«Подобно тому, как Иосиф Каро вернулся в Святую Землю, так и его книга вернулась к простым законам Торы и Мишны».
Живя в испанских, а позже в палестинских кругах, Каро написал свою работу, основываясь на сефардскои, или средиземноморской, традиции. К тому времени уже сформировалась вторая ветвь еврейских учений в диаспоре, ашкеназская, или германская, традиция, духовным центром которой были тевтонские еврейские общины. Само слово «ашкеназ» — это библейское название одного из отпрысков Ноя, которые после Потопа расселились по всему миру. Еврейская традиция всегда идентифицировала это колено с племенами, населявшими территорию современной Германии.
Многие авторы сообщают, что ашкеназские обычаи и б-гослужения более аскетичны и строги, чем обычаи и б-гослужения их южных соплеменников. Это напоминает общее различие между латинским и нордическим темпераментами и приводит к соблазну сделать вывод о влиянии климатических условий на мышление и право. Вряд ли серьезный анализ подтвердит такое упрощенное понимание национального характера, когда речь идет о еврейской литературе. В обеих традициях, ашкеназской и сефардской, есть свои элементы аскетизма и терпимости. Правовые кодексы таких южан, как Маймонид и Каро, могут показаться достаточно суровыми северянину с самым строгим вкусом. И все-таки для того, чтобы кодекс Каро ужился с учениями северян, в него были внесены поправки ашкеназского толка. Рамо выполнил эту работу в своем комментарии к книге «Шулхан арух» под названием «Скатерть». Это не критика Каро, а лишь вежливое возражение с ашкеназской позиции в тех местах, где две традиции расходятся в трактовке права. Сегодня эти комментарии включаются в каждое издание книги «Шулхан арух» в виде уточнений к тексту Каро. Таким образом, Рамо занял постоянное место в правоведении, хотя и не в качестве первоисточника, а дополнения к Каро.
«В законоведческой библиотеке моего деда…»
Сейчас книги моего деда составляют отдельную коллекцию в огромной библиотеке верховного раввина Израиля. Эта библиотека находится в Иерусалиме, в импозантном сооружении, носящем название «Гехал Шломо» («Дворец Соломона»). Естественно, эта коллекция включает все основные правовые кодексы и авторитетные комментарии к ним, а также труды видных специалистов в области еврейского права. Такие книги, как Талмуд, труды Рамбама, «Шулхан арух», переиздавались так часто, что стали вполне доступными. В коллекции моего деда, однако, есть десятки уникальных книг.
«Выпускники должны сдать строгие и сложные экзамены по еврейскому праву — так называемые экзамены на семиха».
Титул «рабби» является предметом серьезных разногласий между различными религиозными группами, даже внутри ортодоксального еврейства. Реформаторский иудаизм не признает непогрешимость Моисеева обряда или общего права. Не признает он также присвоения титула «рабби» посредством семиха. Студенты-реформисты изучают право как часть истории. Консервативный иудаизм также не требует семиха для присвоения титула «рабби»; они присваивают этот титул студентам богословских факультетов, которые проходят гораздо менее интенсивные экзамены, чем учителя и проповедники, и лишь некоторые студенты проходят семиха. Ортодоксальный же раввин должен пройти семиха в обязательном порядке. Помимо общих титулов, существуют также особые титулы, дающие более высокие ступени в различных специальных областях.
Глава 20. Ортодоксальный иудаизм
«Основа начального обучения в Америке — это общие дневные школы первой ступени, или начальные школы».
Дневные школы Некоторые критики американской системы образования утверждают, что дневные школы противоречат идее демократии: они разделяют детей по религиозному признаку. Еврейские родители, придерживающиеся этого мнения, выражают свой протест тем, что не записывают своих детей в эти школы. Я не намерен решить здесь эту проблему, однако некоторые ее моменты совершенно очевидны и однозначны. В новейшее время не найдено другого действенного способа сохранить Моисеев Закон, чем такая система образования. Старое сепаратистское образование давно стало историей. Талмуд-тора была всего лишь временной мерой, которая, однако, все еще дает неплохое начальное образование многим детям. Воскресные школы предлагают некую ориентацию, но изучение такой культурной традиции, как иудаизм, невозможно при двух-трех часах занятий в неделю. Совершенно очевидно, что это может быть либо вовсе ничем, либо каким-то новым видом образования и уж ни в коем случае не иудаизмом. Многим евреям глубокие познания в иудаизме кажутся излишней роскошью, и для них, естественно, дневные школы не представляют никакой ценности. Для ортодоксов же они становятся общепринятым образовательным учреждением.
