Пустой гроб приводит ее в состояние уныния, отчаяния, тоски и полной безнадежности, а вовсе не вселяет в нее радость воскресения. Он умер, оставалось Его тело… А теперь даже тело отнято – так рассуждает Мария. Она говорит воскресшему Иисусу, Которого не узнает: «Господин! если Ты вынес Его, скажи мне, где Ты положил Его, и я возьму Его» (Ин 20: 15).
В апостольских Посланиях и творениях древнейших отцов Церкви, живших в первые три века христианства, нигде ни слова не говорится о Гробе Господа нашего Иисуса Христа: в течение первых веков истории Церкви Гроб Господень не привлекал к себе никакого внимания. Он был открыт царицей Еленой в тот момент, когда христианство стало государственной религией Византийской империи, и только с тех пор стал главной христианской святыней.
В первые времена этого не было. Зачем гроб, если Он среди нас?! Первые христиане жили, настолько остро чувствуя присутствие Воскресшего Христа, что о гробе они просто не думали. В самом деле, если человек считался умершим и был похоронен, а затем оказался живым, зачем ходить на его могилу? Неужели его родным она будет хоть чем-нибудь интересна? К живым на могилу не ходят – ходят к усопшим.
Архимандрит Зинон в своей книге «Записки иконописца» говорит, что в первые века христиане вообще не знали поклонения Гробу Господню. Но когда христианство пришло к грекам и римлянам, отношение к этому изменилось: он действительно понадобился, потому что культ конкретного места был привычен для античной культуры. Греку было недостаточно знать, что Артемида превратила Актеона в оленя, – ему надо было посмотреть на ту скалу, под которой спал Актеон в тот самый момент. Греку мало было знать, что Эдип убил своего отца, – ему необходимо было посетить тот самый перекресток дорог, где это произошло. Один древнегреческий ученый и писатель говорит, что некоторые люди сомневаются, будто Геракл убил эриманфского вепря; но, восклицает он, ведь каждый может поехать в такой-то храм и увидеть там череп этого вепря! Конкретный предмет – для грека уже доказательство!
Каждое событие религиозной истории греки привязывали к какому-то определенному месту или фетишу. Они всерьез показывали тот камень, который некогда проглотил Кронос, отец Зевса. И действительно, без этого камня не было бы ни греческой, ни римской религии.
Эту особенность своей натуры греки и римляне, в большинстве своем ставшие христианами, привнесли и в нашу веру. Отсюда пошло обыкновение совершать паломничества в святые места, и появилась потребность в каких-то конкретных, материальных доказательствах того, о чем говорится в Евангелии.
Мария смотрит на пустую гробницу и плачет всё горше и горше, и ей всё хуже и хуже, и она повторяет одну и ту же фразу: «Унесли Господа моего, и я не знаю, где положили Его». И вдруг что-то меняется. Меняется в тот момент, когда Сам Иисус, еще ею не узнанный, обращается к ней по имени. Она слышит Его голос. Она понимает, что это Он зовет ее: «Мариам!» Всё! Она поняла, что Он воскрес. Из своего собственного опыта!
Какое событие в своей личной жизни считал самым главным апостол Павел? Встречу на пути в Дамаск. Об этом событии такая сравнительно небольшая книга, как Деяния, рассказывает три раза. После встречи с Иисусом Павел стал христианином. Произошел поворот, который сделал его другим человеком. Не какие-то доказательства и аргументы, нет, – только личный мистический опыт превратил Павла из гонителя и врага христиан в апостола языков.
Личная встреча – вот что такое христианство. Очень многому из того, что сказал или сделал Иисус, мы можем найти подтверждение, используя комплексные исторические методы. Но доказать, что Он воскрес, не можем. Это – акт веры. В воскресение можно только поверить, весть о нем входит в нас лишь через глубины нашего «я».
В Первом Послании к Коринфянам апостол Павел пишет: «Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам. <…> Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом Двенадцати. Потом явился более нежели пятистам братии в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили. Потом явился Иакову, также всем Апостолам. А после всех явился и мне, как некоему извергу» (1 Кор 15: 1, 3–8; курсив мой – Г.Ч.).
Ключевое слово этого текста – «явился». По законам греческого языка повторять в этой фразе слово «явился» четыре раза нет никакой необходимости. Павел делает это сознательно, указывая на главное. Вера зиждется на опыте. Именно поэтому последние главы Евангелия рассказывают нам о явлениях Воскресшего ученикам.
