник отправился со своими товарищами по ремеслу на пустынный остров Парос, что на Эгейском море, ловить зверей. На пути он отстал от них. И вот, бродя по пустыне, случайно встретил церковь во Имя Пресвятой Богородицы, от времени пришедшую в запустение, и войдя в нее, предался горячей молитве. Молясь же, заметил на земле небольшую ямку, в которой, кроме воды, находились еще зерна одного растения, так называемого солнечника (илиотропион). Предположив по этим признакам, что в полуразрушенном храме живет кто-либо из святых, он вышел, твердо решив побывать здесь еще раз на обратном пути.
Через несколько дней, когда уже достаточно было наловлено всякой дичи, охотники собрались домой, а были они родом с приморской горы Эвбеи. Отправился с ними и вышеупомянутый охотник, но на пути он опять отстал от них и по-прежнему вошел в церковь помолиться Пресвятой Богородице; при этом он надеялся увидеть и того святого, который жил в этой церкви и питался размоченными в воде зернами солнечника.
Но вот во время молитвы он увидел по правую сторону св. трапезы как бы некое подобие былинки, ветром колеблемой, которую от посторонних взоров скрывала густая сеть паутинника.
Недоумевая, что бы это такое было, охотник подошел и хотел было разорвать паутину, но вдруг услышал слабый голос: «Остановись и не подходи близко, ибо я женщина и без одежды!"
Пораженный видением, охотник не знал, что делать. Наконец, собравшись с духом, он решился спросить: «Кто ты и как живешь в этой пустыне?"
И опять услышал голос из сетей: «Умоляю тебя, брось мне одежду да покрой наготу мою, и тогда, что повелит мне Господь, то скажу тебе».
Охотник, сняв с себя верхнюю одежду, положил ее на пол, а сам вышел из церкви и, подождав немного, пока женщина та одевалась в его одежду, опять вошел и увидел ее на том самом месте, где она была прежде. То была преп. Феоктиста.
Удивлению охотника не было теперь границ. Припав со слезами к ногам преподобной, он просил ее помолиться за него и благословить его.
Та после кратковременной молитвы обратилась к нему с такими словами: «Бог пусть помилует тебя, чадо. Но скажи мне, что заставило тебя прийти сюда?» Затем, сказав, что, вероятно, ради ее недостойной Господь внушил ему посетить ее, преподобная исповедала охотнику всю свою жизнь прошедшую и в заключение присовокупила: «Но об одном прошу тебя: если на следующий год ты придешь сюда для ловитвы, а я знаю, что ты непременно придешь – Богу так угодно, захвати с собой в чистом сосуде часть Пречистых Тайн Христовых и принеси их мне; ибо с тех пор, как я поселилась в этой пустыне, мне ни однажды не привелось приобщиться этого дара. А теперь иди с миром к своим товарищам и никому не говори обо мне». Охотник, дав обещание в точности исполнить желание преподобной, поспешил к своим товарищам и с ними вместе отправился на родину. 1Прошел год со времени только что описанной встречи. Охотники опять собрались на пустынный остров Парос ловить зверей. К ним присоединился и вышеупомянутый благочестивый зверолов. Но, собираясь в путь, он испросил у пресвитера часть Пречистых Тайн Христовых и, положив ее в небольшой ковчежец, взял с собой.
Когда охотничий корабль пристал к берегу, охотник, о котором идет речь, прежде всего пошел в церковь Пресвятой Богородицы, где спасалась преп. Феоктиста. Увидя блаженную, он упал на землю и поклонился ей. Но она, подойдя к нему, со слезами сказала: «Не делай этого, ибо ты носишь Божественные дары». И затем, взяв охотника за край одежды, подняла его с земли. Тот вручил ей ковчежец с Божественными Тайнами, а она, сначала поклонившись до земли, приняла оный и, приобщившись Животворящего Тела Христова, с умилением проговорила: «Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, яко видеста очи мои спасение Твое и яко оставление грехов в руце приях, ныне отъиду, идеже велит благость Твоя».
Сказав это, она воздала хвалу и благодарение Богу, сподобившему ее приобщиться Св. Тайн и, благословив охотника, с миром отпустила его. Но что же случилось потом?
Когда через несколько дней охотник опять пришел в церковь Пресвятой Богородицы, то св. Феоктисты уже не было в живых: она сопричислилась к лику небожителей.
Таким образом, причащение Святых Тайн было приобщением умирающей, напутствием на исход души. Ископав наскоро могилу, охотник положил в нее мощи преподобной, а сам поспешил к своим товарищам (Четьи-Минеи, 9 ноября).
В этом рассказе поучительно для нас прежде всего то, что преп. Феоктиста, несмотря на свои великие подвиги, не считала излишним приобщения св. тайн; напротив, она, как видим, умоляет зверолова принести ей часть Тела Христова, поставляя себе в великое лишение, что долго не имела возможности приобщиться сего дара. Необходимость приобщения Св. Тайн для преподобной увеличивалась особенно еще от того, что, как можно заключить из только что предложенного повествования, приближался уже конец ее жизни.
Но что же Провидение? Оно остается безучастным в этом деле?
О, далеко нет! Провидение посылает такого именно человека, который мог быть достойным носителем Святейшей Тайны. Недаром жизнеописатель замечает, что зверолов тот был человек набожный.
Таким образом, Сам Бог заботится о том, чтобы люди, по крайней мере в последние минуты жизни, не оставались без напутствия Животворящими Тайнами Христовыми. Сколь же повинны после того те, кои самовольно уклоняются от Божественной трапезы, дерзко заявляя, что будто бы для спасения достаточно одних только добрых дел?…
Не будем, читатель, таковыми! Преклоним слух наш к словам матери нашей Церкви, которая ежедневно устами своих служителей приглашает нас вкушать Бессмертного Источника.