Можно, конечно, утверждать, что система частных школ — это фактор сегрегации детей по тому или иному признаку. «Сегрегация» — слово бранное. «Селекция» же — слово вполне пристойное. Те или иные пристрастия человека можно выразить разными словами.
Иудаизм всегда был разносторонней и глубокой интеллектуальной дисциплиной. Дневная школа представляет собой попытку сохранить эту дисциплину в условиях современной жизни.
«Эти два течения в иудаизме… являются сейчас основными религиозными течениями помимо ортодоксального».
Существуют и другие, более мелкие движения, подвергнувшие ревизии традиционный иудаизм, как, например, «Реконструкция» и «Еврейская наука.» Но они не составляют серьезной конкуренции консерваторам и реформистам, завоевавшим массы последователей в США и в некоторых общинах Европы и Африки. Вне Америки практически безраздельно господствует ортодоксальный иудаизм-Реконструкция подчеркивает социологический и культурный аспекты иудаизма. Это течение связано с идеями видного проповедника и писателя Мордехая Каплана. По своей форме реконструкторы мало чем отличаются от консерваторов. У Каплана был блестящий сподвижник, рабби Мильтон Стейнберг, который умер в очень молодом возрасте.
К сожалению, я не знаком с движением, именуемым «Еврейская наука». Его лидер — Тегила Лихтенштейн, вдова основоположника этого движения Морриса Лихтенштейна.
«Ортодоксальные раввины яростно боролись с реформистами».
Во время наивысшего расцвета реформизма в Германии просвещенные адвокаты ортодоксального иудаизма, такие, как Моше Мендельсон , Самсон Рафаэль Гирш , организовали сильную контратаку против реформизма. Сегодня мысли Гирша составляют важный аспект возрождения ортодоксального иудаизма. Его «Девятнадцать писем бен-Узиэля» до сих пор оказывают сильное воздействие на читателей.
«После того как Тит разрушил Иерусалим, все евреи всегда думали о Сионе…»
Начало сионизму положил еще в доисторические времена Авраам, который покинул свой дом в Месопотамии и отправился в Палестину. Исход из Египта под предводительством Моисея был первым актом сионизма в народном масштабе. Все книги Ветхого Завета повествуют
о связи еврейского народа с Сионом, Святой Землей. Начиная учить Тору, в самом начале первого стиха Раши, ребенок читает о том, что повествование о Сотворении обосновывает моральное право евреев на Сион. Сион — это гора, возвышающаяся над древней столицей Святой Земли Иерусалимом. С библейских времен Сион символизирует мистическую Землю.
«Современный социализм в Израиле представляется мне отнюдь не воинствующей и атакующей идеологией».
В израильских сельскохозяйственных коммунах, восхитительных к и буи им, социалистический идеал живет, как ни в одной стране, за железным занавесом. «От каждого по способностям, каждому по потребностям» здесь не патетический лозунг, а закон повседневной жизни. Некоторые молодые люди покидают коммуны: жизнь здесь предъявляет слишком строгие требования к человеческой натуре. Но другие основывают новые коммуны, намеренно выбирая для поселения опасные районы вдоль границ, чтобы создать мощные военизированные пункты и превратить пограничную полосу в плодородные участки земли. Мне кажется, что истинный мотив этого идеалистического движения — инстинкт возрождения и защиты земли, а не абстракции социализма, хотя его лозунг — социализм. Существуют религиозные и нерелигиозные коммуны. Каждый гость Израиля непременно посещает кибуцим: это одно из израильских чудес.
Имеются в виду работы «Сексуальное поведение мужчины» (1948) и «Сексуальное поведение женщины» (1953) профессора Альфреда Чарлза Кинси, директора Института сексуальных исследований при Индианском университете в США. (Примечание переводчика.)
