– Простите. Меня благословили обратиться к отцу Иоанну, но я к нему не могу попасть. Помогите мне, пожалуйста.
– Как же я могу помочь? – серьезно спросил монах.
– Мой вопрос, кажется, не такой серьезный. Может, надо к кому-нибудь другому… Я совсем измучилась.
– А какой же у вас вопрос?
– Ну так… про сожителя.
Он на несколько секунд задумался, а потом с улыбкой сказал:
– Тогда вам надо к игумену N. Непременно, – сказал и отвернулся.
Больше я не решалась беспокоить монаха. Он назвал мудреное имя игумена, которого я раньше никогда не слышала, и, опасаясь забыть, стала часто повторять его про себя. Где же искать этого игумена? И успокоилась: будет день, будет и пища…
Ночь около печки прошла без приключений – устала, да и храп не беспокоил, куры тихими прикинулись. Завела я свой будильник на шесть и сразу заснула.
А рано утром отправилась на разведку. Попала к самому началу литургии в Сретенском храме. Служа´щим был небольшого роста батюшка. Еще только увидев его, я сразу почувствовала какую-то родственную душу. Бывает же такое! Перед концом службы спросила у соседки, кто служит.
– Игумен N.
– Вот так чудеса! – удивилась я. – А где бы его поймать?
– Жди у келейного корпуса… где трапезная.
За послушание незнакомой женщине побежала я к будке дежурного. Ждала игумена около часа, замерзла, беспокоиться стала: куда он мог деться? Наконец, увидела: идет – на плечах развевающаяся монашеская черная мантия и наметка на голове; какие-то люди все время подходили под его благословение, на ходу он что-то отвечал – и светился такой завораживающей светлой улыбкой…
– Отец N, не могли бы вы со мной поговорить? – выдохнула я, когда он проходил мимо и зачем-то прибавила: – Жизнь моя на волоске…
– На волоске? Сколько продержитесь? – остановился он и улыбнулся.
– Не знаю… Сил больше нет!
– Это надо поправить, – ласково ответил игумен. – Поднимайтесь на второй этаж, вот как раз над этими дверьми.
– Спасибо вам большое, – сказала я, слезы потекли сами собой.
Поднявшись на второй этаж, я остановилась у окна, пытаясь сосредоточиться, но буквально через несколько минут подошел игумен, уже в будничном, без мантии и наметки. Он пригласил в комнату, находившуюся рядом с окном, оставив незакрытой дверь. Тут же налетели любопытные, стали заглядывать. Ждали чего-то. Им же все слышно будет, опечалилась я. Ну что за манера лезть в чужую жизнь!
Игумен махнул рукой, и люди отошли от двери. После прочитанного «Царю Небесный…» он повернулся от икон ко мне и спросил:
– Что же вы желаете у меня спросить?
– Ой, не знаю, как и начать. Меня вообще-то благословили к отцу Иоанну, но мне кажется, не пробьюсь к нему да и история такая, обычная…
– Про несостоявшихся Ромео и Джульетту? – спросил он.
Внутри у меня похолодело: они что – все тут могут мысли читать?
– Примерно так… – усмехнулась я. – Можно расскажу?
– Расскажите… коль так попались.
И я, перескакивая с одного на другое, стала рассказывать историю нашей встречи с Вадимом, горького с ним жительства, пыталась сбивчиво растолковать про его книгу, через которую он – ни много ни мало – собирается всех интеллектуалов привести к Богу – это же бред… Монах внимательно слушал, иногда кивал в подтверждение, что понимает переполнявшие меня эмоции. Говорила я с полчаса и вдруг поняла, что начинаю повторяться. Слезы из глаз текли ручьями, я даже перестала их вытирать. Стало неудобно и за эту свою несдержанность, и за то, что отнимаю время у игумена. Решив «закругляться», под конец рассказала, что приходские священники не знают, «что с нами делать» – вроде бы оба прекрасные люди, умные, интеллигентные, многообещающие… А поскольку брак невенчанный, некоторые советуют жить вместе, но «как брат с сестрой».
– То есть без супружеских отношений… – замялась я, думая, что смущаю монаха. – Но тогда откуда взяться детям? И что это за семья?
– Какие уж тут супружеские отношения! – с сомнением покачал головой игумен.
– Что делать-то? – всхлипнула я.
– Делать? Всё уж сделано… и еще раз скажу: без любви жить нельзя! – ласково сказал батюшка.
– Нельзя? – удивилась я. – А как же терпение, смирение…
– Можно и потерпеть, если нравится каторга. Каждому не возбраняется по силам терпеть.
Ответ монаха поразил до глубины души.
– Это каторга? – переспросила я.
– А как еще это назвать? Каторга, когда нет любви.