Воскресение – нечто настолько новое и не укладывающееся в привычные для человеческого мышления формы, что принять весть о нем невозможно, если она исходит не от Самого Иисуса. От кого-то другого она не воспринимается. В связи с этим стоит остановиться на последней главе Евангелия от Марка. Дело в том, что непосредственно Марку принадлежат только первые восемь стихов последней 16-й главы, остальные двенадцать прибавлены позднее. Их следовало бы печатать даже не петитом или в скобках, как обычно это делается в современных изданиях, а помещать в конце Нового Завета, после Апокалипсиса. Потому что эти стихи – эпилог, которым вообще завершается Новый Завет. А Евангелие от Марка следовало бы кончать 8-м стихом.
Текст этих первых восьми стихов отличается от сказанного в Евангелиях от Матфея, от Луки и от Иоанна тем, что Марк называет имена женщин, пришедших ко гробу: Мария Магдалина, Мария Иакова и Саломия. Они же были перечислены выше, там, где говорится о женщинах, которые присутствовали при погребении (Мк 15: 40). Повторяя эти имена, Марк перебрасывает своего рода мостик между погребением и воскресением Иисуса и подчеркивает, что одно событие нельзя осознать без другого.
Женщины приходят к гробнице в первый день недели, ранним утром, когда засияло солнце. В этом указании вроде бы ничего необычного для Марка нет. Он всегда очень точно обозначает, где и когда происходит то или иное событие. Ему недостаточно сказать «в первый день недели» – он обязательно уточнит, что это было «весьма рано», «при восходе солнца».
Но с другой стороны: когда засияло солнце, Он воскрес, а когда умер, тьма распространилась по всей земле от часа шестого до часа девятого. Смерть Иисуса погружает землю во тьму, а воскресает Он в ослепительных лучах только что взошедшего солнца. В одном средневековом пасхальном гимне есть очень хорошие слова об этом: «Весть о пасхальной радости / нам солнце шлет сиянием, / в лучах зари стоящего / Иисуса зрят апостолы». Вспомним, что и на горе Преображения лицо Его засияло, как солнце. На горе этой Он явился еще до Своей смерти как бы уже воскресшим. А воскресение Его освещает этим светом, так напоминающим свет утреннего солнца, весь мир. Очень важно это почувствовать.
И, наконец, бегут эти женщины и обсуждают вопрос: «Как нам отворить камень от двери гроба?» Для них это сейчас первый, самый главный вопрос, они думают о покойнике: гробница, камень у двери, тело Усопшего, которое они не успели как следует умастить ароматами… Но то, что женщины увидели потом, совершенно смешало их мысли. Они уже просто ничего не понимают – гробница оказывается открытой. Причем она не только открыта, но и пуста. Это страшно, женщины приходят в ужас и отчаяние, и тут их уже никакой ангел не вразумляет: они увидели его и «ужаснулись». Ангел говорит: «не ужасайтесь, Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь» (Мк 16: 6). Но женщины в трепете и ужасе бегут от гробницы и ничего никому не говорят, потому что боятся.
Всё Евангелие от Марка – это рассказ о том, как Иисус не был понят. В первых восьми главах повествуется о том, как Он не был понят народом, в последующих главах мы читаем, как Его не поняли ученики. «Когда они были на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужаснулись и, следуя за Ним, они были в страхе» (Мк 10: 32).
Когда же Иисуса берут под стражу, ученики просто разбегаются. А женщины остаются… И вот проходят три дня, Он воскресает из мертвых, но теперь ужас, охвативший Его учеников еще тогда, по пути в Иерусалим, охватывает и женщин, – и они тоже разбегаются. На этом Евангелие от Марка заканчивается. Они разбежались и никому ничего не сказали, «ибо они убоялись». Не из книги, даже если это Новый Завет, а только из личной встречи с Ним можно узнать, что Он воскрес. А книга кончается тем, что ученики убежали от схваченного, а женщины – от воскресшего Иисуса. Как некогда в трепет привели учеников слова Иисуса, так вид пустой гробницы ужасает женщин.
В Евангелии от Матфея тоже участвуют женщины, жены-мироносицы. Но если в Евангелии от Марка они были главными действующими лицами, то здесь женщины как бы бездействуют. Они просто видят, слышат и фиксируют то, что происходит. Здесь действующие лица – архиереи, которые посылают стражников запечатать гроб и стеречь его; стражники, посланные архиереями; Бог, Который посылает ангела открыть запечатанный гроб и таким образом одержать победу над архиереями и стражниками. Иными словами, архиереи действуют руками стражников, а Бог – руками ангела. И Бог побеждает.
