Ознакомительная версия.
Помню, зашли мы в эту комнатку вдвоем с братом. Матушка лежала на койке, покрытая худенькой мантией. Как былинка, скошенная острой косой, падает и сохнет, так она, еле живая, увядала ежеминутно. Глаза ее были закрыты, и бледное лицо казалось безжизненным.
«Мать, матушка, ты что, или умирать собралась?» — спросили мы ее в один голос. Она очнулась, открыв глаза, посмотрела. «Или не узнаешь нас?» Лицо ее озарилось, она еле слышно прошептала: «Батюшка пришел», — и свои худенькие ручки хотела сложить под благословение. Но сил уже не хватило. А через час она угасла.
Похоронили ее очень тихо. Народу было мало. Маленький гробик был очень легкий. Отпели, а потом и отвезли на кладбище. И сейчас ее могилка там, самая маленькая, самая низенькая. Летом на ней растут живые цветы. И зимой эта могилка не замирает. Тихий ветерок поет здесь как-то по-особому нежно свою пустынную песню.
Матушка Людмила жила всю жизнь по-духовному. Духовная жизнь была ее стихией, ее дыханием и радостью. Как и у каждого из нас теперь, ее духовная жизнь была нелегка: опасности, скорби, злострадания, слезы были ее постоянными спутниками. Бывало трудно, бывало нелегко, но она шла, окрыленная любовью к Спасителю и беззаветной преданностью Ему. Эта любовь все победила.
«Тебе, Женише мой, люблю и Тебе ищущи страдальчествую… Яко да царствую в Тебе и умирая за Тя да и живу с Тобою…» Да, она живет теперь вместе со Христом в селениях Небесного Рая. Не может же навеки умереть и обратиться в ничто такая жертвенная и добродетельная жизнь! Счастливы те люди, которые живут духовной жизнью и не лишаются своей великой награды. Питая детскую любовь к пресвятому Сергию, они непременно удостоятся тихой благодатной кончины. Где бы ни застал их ангел смерти — далеко ли от святой обители или близко, или в самих стенах святой обители, — он принесет им тихую радостную весть о новой небесной жизни, где вечно царствует правда, мир, святость и любовь, где день никогда не умирает и тихая улыбка блаженной радости никогда не уходит с уст возлюбивших Господа и на земле свершивших духовный подвиг. Матушка Людмила была одной из счастливых тружениц, спасших свою душу под молитвенным покровом Преподобного Сергия. И как счастливы все те, которых Господь в жизни призвал делать святые просфоры! Даже и теперь, когда священник берет в руки святую жертвенную просфору и вынимает из нее частицу, то непременно вспомнит просфорницу монахиню Людмилу.
«Наша семья состояла из девяти человек. Семеро детей, отец и мама. И вот нашу семью постигла беда. У троих девочек болели глаза. Когда средней нашей сестре Наташе было семь лет, у нее заболел сначала один глаз и в скором времени пропал совсем; через некоторое время заболел и другой. Уездный врач дал направление в город Яранск, к профессору. Транспорта тогда не было, и мама с Наташей отправились в больницу пешком за 60 километров. Профессор поглядел и сказал, что пропадет и другой глаз, дал мазь и велел дома мазать. Когда они вернулись домой и мама помазала, то Наташа всю ночь кричала от боли, а утром глаз ослеп. Восьми лет сестра стала совсем слепой.
Наташа еще не знала мира. И вот так она прожила до семнадцати лет, а на восемнадцатом году заболела и слегла. Кроватей у нас не было, лежала на скамейке. Болела она около года. Месяца за три до своей кончины она совсем перестала спать и почти не ела, когда разве откусит хлеба — и все.
Мама стала ее принуждать поесть. А Наташа говорит:
«Мамочка, а я ведь сыта».
«Чем же ты, дочка, сыта?» — спрашивает мама.
«А меня ангелы кормят», — отвечает Наташа.
Конечно, сначала мы не поверили, думали, что в бреду говорит, но потом поняли, что нет. За Наташей ходила я, маме было некогда: семья большая. Однажды я от нее отхожу, а она говорит мне: «Аннушка, когда ты отходишь, ангелы тебя благословляют».
Осенью папа лен переделывал рядом с ней. Изба была маленькая, так пыли было — полна изба, и сестра лежала вся в пыли. Но ни разу не слыхали, чтобы она, с тех пор как заболела, на что-либо роптала. Только когда мама скажет ей со слезами: «Ох, дочка, пока я жива, ты со мной, а когда я умру, то кому ты будешь нужна?» — она ответит ей: «Не плачь, мама, я, может, еще раньше тебя умру». Так и получилось.
Мама ее спрашивает: «Дочка, чем же тебя ангелы кормят?» Она говорит: «Яблочком, раз откусишь и сыта». Мама снова: «Что, все одно яблочко носят?» — «Нет, — отвечает, — каждый день все свежие, целые».
А то, бывало, мама с папой уедут рано утром в воскресенье на базар, мы одни дома останемся, и вот Наташа говорит: «Молитесь, начинается обедня… Вот поют «Иже Херувимы…» Поднимает ручки и поет… «Вот “Верую” поют, вот “Отче наш”, вот “Достойную”…
А церковь-то у нас за три километра. Поверьте, батюшка, ее никто не учил ни одной молитве. Маме было некогда.