От такого простого и ясного определения я опешила. Все предыдущие споры и разговоры с ближними и дальними о наших с Вадимом «непростых отношениях» были разрешены в один миг: «Это каторга». Сколько за пять лет пришлось мне услышать советов – от семейных и одиноких, от священников и родственников, но никто не догадался сказать: «Без любви жить нельзя». Это совершенно неожиданно сделал средних лет незнакомый до сегодняшнего дня монах, и я в один миг поверила ему, как родному доброму отцу. Действительно все просто: когда нет любви, зачем придумывать иные объяснения? Только чтобы совершенно запутаться в них и в итоге сломать собственную жизнь. Этот монашеский ответ был именно мне, не Васе, не Маше, не Саше, лично мне … Так умеют говорить старцы.
Эти мысли пронеслись как молния, разрядившая мою житейскую атмосферу, но совсем ее не поменяла, дальше-то что? Надо что-то делать…
Игумен, будто зная мои мысли, сказал:
– Вам нужно расстаться и посмотреть, что каждый друг для друга значит. Увидеть это, там и решить.
– Ему некуда идти… – снова заплакала я. – Давно б расстались, наверно…
– Не беда, – сказал игумен, глядя на меня с состраданием сердечным. – Помолимся…
– Да? – переспросила я, а про себя усмехнулась, не имея веры в его слова. Сколько я пыталась найти Вадиму жилье – бесполезно, а он, видишь ли, «помолится»… и с неба, что ли, комната вдруг свалится?
Разговор закончился, игумен благословил меня, пожелал Ангела в дорогу, и мы расстались.
Случилось чудо. После долгих месяцев тоски ко мне вернулась радость жизни, стало легко на душе – весь мир бы сейчас обняла. какой батюшка удивительный… В ушах стояло: «Без любви жить нельзя». Хоть и говорил он про семейные отношения, но, наверно, имел в виду вообще христианскую любовь. Сегодня я узнала, что она реально существует… Несомненно, игумен N имел в себе эту любовь и с избытком излил ее на меня. Ни от кого не видела я такого глубоко сочувствия, как от него. Никто никогда не жалел меня так, как он, разве только Ангелы на небеси. В несколько минут он излечил меня от застаревшего уныния. Подобные мысли занимали меня в то время, когда, не замечая ни крутого спуска, ни тяжелого подъема, несколько раз обошла я вокруг монастыря.
Только не верила я, что по молитве игумена Вадим сам уйдет. Не верила – и всё! Потому что за пять лет жизни с ним каких только попыток разойтись не предпринималось и все безуспешные.
В знакомом дворе мужчина колол дрова, стало быть, у моей хозяйки новый постоялец. Решив подмогнуть, подняла с земли несколько полешек и пошла к поленнице. Из подъезда вдруг выскочила хозяйка и заверещала:
– Отойтить, говорю! Не трогай-ти!
– Да я же помочь хочу! – сказала я.
– Девок не беру, сбирай манатки! – не успокаивалась старушенция.
– Я не за ночлег, просто так помогу…
– Сбирай манатки! – не слушала она.
– Да пожалуйста… – рассмеялась я.
Обратный билет был на завтра, и вряд ли возможно поменять его на сегодняшний вечерний поезд. Но ночевать в Печорах больше не хотелось. И я помолилась: если получила ответ на свой вопрос, то пусть появится билет на сегодня, а если его не будет, значит, надо прорываться к отцу Иоанну. С тем и пошла на автостанцию, дождалась автобуса до вокзала, села. Остановки через две в автобус запрыгнул мужчина, который из салона на улицу крикнул другому мужчине:
– Я сдам и сразу вернусь, жарьте уже картошку!
На ловца и зверь бежит.
– Вы случайно не на Москву сдаете? – подскочила я к нему.
– На Москву… а что?
– На сегодня?
– Да…
– Отдайте мне этот билет, пожалуйста, – обрадовалась я. – Сейчас деньги отдам. Можете дальше и не ехать.
Мужчина вынул из кармана билет. Я полезла за деньгами.
– Но мне все равно придется побывать на вокзале, взять на завтра…
– Так у меня же на завтра билет! – засмеялась я. – Просто поменяемся и все!
И мы поменялись синими листками железнодорожных билетов, на которых тогда еще не печатали фамилию пассажира.
– Вот ведь какая молитва у отца Иоанна, – удивился мужчина. – Сказал, что до вокзала не доеду… Я даже испугался. Думал, в аварию попаду, а он вон что имел в виду. Вы ведь к нему приезжали?
– К нему, но думала, что не попала. А оказывается, попала. – И из глаз вдруг выкатились две слезы. – Какие они тут все… – Я даже не смогла договорить.
– А давайте к нам! – предложил мужчина, когда автобус остановился на следующей остановке. – У вас же еще уйма времени.