И вот в одну пятницу Наташа говорит маме: «Мама, завтра мою душеньку ангелы возьмут на сутки». А мама ее спрашивает: «Что, Наташенька, ты разве умрешь?» — «Нет, не умру. Они сказали, что завтра в 12 часов. Так ты ребят-то не унимай, пусть кричат и играются, я ведь все равно не услышу». И ровно в 12 часов уснула и спала до 12 часов следующего дня. Уснула она в субботу, а проснулась в воскресенье и все это время лежала, как мертвая, безо всяких признаков жизни. Когда она пришла в себя, как же она горько плакала! «Мамочка, милая моя, где же я была и что я видела!» Мама плачет и спрашивает: «Что же ты, дочка, видела?» Но Наташа много не говорила, а только сказала: «Я всем вам место видела. Папе будет плохо. Мама, девчатам не давай в праздник и субботу работать, очень большой грех». Мама говорит: «Скажи, дочка, кому какие места-то?» — «Нет, не велели. Вот когда буду умирать, тогда скажу».
Один раз было воскресенье. Наташа говорит: «Мама, я ведь все вижу». И все рассказала: кто во что одет, что где лежит. Потом просит: «Принесите мне смертную одежду, в чем вы меня положите». Принесли. Поглядела она и все назвала. Целый день сестра видела и все повторяла: «Как хочется на папу поглядеть, но, наверное, уже не увижу». А отец-то был на базаре. Едет он во двор, а Наташа и говорит: «Вот уж и не вижу больше ничего». Потом мне сказала: «Аннушка, когда я умру, ты никому не говори, а останься в избе одна и встань вот на этом месте и гляди в окно: когда меня понесут, ты увидишь ангелов, которые со мной полетят, только никому не говори». А когда она умерла, я маме рассказала, а мама — всем родным, которые приехали ее хоронить. Я все же осталась, но ангелов не видела, а видела как бы искру огненную. Не знаю, потому ли, что сказала другим, или не дано мне было видеть. Тогда я была еще маленькая, мне было 12 лет.
Наташа умирала накануне Николина дня во время всенощной, и не было никакого подозрения на то, что вот она сейчас умрет. Сказала только: «Мама, поверни меня на бочок». Мама повернула ее, а она глазки закрыла, вздохнула — и все. Когда хоронили, то мама батюшке говорит: «Мы забыли ее спросить, насчет того, кому где место приготовлено». А он отвечает: «Ах, Варвара, разве вы это забыли? Вам не дано знать! Это ей, ангельской душеньке, Господь открыл потому, чтобы вы знали, что есть загробная жизнь. А ты-то благодари Бога, что у тебя было такое дитятко. Она молитвенница не только за вас, но за весь ваш род…»
Да, вот еще забыла сказать: в праздники ей все были видения. В одно воскресенье папа и мама были в городе, а мы, дети, завтракали. И вот она крестится, крестится: «Царица Небесная, Царица Небесная!» Улыбается, потом глаза закрыла и говорит: «Что же вы не молились, ведь была Царица Небесная!» — «Какая же была?»— спросили мы. «Светлая, сияла вся в золоте». — «Ну, что Она говорила?» — спросили. «Ничего. Она меня только благословила». (Из письма девицы Анны духовному наставнику).
* * *
Эта семнадцатилетняя девица Наташа почти всю жизнь была слепая. Но какие дивные видения открывались ее духовному взору!..
Матушка Серафима, о которой мы хотим сказать несколько слов, тоже была почти слепая. Но матушка прожила длинную жизнь, ей было под девяносто лет, и была она старенькая-престаренькая. Жила она одна недалеко от лавры Сергия Преподобного, с южной стороны святой обители, на Долгопрудной улице, рядом с озером. Ангел Хранитель всегда был с нею, она беседовала с ним, и никогда не оскорбляла его. Какое это большое счастье для человека — жить вместе с Ангелом Хранителем, ясно чувствовать его около себя, каждую минуту проверять свои дела и думать: «А как Ангел Хранитель? Не оскорблю ли я его этим делом?»
«Яко ангелом Своим заповесть о тебе сохранити тя во всех путех твоих» (Пс. 90, 11).
Идет человек один темною ночью по пустынным улицам. Нигде ни огонька, только осенний ветер качает деревья, и их тени рисуют причудливые образы в воображении одинокого пешехода. Страшно человеку! Кто укрепит в эту минуту немощную, беззащитную душу? Ангел Хранитель. Его сила велика. Еще в древности Ангел в одиночку поразил несколько тысяч воинов Синнахирима. И разве он не защитит одинокую душу? Как хорошо призвать его на помощь, почувствовать его рядом с собой в страшную минуту! Под его покровом и защитой тебе не будет страшно. Как часто мы чувствуем себя одинокими, слабыми, беззащитными! Но какая сила и бесстрашие рождаются в душе человека, когда он вспомнит Ангела Хранителя и своими духовными очами увидит Его около себя! Нет большего оскорбления для Ангела Хранителя, чем то, когда мы забываем о нем, не надеемся на него, не призываем его к себе на помощь. Как ты, мой милый друг, относишься к своему Ангелу Хранителю? Помнишь ли всегда о нем, чувствуешь ли на себе его дыхание и веяние светлых крил?
Ознакомительная версия.
